Записки из чемодана Тайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его - Серов Иван Александрович. Страница 115

Сгоряча написал довольно резкое письмо тов. Сталину (прилагаю копию). А потом, когда прочитал, то пришлось поправить, после чего послал [402].

В письме напомнил, что я в записке в ЦК в связи с его назначением министром госбезопасности писал, что он против меня будет направлять и использовать органы Госбезопасности [403]. И вот теперь конкретный пример этому.

По поводу «увезенных игрушек в автомашине» я написал, как это было, и сказал, что «эта мелочь, может быть, и не заслужила внимания, но я решил о ней вам сказать, так как вы, тов. Сталин, отец, имеете детей, и вы меня поймете, почему я их покупал. Абакумов же этого не поймет, так как у него нет детей, значит, и нет отцовских чувств».

В общем, я думаю, письмо получилось убедительное. Показал Круглову, ну а тот прочел и даже ничего не выговорил. Потом уже произнес: «Ты зря с ним связываешься, видишь, он в фаворе. Его Берия боится». Я ему сказал, что когда я прав, то буду биться до последней капли крови.

Дня через три сидим мы у Круглова, раздался звонок. Круглов взял трубку и сразу пошел пятнами (лицо) и передал мне трубку. Оказывается, звонит Поскребышев и разыскивает меня.

Поздоровались, говорит: «Позвоните хозяину 21–24». Я повесил трубку, Круглов спрашивает встревоженно: «Что?» Я говорю: «Сейчас позвоню тов. Сталину». Он замахал руками и говорит: «Иди к себе».

Я ушел к себе, набрал телефон, занято. Второй и третий раз тоже. Наконец отвечает: «Да». Я доложил, что «докладывает Серов».

Он, обрадовавшись, говорит: «Я прочитал ваше письмо. Вы что, волнуетесь, что ли?» Я отвечаю: «Как же не волноваться, тов. Сталин, если Абакумов вокруг меня с топором ходит». Тов. Сталин: «А вы не волнуйтесь, ЦК вас в обиду не даст, у вас есть заслуги перед Родиной и перед партией. Ясно? Не волнуйтесь и работайте».

Я стал благодарить за внимание и успел выговорить, что моя жизнь принадлежит партии и Родине. Тов. Сталин спокойно сказал: «Не обращайте внимания на все это. Всего хорошего».

Я остался со своими мыслями в кабинете. Минуты через две зашел Круглов: «Ну, что?» Я ему отвечаю: «Все нормально». — «Ну, зайди». Вообще-то мне не хотелось идти к этому трусу.

Когда я рассказал, так он замахал руками, захохотал, запрыгал и стал переспрашивать: «Так и сказал: „В обиду ЦК не даст“? Еще и сказал: „Не беспокойтесь“? Вот это ты здорово не боишься Абакумова». Ну, для меня такая поддержка тоже имеет большое значение.

Вот вкратце содержание письма.

31 января 1948 г.

Тов. Сталину И. В.

«Прочитав протокол допроса арестованного МГБ Бежанова, я до крайности удивлен такими нечестными методами работы Абакумова.

Т. Сталин, я через 3 месяца после назначения Абакумова Министром Госбезопасности личной запиской докладывал Вам о непартийном поведении Абакумова <по отношению> ко мне.

Я докладывал, что Абакумов затаил злобу в отношении меня еще с 1941 года, а затем с годами эта злоба перешла в ненависть, в результате чего Абакумов уже стал давать задания своим подчиненным подбирать на меня материалы, а сейчас, используя аппарат МГБ, Абакумов решил свести личные счеты с ненавистным ему человеком Серовым.

Меня неоднократно предупреждали, что Абакумов примет все меры, чтобы меня устранить. Я не верил этому. Я считал, что он член партии и не может стать на такой путь, но жизнь показала обратное.

После вашего поручения летом 1947 года о проведении следствия в отношении арестованного (Федосеева), я почувствовал, что Абакумов этим доведен до крайности и что он способен на все. Теперь я убедился, что Абакумов для выполнения своей гнусной цели не остановится ни перед чем.

