Белые командиры Гражданской войны - Шишов Алексей Васильевич. Страница 22

Чешско-Словацкая бригада 26 сентября разворачивается в корпус из двух дивизий, благо, пленных чехов и словаков в России набирались десятки тысяч человек. Командующим корпусом со штабом в Киеве назначается генерал В. Н. Шокоров. Первоначально численность легионеров достигала 30 тысяч человек. Политическое руководство осуществлял ЧСНС.

После Октября 1917 года большевики запретили формирование новых корпусных частей. Масарик, находившийся тогда в России, договорился с Антантой о том, что корпус полностью переходит на содержание союзников. 15 января 1918 года Чешско-Словацкий корпус объявляется «составной частью чехословацкого войска, состоящего в ведении Верховного Главнокомандования Франции». В начавшейся Гражданской войне в России легионеры занимают вооруженный нейтралитет.

В середине февраля решается вопрос о переброске корпуса морским путем на Западный (Французский) фронт. Поскольку Архангельский порт надолго замерз, то легионерам предстоял долгий путь по железной дороге через Поволжье, Урал и Сибирь во Владивосток.

Но… 3 марта подписывается сепаратный Брест-Литовский договор и войска Германии и Австро-Венгрии двинулись в пределы Украины, Белоруссии, Прибалтики. Трем полкам корпуса пришлось принять участие вместе с красногвардейскими отрядами в боях за железнодорожный узел Бахмач. Для германцев это было полной неожиданностью, и они заключили с противной стороной перемирие на три дня. Гайда в тех боях не участвовал.

В первый же день перемирия легионеры погрузились в воинские эшелоны и двинулись от Бахмача на восток. Когда они с украинской территории прибыли в РСФСР, стал решаться вопрос о их дальнейшем следовании во Владивосток. Совет Народных Комиссаров разрешил движение эшелонов (каждый до тысячи человек) при условии его разоружения: на эшелон оставлялось 100 винтовок и один пулемет. Это условие вызвало резкое недовольство легионеров, как людей военных: они поняли, что их разоружают, и последствия этого радужными не виделись.

Среди русских офицеров корпуса по требованию Совнаркома была проведена «чистка». 28 марта Гайда, фактически не имевший должности, принял командование 7-м Чешско-Словацким Татранским полком, который остался без полкового командира.

26-летний Радола Гайда обладал несомненным ораторским искусством, имел фронтовой опыт (пусть и младшим командиром санитаров). Он поражал окружающих верой в скорую независимость государства братских народов чехов и словаков, то есть славянских Чехии, Моравии и Словакии. На митингах умел влиять на солдатскую аудиторию, мог принять решительные действия, не раз демонстрировал личное бесстрашие.

То есть в условиях развала Русского фронта и начала Гражданской войны в России Гайда демонстрировал лидерские качества, что и сказалось на его стремительном служебном росте в рядах Чешско-Словацкого корпуса. Впрочем, под стать ему в условиях Гражданской войны в России сделали блестящую военную карьеру такие молодые чешские офицеры, как Я. Сыровой и С. Чечек.

Легионеры сдавали тяжелое вооружение (орудия и пулеметы), боеприпасы и военное снаряжение при проезде через Пензу. Часть винтовок они смогли утаить: легионеры понимали, что им предстоял проезд по стране, в которой уже шла Гражданская война. Всего в корпусе насчитывалось 35 300 человек (в своем большинстве безоружных), которые образовали 63 железнодорожных эшелона.

К маю первые 12 эшелонов прибыли во Владивосток. Остальные растянулись по железной дороге на 7000 километров от Ртищева под Пензой до Иркутска. Движение эшелонов замедлялось, а потом совсем прекратилось: Совнарком предложил ЧСНС отправить весь корпус не через Владивосток, а через Архангельск и Мурманск. Начались переговоры. Местные Советы в городах Транссибирской железнодорожной магистрали, где остановились эшелоны, стали требовать полной сдачи оружия.

Такие требования выглядели «странными», поскольку с этим оружием советская власть в Самаре, Челябинске, Петропавловске, Красноярске и Иркутске вооружала выпущенных из лагерей военнопленных немцев (германцев и австрийцев) и венгров, которых приняли в ряды Красной Армии как «воинов-интернационалистов». Между ними и легионерами лежала черта исторической ненависти.

«Взрыв» Чешско-Словацкого корпуса произошел в Челябинске. Дело обстояло так. 14 мая на местном вокзале из проходившего поезда с бывшими военнопленными – венграми и австрийцами была брошена чугунная ножка от печки-«буржуйки» в чехов, работавших на платформе. Ножка попала в голову солдата Духачека, который получил тяжелое ранение. Легионеры остановили эшелон, нашли виновного и расправились с ним.

Через три дня челябинский Совет вызвал десять легионеров для разбора случившегося как свидетелей, объявил их виновниками инцидента и арестовал. Были задержаны и те, кто пришел в Совет с требованием освободить товарищей. Тогда командир 3-го Чешско-Словацкого полка подполковник С. Н. Войцеховский приказал занять город и освободить арестованных силой. Сопротивления легионерам оказано не было, и они захватили все имевшиеся у местного Совета запасы оружия – 2800 винтовок и артиллерийскую батарею.

На следующий день конфликт был улажен миром. Арестованные комиссары были освобождены, большая часть захваченного оружия была возвращена челябинскому Совету. Начались переговоры о пропуске эшелонов через Челябинск на восток.

20 мая в Челябинске открылся съезд представителей Чешско-Словацкого корпуса, который готовился давно. Капитан Радола Гайда был избран его делегатом. Стало известно, что в Москве арестованы прибывшие туда члены ЧСНС Макса и Чермак, которых вынудили подписать приказ всему корпусу сдать местным Советам все оружие «безо всякого исключения». То есть теперь разоружиться уже полностью.

В ответ на это съезд заявил, что он лишает ЧСНС права руководить движением эшелонов и передает это право избранному им Временному Исполнительному комитету (председатель – доктор Д. Павлу). Единогласно приняли решение оружия не сдавать, эшелоны в Архангельск не поворачивать и, если надо, пробиваться во Владивосток с боем.

В исполком вошли три командира полков: 3-го – подполковник С. Н. Войцеховский, 4-го – поручик С. Чечек и 7-го – капитан Р. Гайда. Они составили Военную коллегию исполкома. Съезд поручил им разработать план действий на случай открытого конфликта с большевиками.

К тому времени эшелоны с легионерами составляли по местоположению на железной дороге четыре группы: во Владивостоке – 8 тысяч, на линии железной дороги между Пензой и Тамбовом еще не двинулись на восток около 8 тысяч чехов и словаков, примерно столько же оказалось в районе Челябинска. Эшелоны с 4, 5 тысячами человек растянулись по Транссибу между Курганом и Иркутском. Съезд поручил Чечеку возглавить Пензенскую группу эшелонов, Войцеховскому – Челябинскую, а Гайде – корпусные эшелоны, двигавшиеся от Омска до Иркутска.

Так капитан Радола Гайда получил под свое командование войсковую группу из трех стрелковых полков, ударного батальона, запасного стрелкового полка и артиллерийской бригады. Съезд дал всем начальникам войсковых групп большую самостоятельность в действиях с задачей обеспечить беспрепятственное движение эшелонов к Владивостоку.

Гайда вернулся из Челябинска в Ново-Николаевск (ныне Новосибирск) утром 25 мая. Прямо на станции ему вручили только что перехваченную телеграмму Л. Д. Троцкого, широко известную в истории Гражданской войны в России. Вот ее полное содержание:

«Из Москвы, 25 мая. 23 часа. Самара, ж/д.

Всем совдепам по ж/д линии от Пензы до Омска.

Все Советы под страхом ответственности обязаны немедленно разоружить чехословаков. Каждый чехословак, который будет найден вооруженным на линии железной дороги, должен быть расстрелян на месте, каждый эшелон, в котором окажется хоть один вооруженный, должен быть выгружен из вагонов и отправлен в лагерь для военнопленных. Местные военные комиссары обязуются немедленно выполнить этот приказ, всякое промедление которого равносильно бесчестной измене и обрушит на виновного суровую кару. Одновременно посылаются в тыл чехословакам надежные части, которым поручено проучить неповинующихся.