Советско-китайские войны. Пограничники против маоистов - Петров Игорь. Страница 10

Представляя эту часть записок участников боев, хотел бы обратить внимание на следующее. Прежде всего нельзя не заметить, что все без исключения очень объективно, без прикрашивания описывают события, не стараются особо выпячивать свою роль, а больше всего фиксируют действия своих боевых товарищей. При самом скрупулезном подходе к свидетельствам в них не содержится даже намеков, что кто-то из пограничников смалодушничал, напротив, у всех них отмечаются инициатива и способность взять на себя более ответственную задачу. В этом отношении, наверное, должно быть правильно оценено действие рядового Пузырева, который сам себя включил в боевую группу. В числе слабостей надо указать недостаточность боевого снаряжения группы, отсутствие в боевых порядках радиосредств для управления боем. Намерения противной стороны своевременно и в нужном объеме раскрыты не были, поэтому все участники отмечают, что свой выезд на участок они связывали с решением задачи по выдворению, хотя подготовка местности провокаторами в инженерном отношении (наличие бруствера, окопов и т. п.) всегда свидетельствует о серьезности намерений противника и, как правило, всегда в расчете на боевые действия. По этой же причине никто из участников не говорит о наличии какого-то плана с нашей стороны предварительных действий с учетом боевого развития событий.

Из состава второй группы автор располагает записками трех сержантов (Секушенко, Фадеева и Дедякина) и четырех рядовых (Малахова, Петрова, Дроздова и Забанова). Все они значительно дополняют представления о характере боя, показывают роль и место в нем многих его участников. Ряд фактов и обстоятельств впервые представляются массовому читателю.

Китайские бутылки и фляги из-под спиртного. О. Даманский, 2 марта 1969 г.

Вот как описал события 2 марта 1969 года сержант Павел Секушенко, награжденный медалью «За отвагу»:

«2 марта в 4 часа 10 минут по московскому времени, когда еще у многих был сон, заставу подняли по команде «В ружье». За несколько минут застава была уже собрана и построена в коридоре заставы. Старший лейтенант Бубенин, начальник заставы, отобрал несколько человек. Они сели в БТР и выехали туда, где обычно выходили провокаторы, то есть на остров. Кто не попал в группу, остались на заставе и нехотя разошлись, кто в ленкомнату, кто досматривать сны, а кто дочитывать книги. Я и еще несколько человек остались в дежурной комнате и стали слушать, что говорят по телефону с пограннаряда сопки «Большой». Нам они передали, что около острова горит костер и что там бегают. Затем наряд передал, что подошел наш БТР и что стали слышны выстрелы и подобие взрывов. Мы этому не верили, потому что мы от провокаторов такого не ожидали. Затем нам с Бурова (т. е. с соседней заставы Нижне-Михайловка) передали, чтобы наш остальной резерв выезжал побыстрей по команде «В ружье» на помощь. В ту же минуту была подана команда, и мы, нас было более десяти, быстро разобрали автоматы, оделись и сели в машину ГАЗ-69. От перегрузки она двигалась не очень-то быстро. Подъезжая к острову, мы увидели, что на мысу острова дымят две машины. Шофер хотел ехать к ним, но я сказал, что нужно подъехать к розетке и лучше узнать обстановку. Мы так и сделали. Когда подъехали к розетке, то там из кустов закричали, чтобы мы побыстрее выскакивали из машины и бежали в кусты. Когда мы оказались там, то там нам уже сказали, что по нам стреляли, так как они отлично видели фонтанчики снега от пуль. Кто-то сказал, что мы все, кто был в машине, родились в сорочках. Когда по кустам мы вышли в залив, по нашему берегу, то там стояли два наших БТРа и несколько солдат. Среди них был и офицер. Сначала я его не узнал, так как лицо у него было в крови. Только по голосу я разобрался, что это наш начальник заставы. Он сказал, чтобы несколько человек садились по-быстрому в БТР. Нас село несколько человек, среди которых были старший сержант Ермолюк, рядовые Просвиркин, Смирнов, Пунтилов и другие. Оставшиеся передали нам свои магазины, и мы поехали к острову. При подходе же по нам сразу же открыли стрельбу. Когда мы подъехали к острову, то мы поехали вдоль его вниз по течению, пройдя несколько сот метров. Мы хотели заехать на сам остров, но у нас ничего не получилось, так как скаты у машины были почти все пробиты пулями. После неудачных попыток забраться на остров мы поехали дальше. Объезжая остров, мы увидели проталину, и старший лейтенант приказал двигаться по ней. Когда мы углубились в протоку, то в кустах мы начали замечать фигурки провокаторов, и мы открыли по ним огонь. Старший лейтенант стрелял по ним из пулемета, а мы через бойницы из автоматов. Дальше по протоке нам уже было трудно продвигаться, и начальник заставы приказал повернуть назад. Двигаясь назад, мы увидели раненых под берегом и поехали к ним. Нас в это время увидели провокаторы и открыли огонь по нашей машине. Было слышно, как по броне щелкали пули. Одни щелчки были слабые, другие более сильные. По-видимому, кроме автоматов, по нам бил еще и пулемет. Когда мы подъехали к раненым, то мы их сперва закрыли броней, потом я выпрыгнул в боковой люк, чтобы помочь раненым. Это был Анипер. Мы с Пузыревым только успели его посадить внутрь БТР, как я увидел, что наш БТР как-то качнулся, после этого внутри раздался взрыв и там закричали так, что у меня по телу пробежал мороз. После этого мы услышали свист, и второй снаряд угодил в башню. Потом почти через несколько минут мы услышали свист третьего снаряда. Он пролетел над нами и разорвался от нас где-то в пятидесяти метрах.

