Отряд «Холуай». Из жизни моряков-разведчиков Тихоокеанского флота - Загорцев Андрей Владимирович. Страница 15

На подъёме флага Поповских стоял уже в форме, аккуратно выбритый и пахнущий одеколоном. О ночном происшествии ничего абсолютно не напоминало. С утра пошло все своим ходом, только Марков, выдававший нам снаряжение из баталерки, был хмур и цедил что-то сквозь зубы. Сегодня на огневой подготовке мы проходили тему «иностранное стрелковое оружие», и Поповских, забрав с собой двух матросов, убыл на склад артиллерийского вооружения. Марков на занятия по непонятным причинам не шёл, обязанности заместителя выполнял Саня Федосов. Я помогал ему по мере возможности. Приготовились, распределили по парам ящики с материальной базой и построились на площадке. Мимо строя, не оглядываясь, прошёл Марков и ушёл куда-то в сторону продовольственного склада.

– Слышь, Федос, а кто каплею настучал о том, что наши у Маркуши на «фазенде» батрачили за карамельки?

– Да никто не стучал. Просто, когда вчера ужинали, помнишь, дежурный приходил, расспрашивал «что почём»? Ну он ночью нашему каплею и позвонил, а тот дома «сенегалил», вот мы и бегали, когда он трезвел. Мне на завтраке вахтенный со штаба на ухо отсигналил.

– Зашибись, а я думаю, что мичманец такой, словно с цепи спущенный, того гляди и гавкнет.

– Не гавкнет, он каплея жутко ссыт, тсс… командир идёт.

От склада шагал Поповских, у которого за плечами крест-накрест висели какие-то иностранные автоматы. Следом за ним матросы за ручки тащили металлическую шкатулку.

– Группа! Смирно! Огневая подготовка! Тема шесть – иностранное стрелковое вооружение! Вольно! – проговорил скороговоркой подошедший капитан-лейтенант и продолжал: – Сегодня на занятиях изучим следующие образцы: американскую автоматическую штурмовую винтовку М-16, израильскую штурмовую винтовку «Галил», пистолет пулемёт «Ингрэм», пистолеты «Кольт М1911», «Вальтер», «Стар», «Чезет», «Беретту». Других образцов пока на складе нет. Изучайте все внимательно, за период службы всего у вас будет два таких занятия. После обеда отстреляем наше упражнение начальных стрельб из М-16 и «Кольта». Боеприпасов тоже пока ни хрена нет. А теперь – налеее-во! Шагом марш в летний класс!

Иностранное вооружение было намного сложнее в материальной части, чем наше. Разобрать М-16 так же быстро, как «Калашников», ни хрена не получалось. Частей намного больше, да и взаимодействие их не всегда становится понятным с первого раза.

Для меня наиболее прост в разборке оказался «Кольт», да и в руке он сидел очень удобно.

Федос, вертя в руках «Эмку», бросал взгляд на каплея, и, пока тот не видел, отвлеченный каким-нибудь вопросом, старшина принимал картинную позу и шёпотом спрашивал:

– Ну как, похож я на киборга-убийцу?

– Не, не похож, у того причёска-площадка и он накачанный, а ты как велосипед, – смеялся я над напарником.

До обеда мы провозились в летнем классе: разбирали, собирали, записывали в блокноты тактико-технические характеристики с плакатов и даже успели написать летучку. Мне повезло, и попался вопрос про понравившийся пистолет. И только вопрос про год выпуска привел меня в ступор. Насколько я помнил, на плакатах ничего про это написано не было, а может, я и внимания не обратил. По классу уже начал ходить Федосов и собирать бумажки, на которых мы черкали ответы, а я сидел и чесал затылок. Эх, была не была, напишу… Стоп! А почему «Кольт М1911»? Цифра 1911 очень похожа на год. Точно! Напишу: год выпуска тысяча девятьсот одиннадцатый. Едва я успел дописать последнюю единичку, листочек у меня выдрали из рук. Вот напарничек, блин, не мог чуть подождать.

После обеда мы толкались возле оружейки, ждали дежурного старшину с обеда и вполголоса делились впечатлениями о занятии.

– Где дежурный, скоро каплейт придет, а мы еще оружие не получили, – переживал Федос.

– Да он, может, себе «адмиральский» час устроил, спит, наверно, – высказался «киевлянин», – лежит сейчас на шконочке, рассольник переваривает.

