Женская гордость - Рид Мишель. Страница 24

– …Постарайтесь всегда ставить ноги повыше, на скамеечку, например, когда вы сидите. Так вы будете давать отдых ногам. И не могли бы вы все-таки постараться принимать таблетки с железом ежедневно? – спросил он без особой, впрочем, надежды в голосе. И, увидев виноватую и в то же время лукавую улыбку, он только вздохнул, признавая свое полное поражение. Было слишком жарко, она была слишком хорошенькая, и, несмотря на свой уже довольно преклонный возраст, он был попросту пленен ее улыбкой – шутливо-коварной, полной дерзкого очарования. – Ну ладно, на сегодня, так уж и быть, отпускаю, – сказал он притворно-сердитым голосом. – Но через две недели я хочу видеть вас снова – через две недели, запомните! А если начнет беспокоить легкое головокружение и слабость, то и раньше!

Клея спускалась от доктора по лестнице и улыбалась, вспоминая его отеческие наставления. Какой он хороший и добрый! Но почему и он не понимает, что она чувствует себя как нельзя лучше? Солнце сияло вовсю, на синем небе – ни облачка! Ребенок, должно быть, мирно уснул у нее в животе, во всяком случае, сейчас он не брыкался. И впереди у нее прогулка по магазинам!

И вот такой ее увидел Макс – с улыбкой, обращенной к солнцу. Он долго не мог оторвать от нее глаз. Затем он открыл дверцу машины, медленно вышел и, сощурившись от яркого света, оглядел ее с головы до ног, не упуская ни одной мелочи.

Клея даже не представляла, как очаровательна она была в своем смешном, немного мешковатом комбинезоне. Высокая и грациозная, с явными признаками беременности, которую не могла замаскировать светлая сине-зеленая материя. Ноги ее были обуты в полотняные летние туфельки такого же цвета, большая холщовая, тоже сине-зеленая, сумка висела на плече. В глазах сияла радость жизни, чего с ней давно уже не было. Волосы ее – струящийся блестящий черный шелк – были небрежно подколоты на макушке красивой головы, так что была хорошо видна нежная линия щек и длинная белая шея. Она была молода, очень хороша собой и выглядела счастливой. Очарованный этим зрелищем, Макс не сразу окликнул ее.

– Клея! – наконец позвал он, держась за открытую дверцу машины.

Клея обернулась на его зов и остановилась, как вкопанная. Она стояла очень прямо, ноги ее были слегка расставлены, живот выдавался вперед. Видно было, что ей приходилось стараться сохранять равновесие. Фиалковые глаза сузились от солнца, лоб слегка наморщился, но через секунду на лице отразилось неподдельное удивление.

– Подвезти тебя? – предложил Макс, улыбнувшись немного неуверенно.

Вид у него был свежий и бодрый – теплый летний ветерок мягко развевал его черные волосы. Худое, красивой лепки лицо, загорелая, чистая кожа – он был, как всегда, неотразим. Пиджака на нем не было: стоящая в городе жара нарушила строгие традиции Сити… Даже самые чопорные джентльмены скинули пиджаки этим летом. Макс пошел еще дальше и избавился от галстука, расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке. Белоснежный хлопок свободно обхватывал его широкий торс и чувственно контрастировал с темневшей под ним порослью волос.

Щеки Клеи виновато зарделись – она не забыла, как она разговаривала с Максом сегодня утром. К тому же из-за его неожиданного появления у нее слегка поднялось давления. Ну как мне с этим бороться, доктор Филдинг? – спросила она про себя. Не смотреть на Макса? – но я не могу отвести от него глаз. Притворяться, что мое предательское тело не помнит, как сладки его прикосновения? Какая уж тут забота о здоровье, если от одного взгляда на него у меня поднимается давление?

Клея не рассчитывала, что увидит Макса раньше, чем через неделю. Уже не раз бывало, что, после того как она нагрубит ему, он некоторое время не появлялся, как будто хотел переждать, чтобы и ее, и его обида рассосалась. На этот раз, появившись здесь, он изменил своим правилам. Клея задумчиво покусывала губы, не решив еще, как вести себя в этой неожиданной ситуации.