На позициях китайского батальона. О. Даманский, 2 марта 1969 г.

После этого из машины начали выпрыгивать те, кто там был, затем вытащили сержанта Ермолюка. Первым снарядом, который залетел через бойницу, ему оторвало ногу и обожгло лицо, но он еще находился в сознании. Когда я и еще один солдат, которого я не помню сейчас, потащили сержанта под прикрытием БТР на наш берег, он просил нас написать матери его, а потом стал просить нас, чтобы мы его пристрелили. Затем он умолк, и мы, видя, что нам до берега его вдвоем не дотащить, повернули назад к острову. Здесь наших было человек восемь. Они быстро подхватили Ермолюка и потащили на наш берег. На берегу острова остались для прикрытия старший лейтенант Бубенин и еще несколько человек. Перебежав реку, мы расположились на берегу у дерева и начали делать перевязку раненым, т. е. Аниперу, Ермолюку, Пунтилову, потом мы увидели вертолет, который летел в нашу сторону. Он нас сразу не заметил и пролетел, но через несколько минут мы его увидели снова и, чтобы привлечь внимание к себе, выпустили вверх из автомата длинную очередь. Когда вертолет приземлился, то из него вышли полковник Иванов (автор неправильно назвал фамилию, это был Леонов. – И.П.) и подполковник Константинов и с ними несколько офицеров. С собой они привезли пулемет и боеприпасы к нему и к АКМ. Мы быстро погрузили раненых, разобрали боеприпасы и побежали к острову. Когда мы к нему подбежали, то стрельба почти стихла. Только еще где-то на мысу продолжал стрелять пулемет, который спустя 5—б минут тоже замолчал, после этого мы стали вытаскивать с острова раненых. Большинство убитых было в самом начале острова на поляне, затем были убитые и за рвом, где лежали в засаде провокаторы. По-видимому, они к провокаторам пробрались с правого фланга и здесь их подстрелили. Среди этих убитых были и те, которых провокаторы добивали, когда они еще были живые. Немного позже мы нашли убитого провокатора-телефониста. Он лежал около деревьев, у него был отличный обстрел и валялось много гильз. Также здесь были телефонные аппараты и тянулся провод, оружия у него никакого не было, по-видимому, его забрали провокаторы, а труп забрать не успели. В тот же день мы вынесли с острова больше тридцати убитых и раненых. Один раненый скончался от большой потери крови. Это был сержант Ермолюк. О судьбе других мне пока не известно. С-т Секушенко».