Гитлер и РСХА - Шурлов Сергей. Страница 7

И вот, 26 февраля, спустя два дня после первого, безрезультатного для национал-социалистов обыска, в доме имени Карла Либкнехта прошел второй. На этот раз полиция «обнаружила» под зданием разветвленную сеть подземных ходов, секретные комнаты и сотни тех самых необходимых документов, о чем и сообщило контролируемое крайне правыми правительственное информационное бюро. Документы, как гласило сообщение, будут представлены на суд широкой общественности немного позже.

В связи с «обнаруженными» бумагами между национал-социалистами и всеми остальными силами, представленными в правительстве и возглавляемыми Папеном, возник жаркий спор. Подделанные документы были столь низкого качества, что показывать независимым экспертам их было бы неразумно. При этом вице-канцлер и его сторонники принципиально не были против подлога. Так или иначе, бумаги так никогда и не были обнародованы.

Планы руководства НСДАП представить коммунистов врагами государства и добиться запрета коммунистической партии были расстроены. Впрочем, обыск в доме имени Карла Либкнехта все же занял свое место в цепочке событий, приведших к аккумуляции национал-социалистами власти в своих руках. Следующее произошло спустя несколько часов, вечером 27 февраля – запылало здание Рейхстага.

Безумный голландец с факелом?

Свидетелем самого поджога стал некий молодой человек, привлекший к происходящему внимание стоящего недалеко полицейского – вахмистра Лендциана. Именно этот молодой человек, который по ходу разбирательства дела куда-то пропал (в ходе последовавшего судебного процесса его не допрашивали), вечером 27 февраля услышал донесшийся со стороны здания звон разбитого стекла и увидел в окнах отблески, как утверждалось впоследствии, факелов, с помощью которых пламя разносилось по этажу.

Полицейский открывает по предполагаемому поджигателю огонь наугад, в то время как молодой человек вызывает пожарную команду. Лендциан бросается в ближайший подъезд рейхстага и натыкается на двух людей в штатском. Одним из них оказывается шеф берлинских штурмовиков НСДАП Карл Эрнст. Вопрос о возникновении в здании пожара оба встречают с удивлением. Полицейский, которому на подмогу уже прибыли его коллеги, проходит дальше и видит страшную картину – весь этаж охвачен огнем. На месте событий задерживают молодого человека, в кармане которого обнаруживают паспорт на имя Маринуса ван дер Люббе, гражданина Голландии.

Пожар вспыхнул, когда до дня голосования – 5 марта, остается всего неделя. Самая жаркая пора для лидеров партий, время наибольшего напряжения сил, активной агитации. В этот вечер Геринг, глава прусского министерства внутренних дел, продолжает работать в своем кабинете недалеко от Рейхстага и первым из высших должностных лиц прибывает к месту событий. Вслед за ним сюда приезжают Гитлер и Геббельс, которые, несмотря на важность оставшихся перед голосованием дней, не заняты предвыборными вопросами, не проводят собрания и встречи.

Утром следующего дня прусское информационное бюро выпустило официальное сообщение по поводу случившегося:

«В понедельник вечером загорелся германский рейхстаг. Имперский комиссар прусского министерства внутренних дел имперский министр Геринг немедленно после своего прибытия на место пожара распорядился о принятии мер и взял на себя руководство за их проведением. После первого же сообщения о пожаре на место происшествия прибыли рейхсканцлер Адольф Гитлер и вице-канцлер фон Папен.

Вне всякого сомнения, здесь имеет место тягчайший случай поджога, который когда-либо знала Германия. Полицейское расследование показало, что во всем здании Рейхстага, от подвала до купола, были устроены очаги пожара. Они состояли из препаратов смолы и смоляных факелов, которые были разложены на кожаных креслах, под печатными материалами Рейхстага, у дверей, занавесей, деревянных обшивок и в прочих легковоспламеняющихся местах. Полицейский чиновник заметил в темноте несколько человек с горящими факелами. Он немедленно выстрелил в них. Одного из преступников удалось задержать. Речь идет о 24-летнем каменщике ван дер Люббе из Лейдена в Голландии, при котором оказался вполне исправный голландский паспорт.

Он признал, что является членом голландской коммунистической партии…Этот поджог является еще неслыханным до сих пор актом террора со стороны большевизма в Германии. Среди сотен центнеров преступной литературы, которую полиция во время обыска нашла в доме Карла Либкнехта (документов, компрометирующих компартию, как мы помним, там найдено не было. – Авт.), находились также указания на то, как проводить коммунистический террор по большевистскому образцу…пожар Рейхстага должен был послужить сигналом к кровавому восстанию и гражданской войне. Во вторник в 4 часа в Берлине должны были произойти большие погромы. Вполне установлено, что в этот день во всей Германии должны были начаться террористические акты против отдельных лиц, против частной собственности, против жизни и имущества мирных граждан».

Содержалась в официальном сообщении и информация о принадлежности Люббе к коммунистической партии, якобы при аресте у него в кармане был найден соответствующий документ, подтверждающий это – членский билет. Входе процесса выяснилось, что никакого билета при себе у обвиняемого не было, сам же он твердо заявил, что ни в какой партии не состоит.

Не соответствовало действительности и утверждение властей о том, что Люббе признался в своих связях с социал-демократическими кругами Германии.

В ходе следственного эксперимента на месте происшествия было установлено, что осуществить одновременный поджог нескольких помещений Рейхстага, а именно так можно объяснить скорость распространения огня, в одиночку невозможно.

Уже в то время существовали и были доступны общественности многочисленные свидетельства того, что поджог был устроен самими национал-социалистами. Всех их обобщил и представил в виде меморандума депутат рейхстага от Немецкой националистической народной партии доктор Эрнст Оберфорен, разославший документ нескольким своим близким друзьям и соратникам по партии. Документ попал в руки западной прессы и был опубликован. В мае того же, 1933 года, Оберфорена обнаружили мертвым в городе Киль на севере Германии. По сообщениям полиции – покончил жизнь самоубийством.

Позже широкую известность получила история уголовника, а по совместительству и активного члена СА, Ралля, утверждавшего, что он входил в команду штурмовиков, как раз и занимавшуюся поджогом Рейхстага. Ралль описывал события в таких деталях, что сомневаться в правдивости его слов было сложно. В результате труп уголовника-штурмовика был неожиданно найден простым немецким фермером на своем поле в ходе обычных посевных работ.

Так или иначе, национал-социалисты получили предлог для расправы со своими главными политическими противниками и врагами – коммунистами. В тот же вечер, 27 февраля, прокатилась волна арестов. В общей сложности было задержано полторы тысячи левых. Причем, ордера на их арест были выписаны еще за несколько дней до поджога Рейхстага и лежали до поры до времени в полицейских участках без проставленной даты.

У немцев отбирают права

Уже 28 февраля президент Гинденбург издал свой второй за месяц чрезвычайный декрет, нивелирующий права немцев, гарантированные конституцией – «В защиту народа и государства». Он так и не был отменен, и, опираясь именно на этот документ, с 1933 по 1945 год действовало гестапо и другие ведомства гитлеровской Германии.

Недействительными были объявлены сразу несколько статей основного закона. Как гласил декрет, «…и за пределами законных ограничений допустимы ограничения личной свободы, права свободно выражать свое мнение, включая свободу печати, свободу союзов и собраний, тайны почтовой и телеграфной переписки и телефонных переговоров, постановления об обысках к конфискациям, а также ограничения собственности..». Наказания за нарушение запретов декрета были очень суровыми.