Он, очевидно, решил, что настал момент, и в результате появилось первое, но не последнее показание.

Зная несколько характер Абакумова, он сейчас использует все средства для того, чтобы как можно больше очернить меня. Поручите, т. Сталин, объективным работникам ЦК ВКП(б) проверить это, и Вам доложат, что следователь получил инструктаж от Абакумова, как составить протокол по вопросу, касающемуся меня.

В протоколе Бежановым записано: „Серов, вместо того чтобы выделить для моего оперативного сектора денежные средства, заявил, что никаких средств отпущено не будет, а я должен работать и жить за счет изъятия имущества и ценностей у немецкого населения“.

Т. Сталин, эта фраза лжи, записанная следователем, опровергается документами. Оперсектор Бежанова, как и другие 5 секторов, получали деньги по ведомости и отчитывались за них в финансовом отделе НКВД, о чем есть документы и акты комиссии.

Так как же можно верить таким показаниям?

Это лишний раз подтверждает желание Абакумова облить грязью своего врага, и я думаю, в этом он зашел далеко, не предусмотрев последствий.

В показаниях особо отработан <вопрос> о закупленных мной „дорогостоящих механических детских игрушках“.

Т. Сталин, у Абакумова нет детей, и ему этого не понять, а Вы меня поймете.

Да, я действительно проездом через Веймар купил шестилетней дочке и 12-летнему сыну обыкновенные игрушки.

За время работы в Германии я получил жалования около 150 тысяч марок. Спрашивается, куда мне было их девать.

На все вещи, что я покупал, у меня имеются счета об оплате. Ведь у нас в Германии были и есть генеральские магазины, где можно все это купить.

Поэтому мне теперь ясно, почему Абакумову захотелось это представить в ложном виде.

В результате всего у меня сложилось мнение, что Абакумов, для того чтобы очернить меня, решил пожертвовать тремя-четырьмя покладистыми генералами, но получилось наспех не проверено».

Далее я указал о работе, проведенной в Германии на благо нашей Родины, и закончил так:

«Обидно, т. Сталин. Всю свою сознательную жизнь старался от всего сердца, ночами не спал, в любую погоду летал, все для того, чтобы сделать лучше для нашей Родины. А самое обидное, что все это построено на личной мести, из ненависти ко мне Абакумова.

Я прошу Вас, т. Сталин, назначить комиссию ЦК ВКП(б), пусть она разберется объективно и доложит Вам результаты.

Я со своей стороны любое задание выполню с честью, а если потребуется моя жизнь, то я готов ее отдать в любую минуту за нашу Родину.

И. Серов».

Через месяц, когда Абакумов арестовал моего адъютанта Хренкова, я еще написал Сталину [404].

Карьера карьериста Абакумова

Мне хочется отразить ещё один вопрос, не менее серьёзный. Это нарушение советской законности, допущенное в период 1947–1950 гг. подлецами и карьеристами типа Абакумова и чекистов того времени, ныне подвизающихся на руководящих в КГБ ролях. Тут я на себя беру вину, что за время работы в КГБ не сумел всех выявить и удалить, хотя многое было сделано, остались единицы.

Я хочу рассказать об арестах в тот период генералов Советской Армии общим количеством 70–80 человек, в том числе и отстранении маршала т. Жукова Г. К. от дел в Министерстве обороны СССР [405].

Пробравшийся в органы Государственной безопасности министр Абакумов, этот авантюрист с 3-классным образованием, до этого работавший приказчиком в Москве, по окончании войны дал команду своим подчиненным, чтобы почистить генералов, которые привезли с фронта трофеи.

Нужно сказать, что часть из них действительно потеряли моральный облик, когда нахватали целые грузовики разного имущества не только себе, но и знакомым.

За это можно было бы привлечь в партийном порядке и намылить шею, но не арестовывать, да к тому же при аресте на следствии добавлять различные измышления об антисоветских настроениях и т. д.