Спецслужбы мира за 500 лет - Линдер Иосиф Борисович. Страница 52

Вступление в Священную лигу христианских государств для России означало начало войны против Османской империи и Крымского ханства. В конце 1686 г. на всем протяжении границы начались боевые действия. Летом 1687 г. русские войска выступили в поход на юг под командованием В. В. Голицына, который получил звание дворцового воеводы Большого полка (верховного главнокомандующего). Князь надеялся, что его внешнеполитические успехи будут способствовать венчанию Софьи на царство наравне с братьями.

Во время отсутствия Голицына борьба за власть между сестрой и ее пятнадцатилетним братом обострилась. Стороны не доверяли друг другу. Петра раздражала надменность Софьи и ее потворство стрельцам. Царевна-правительница, в свою очередь, видела, что «потехи» все более принимают вид настоящего военного дела, и не могла не понимать возрастающей силы «братца». К тому же Петр, словно насмехаясь над ней, провел усиленный набор «потешных». И поскольку первый Крымский поход не принес успеха, он мог, улучив удобный момент, заполучить с помощью своих полков реальную власть.

В тот же период в Англии произошло событие, послужившее основой для принятия одного из первых в истории документов, юридически закрепивших права человека. В конце 1688 г. в результате бескровной «Славной революции» король Яков II, поддерживавший католиков, был смещен с престола и бежал во Францию. В январе 1689 г. парламент провозгласил новым королем Англии и Шотландии голландского штатгальтера Вильгельма III Оранского, зятя свергнутого Стюарта. А в сентябре того же года парламент принял Билль о правах, который вместе с Habeas Corpus Act 1679 г. ограничивал власть короля и законодательно закреплял права английских граждан. С этого времени начинается последовательное превращение Англии в ведущую мировую державу. Впоследствии права человека стали одним из инструментов информационно-психологической войны Запада против Российской империи, Советского Союза, а затем и Российской Федерации.

Второй Крымский поход 1689 г. также не принес успеха, что способствовало падению популярности Голицына и усилению его противников. Основной причиной неудач русского войска была его низкая боевая выучка. К концу XVII в. солдаты и особенно стрельцы практически полностью утратили воинский дух (стрельцы находились под ружьем не более двух месяцев в году, а в остальное время занимались ремеслами и торговлей). «Безвременье 70-х и 80-х годов особенно пагубно отразилось на стрельцах, превратившихся в смутьянов и бунтарей – каких-то янычар Московской России, – и представлявших своим существованием государственную опасность». [156] Падению обороноспособности страны способствовала также борьба группировок: стрелецкие бунты или их угроза в 1682–1689 гг. – яркое тому подтверждение. Еще одна причина неудач – распри в командном составе войск, во многом явившиеся следствием политических интриг в Москве. В условиях ожесточенной борьбы за политическое влияние придворные партии старались создать свои собственные службы – более продвинутые, изощренные, действенные, оперативные.

Голицын справедливо полагал, что идея Крымских походов принадлежала его противникам, которые в случае неудачи надеялись устранить его от двора или хотя бы уменьшить влияние на Софью.

Отметим, что многие из окружения Софьи не разделяли ее желания стать царицей. Царь, повелевающий ими, родовитыми, отмеченными заслугами, – это одно, а «незамужняя девица» – совсем другое: время императриц на Руси еще не пришло.

И Голицын, и Шакловитый понимали, что основа их благополучия – расположение Софьи. Они обменивались информацией о делах в столице, особенно о настроениях влиятельных лиц. Петр становился все старше и в любой момент мог заявить о своих правах самодержавного государя.

Длинная цепь неразберихи и придворных неурядиц ослабила полки иноземного строя. Некоторые офицеры предпочли искать удачи в государствах с более предсказуемым будущим, другие до поры до времени отошли в тень, переведя свои полки на положение, обозначенное И. Ильфом и Е. Петровым как закон монтера Мечникова («утром деньги – вечером стулья»). Таким образом, создававшаяся на протяжении десятилетий система политической и военной безопасности государей в который раз оказалась под угрозой уничтожения.

В условиях нарастающей борьбы за власть помощники Софьи проводили специальные операции, направленные на разжигание недовольства к партии Петра среди стрельцов. По описанию С. М. Соловьева, это делалось примерно так:

«Ночью в двух местах подъезжала к стрелецким караулам вооруженная толпа, схватывала десятника, и начальник толпы приказывал его бить до смерти; несчастного начинали колотить, но слышался голос из толпы: „Лев Кириллович! За что его бить до смерти? Душа христианская!“ После было узнано, что мнимый Нарышкин был подьячий приказа Большой казны Шорин, доверенное лицо правительницы». [157]

Критической момент наступил в конце июля 1689 г., когда после нескольких выпадов со стороны Петра открытое противостояние стало неизбежным. Софья и Шакловитый пустили в ход дезинформацию о подметном письме, согласно которому «потешные» были готовы «побить царя Ивана Алексеевича и всех его сестер». [158] Седьмого августа в Кремле сторонники царевны схватили петровского спальника П. Плещеева, что послужило началом к «военным действиям». Но… они так и не начались.

На наш взгляд, этому факту есть два объяснения. У большинства стрельцов отсутствовала реальная мотивация к открытому выступлению против законного государя. Напомним, что наиболее агрессивно настроенные из них были заблаговременно удалены из Москвы еще в 1683 г. Кроме того, партии Софьи противодействовали те командиры Стремянного полка, которые приняли сторону Петра. В молодом царе свою опору признали многие полки иноземного строя, и наиболее прозорливые стрельцы пришли к тем же выводам. Скорее всего, изменение в настроениях военных было следствием грамотной работы секретной службы Петра, которая постоянно старалась выбрать из мутного стрелецкого болота наиболее правильно настроенных представителей и сформировать из них своих союзников, пусть даже и временных.

Еще одной заслугой сподвижников Петра была нейтрализация Голицына: ни сам Голицын, ни подчиненные ему полки иноземного строя никаких действий против царя не предприняли. Таким образом, в течение месяца на сторону Петра перешло подавляющее большинство силовых институтов государства. Шакловитый был арестован, а Голицын и его люди сами явились с повинной.

На этом этапе из Москвы сумели скрыться С. Медведев и стрелецкий пятидесятник Никита Гладкий. Через некоторое время их задержал дорогобужский воевода в Бизюковом монастыре. Если учесть, что «царевы враги» сами являлись великолепными знатоками сыска, то следует признать что оперативные возможности секретных служб Петра достаточно серьезными. Успешный поиск и задержание указанных лиц были бы невозможны без широкой агентурной сети и быстрой мобилизации соответствующих сил при малейших признаках обнаружения «врагов». И еще один момент: необходимо было не просто сыскать «отступника», но «живым поймати и ко государю скоро доставити», ведь разыскиваемый мог покончить с собой и таким образом уйти от допроса и суда государева. Поскольку это происходило не так часто, можно говорить о высоком уровне подготовки секретных силовых подразделений, выполняющих волю молодого Петра.

Одним из тех, кто обеспечил победу Петра в его противостоянии с Софьей, был князь Б. А. Голицын.

П. Гордон, ставший впоследствии одним из наиболее приближенных к царю иностранцев, вспоминал:

«Князь Борис Алексеевич Голицын распоряжался всем у Троицы потому, что никто другой не смел вмешиваться в такое щекотливое дело, каким оно сначала казалось». [159]