Но затем, повернувшись на каблуках и решительно и весело вздернув подбородок, она медленно направилась к его огромной, низкой, черной и рычащей машине.

– А в этом звере есть кондиционер? – спросила Клея, стараясь скрыть свое смущение. Она была не особенно довольна собой после их утренней стычки.

Он улыбнулся, обошел машину вокруг и облокотился о длинный, низкий капот.

– Если кондиционера нет, – сказал, смешно растягивая слова, – то я подам в суд на Эстона Мартина.

Машина была новейшей марки. Макс приобрел ее только позавчера.

– Не стал бы я платить фантастическую сумму за машину, в которой невозможно ездить.

– Ну и жара, – вздохнула Клея и подошла к Максу, стараясь казаться веселой и беззаботной.

Сама того не замечая, она отдала ему свою холщовую сумку, которая совсем не была тяжелой. Как будто это было для нее привычно и естественно? Наверно, ее одуряла жара, да и Макса тоже.

Она улыбнулась, щеки ее покрылись румянцем, лицо выражало неподдельное раскаяние.

– Извини меня за то, что я наговорила тебе сегодня утром, – сказала она глухо. Надо же было наконец избавиться от этой душевной тяжести. Он смотрел на нее мягким, ласковым взглядом. Давно не видела она его таким расслабленным, домашним.

– Я очень спешила, а до этого мне звонила мама и приставала со своими наставлениями. Ты просто попался мне лад горячую руку.

Ее сине-зеленая сумка висела у него на руке. Сейчас Клее было непонятно, зачем она отдала ее Максу. Раньше она не посмела бы этого сделать. Но он казался довольным. Улыбался.

– Давай договоримся на будущее, что я всегда буду спрашивать, переговорила ли ты до меня с матерью. А потом уже сам буду надоедать тебе. Он весело смотрел на нее, стараясь подбодрить, как бы говоря: я все понимаю. Но сама она никак не могла понять, за что же так накинулась на него утром.

Клея неловко переминалась с ноги на ногу, смотря снизу вверх на этого необычного, более мягкого и более сердечного Макса. Он выглядел тем, кем и был: преуспевающим бизнесменом, привыкшим к роскошной и элегантной жизни. Клея тоже занимала не последнее место в обществе, но в этот момент она чувствовала себя не совсем уверенно.

Ну и ладно! – подумала она, охваченная внезапным чувством счастья. Высоко в небе сияло.

солнце, и ей было так хорошо сейчас! Макс был рядом, и он тоже, кажется, счастлив… Она посмотрела ему в лицо и, немного наморщив нос, улыбнулась широкой и озорной улыбкой, которая так понравилась доктору.

– Я отпросилась на утро с работы, чтобы купить что-нибудь новое из одежды. Старые размеры уже не подходят! – весело объявила она, но по фиалковым ее глазам было видно, что она приготовилась к самообороне.

Он насмешливо оглядел ее, глаза его сверкнули, когда он заметил, что она краснеет.

– Но мне ты и так нравишься, – сказал он с улыбкой. – Ты похожа… на клоуна. Широкие штаны и сияющее лицо. Мне очень нравится.

– Я? На клоуна? – возмутилась Клея. – Ты считаешь, что я похожа на клоуна?

– На самого очаровательного на свете клоуна, – заверил он, поддразнивая ее, готовый рассмеяться.

Жаркое солнце светило над ними, и, наверно, это оно наполнило их сердца теплотой, а может быть, и растопило ледок отчуждения, которое они испытывали в последнее время.

Должно быть, сегодня утром она при помощи едких слов отвела наконец душу и избавилась от враждебности, которую испытывала к нему в последнее время. А может быть, время брало свое, и она уже в глубине души была готова простить его. Как бы там ни было, их отношения явно улучшались, и она не могла не испытывать от этого большого облегчения.

Макс не удержался и медленно провел пальцем по ее зардевшейся щеке.

– Ну, привет, – сказал он ласково.

– Привет, – произнесла она в ответ. Оба они не знали, зачем им понадобилось это запоздалое приветствие, но почувствовали, что оно ознаменовало начало каких-то новых, пусть пока еще непрочных и некрепких, взаимоотношений.

Они долго смотрели в глаза друг другу, затем Макс вздохнул и спросил: