Командир роты офицерского штрафбата свидетельствует. - Пыльцын Александр. Страница 8

Многим, наверное, известны книги молодого энергичного историка Игоря Васильевича Пыхалова, сделавшего немало открытий той правды о Великой Отечественной войне, которую либо замалчивают, либо намеренно извращают любители «жареного» в нашей советской истории. Он напоминает, что, начиная с хрущёвской «оттепели», в фольклор так называемых «шестидесятников» прочно вошли душераздирающие рассказы о сталинских заградотрядах. Рисуется зловещий образ «палачей из НКВД», которые, удобно устроившись позади боевых порядков фронтовых частей, только и ждали, когда последние начнут отступать без приказа, чтобы начать безжалостно расстреливать их из автоматов и пулемётов, как это нафантазировано в известном 11-серийном фильме «Штрафбат» Володарского-Досталя. Причем всё это, как правило, приводится, чтобы проиллюстрировать «людоедскую» сущность сталинского режима.

Версию о заградотрядах при штрафниках запустила во время войны фашистская геббельсовская пропаганда, а позднее эта версия использовалась либо в определённых интересах фальсификаторов нашей военной истории, либо была принята некоторыми публицистами на веру по незнанию истории Великой Отечественной.

Юрий Бондарев, Герой Соцтруда, многократный лауреат Ленинской и Государственных премий СССР, известный военный прозаик и сценарист многих исторических

фильмов о Великой Отечественной войне воевал и на Сталинградском фронте, и на 4-м Украинском. В правдивости и честности этого человека едва ли найдётся хоть один сомневающийся. Многим известны его слова: «Когда мы драпали, заградчики нас останавливали, собирали, велели занять оборону, но ни единого выстрела никто из них не сделал. В этом я клянусь».

Маршал Язов воевал на Волховском фронте. Дмитрий Тимофеевич утверждал примерно то же самое, что и Бондарев, но ещё добавил, что на Ленинградском, Карельском, Прибалтийском фронтах заградотрядов не было вообще.

За постперестроечные годы в средствах массовой информации появилось много публикаций, авторы которых утверждают, что штрафники шли в бой под страхом пулемётов заградительных отрядов. Словом, что-то вроде отчаяния обречённых. Да, была отчаянная храбрость – ведь даже лёгкое ранение штрафника расценивалось как искупление им вины с правом перевода в обычную действующую часть на соответствующую его воинскому званию должность. Но чего не было так это чувства обречённости, как и стоящих якобы за спиной штрафников заградотрядов.

О заградотрядах, как и о штрафбатах, много было домыслов и вымыслов, особенно в недобросовестно состряпанных кинолентах, подобных уже упоминавшемуся «Штрафбату» по сценарию Володарского. Там заградотряд расстреливает штрафбат даже не отступающий, а просто так, видимо ради развлечения заградотрядников, или даже ради того, чтобы доставить удовольствие садистам-создателям этой фальшивки. Никогда даже близкого соседства нашего штрафбата с заградительными отрядами не было. Единственное близкое «соседство» с ними оказалось только в строках приказа Сталина. Если заградительные отряды создавались одним приказом, то это вовсе не означает, что создавались они именно для штрафбатов или штрафрот.

В штрафбат попадали, безусловно, разные офицеры-штрафники, но в абсолютном большинстве это были люди, имеющие и достаточную военную подготовку, и твёрдое понятие об офицерской чести, стремившиеся скорее вернуться в офицерский строй. А таковое, естественно, могло наступить только после непосредственного участия в бою, и никакие понуждения или принуждения под угрозой оружия им не были нужны. Понимали они, что штрафбатам именно Сталинским приказом была уготована судьба передовых боевых отрядов, используемых на наиболее трудных участках фронта.

Иногда, не часто и не очень громко, но называли штрафники своё временное, не очень надёжное и ласковое пристанище «Сталинским штрафбатом», естественно, не в том смысле, как трактовались «Сталинские соколы», а по авторству главного их создателя. И если штрафбат сравнительно долго находился в состоянии формирования или подготовки к боевым действиям, всем известные слова ещё до войны популярной песни «Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин» чаще произносились в смысле «

В свои 95 лет закончивший земной путь, бывший штрафник, уже упоминавшийся мною, полковник Басов так говорил о нашем штрафбате, в котором он «смывал вину» перед Родиной: «Ясожалею, что оказался невинным штрафником, но и горжусь тем, что штрафбат, в который меня направили, был особоупорным, особо дерзким и отважным. В нём веемы были объединены не одной обидой или несчастьем, а одной ненавистью к врагу, одной бедой, свалившейся на нас, одной любовью к Социалистической Родине – Советскому Союзу». Спросили бы бывшего штрафника Басова, нужен ли был такому воинскому коллективу заградотряд, думаю, ответ был бы однозначным.

Да, такие случаи, и не единичные, были. Представьте себе, за что только можно было угодить в штрафбат. Штрафников можно было условно разделить на несколько категорий. Основная из них, о которой и говорилось в приказе Сталина «Ни шагу назад», – это офицеры переднего края, провинившиеся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, командиры и комиссары всех родов войск, допустившие самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа, или офицеры, совершившие уголовно наказуемые преступления (повреждения техники, вооружения, разбазаривание, порчу военного имущества и пр.). Причем, направлять в штрафбат их могли и по суду военного трибунала, или такое право без суда предоставлялось командирам дивизий и выше, а рядовых и сержантов за аналогичные преступления мог без суда направить командир полка, но только в штрафную армейскую роту, а не в штрафбат. Другая группа штрафников представляла собой офицеров из тыловых частей, находящихся как в прифронтовой полосе, так и во всех внутренних военных округах, вплоть до самых удалённых, например, Сибири, Дальнего Востока, Севера, также совершивших нарушения строгих законов военного времени.

Штрафники в большинстве были люди дисциплинированные, порядочные. Скажу даже – высокого долга и высокой воинской морали. Конечно, изначально все они были разные, и вина у каждого была своя. Рядом могли находиться растратившийся где-то в тылу пожилой техник-интендант и юный балбес-лейтенант, который опоздал из отпуска или по пьянке подрался из-за смазливой медички. Другая группа – это офицеры, оказавшиеся во вражеском плену, но бежавшие из плена или попавшие в окружение и не участвовавшие в партизанском движении в тылу врага. Редко, когда и в мирное время осуждённые не ропщут на размеры или условия наказания. Так и у штрафников редко кто полностью соглашался с мерой наказания, определённой ему трибуналом или личным решением высокого начальника. Иногда и мы, их командиры, соглашались с их мнением, но изменить, естественно, ничего не могли. Вот только 3 примера, описанных в моих книгах.

Первый. Был в моём взводе бывший капитан-лейтенант Северного флота Виноградов. Будучи начальником какого-то подразделения флотской мастерской по ремонту корабельных радиостанций, он во время проверки отремонтированной рации на прием на разных диапазонах и частотах наткнулся на речь Геббельса. И по простоте душевной, владея немецким, стал ее переводить на русский в присутствии подчиненных. Кто-то рассказал об этом товарищам, а слух дошёл то ли до

Особого Отдела, то ли до слишком усердного политработника, и в результате получил Виноградов свои два месяца штрафбата «за пособничество вражеской пропаганде».

Второй. «За трусость» какой-то комдив направил в наш штрафбат своего командира разведроты майора по фамилии Родин. Мог ли быть трусом разведчик, имевший Орден Красного Знамени и другие награды, в том числе и медаль «За отвагу»? Явно строптивый майор чем-то другим не угодил генералу. Жаль, погиб он штрафником в боях на польской земле.