– Что за «адмиральский» час? – поинтересовалось сразу несколько матросов.

– Эээ, вот вы тугие! У нас в учебке был, у матросов на коробках тоже есть. Это когда после обеда весь личный состав по приказу прыгает на шконки и дрыхнет до послеобеденного построения, – носочки там простирнут, на баночку, – а сами под одеялко и похрапывать, красота!

– Ээ, хватит врать, – сразу начала возмущаться общественность, – ты что заливаешь! Чтобы матросы-срочники после обеда дрыхли, где это в советском флоте такое видано??

– Не верите – не надо, вы можете сами поспрашивать у связюков нашего набора.

Галдёж прервал рык дежурного:

– Ррразойдись, караси, – «годок»-старшина, вальяжно шоркая ботинками по палубе и крутя на пальце ремешок с ключами, словно тяжёлый линкор, проплыл между расступившимися матросами.

«Им всем обязательно, что ли, этот ремешок с ключами на пальце крутить? Какого моряка ни вижу с ключами – все крутят-раскручивают», – промелькнуло у меня в голове. Потом через пару месяцев, получив ключи от холодной баталерки, я нацепил на них кожаный ремешок от офицерского снаряжения и с упоением начал раскручивать ключи на пальце, абсолютно не задумываясь, зачем я это делаю.

– Для получения оружия – становись! Старшина второй статьи Федосов! В оружейку ко мне на контроль бегооом. арш, – проорал дежурный из-за решётки двери. Федос метнулся вовнутрь. Выдача пошла своим ходом.

Стрельба из М-16 какого-то особого впечатления на меня не произвела. Через ручку-прицел целиться было непривычно и неудобно. Привычной уверенной тяжести «Калаша» не ощущалось. Звук от выстрела был совершенно иной. Мое мнение разделило большинство матросов нашей группы.

– Фигня какая-то, – бурчал Федосов на чистке оружия, – кайфа от стрельбы никакого, а чистить запаришься. Мне эта «Эмка» еще на летучке попалась, я калибр сдури, как у нашего «калаша», пять сорок пять написал, тройбан схлопотал, а смотришь – патрон-то почти такой же, как на «семьдесят четвертом»…

– Дык оно так почти что и есть, – вклинился в разговор один из матросов, – у них калибры чутка по-другому меряются – нам же группный на занятии объяснял.

– Всё у них, американцев, не как у людей, теперь тройбан из-за них получил, ротный комсомолец еще на собрании ляпнет, – продолжал сокрушаться старшина.

Зря он сокрушался, никто про его тройку и не вспомнил.

Вечером троих матросов и меня в качестве старшего отправили в мастерскую воздушно-десантной службы в столярный цех. Уже знакомый старший мичман-обеспеченец озадачил нас перетаскиванием листов верстаков, складыванием досок в штабеля, уборкой опилок в мешки. Пока мы возились, он электролобзиком из листов фанеры выпиливал грудные и ростовые мишени. По окончании работ мы приколотили к уже готовым мишеням колья и покрасили их в темно-зеленый цвет.

– Ну вот, все и готово, старшой, иди сюды на пару слов, – подытожил мичман и поманил меня пальцем, – короче, слухай, командиру передашь: расчет как обычно, ну и смотри, в субботу вечером кино хорошее буду показывать – «Кровавый спорт». Так что можешь с напарником своим приходить…

Я пообещал обязательно прийти, хотя денег на просмотр видеофильма ни у меня, ни у Федоса уже не было. Интересно, а почему наш командир группы сам рассчитывается с мичманом за эти мишени? Ведь они ему не для себя нужны, и не в огороде он их собирается ставить, и не на рынке продавать. Почему наш капитан должен из своего кармана покупать бутылку «беленькой» для мичмана-обеспеченца? Он ведь старше его по званию, командир боевой группы, а тут какая-то непонятная «фарца» идёт.

Тогда еще было невдомёк, что проще решить всё через бутылку водки с мастеровым мичманом, у которого неучтённой фанеры сложено в столярном цехе несколько штабелей.

Зарплата нашего каплея позволяла тратить свои кровные на нужды боевой подготовки своей группы. Но мы тогда этого еще абсолютно не понимали.

С утра, еще до подъёма флага, несколько матросов старшего призыва, забрав наши мишени, ушли в сторону моря. Ну вот, мы участвовали в изготовлении, делали всё для себя, наш командир за фанеру рассчитывается лично, а старшаки забрали все и ушли.