Сноуден: самый опасный человек в мире - Сырков Борис. Страница 12

АНБ сумело в значительной степени наверстать свое отставание от ЦПС за какие-то две недели после терактов 11 сентября 2001 года. В этот период директор АНБ Хейден тайно распорядился, чтобы АНБ начало сличать номера всех совершенных телефонных звонков с номерами лиц, состоявших в списке подозреваемых в террористической деятельности. Кроме того, он приказал оперативно передавать в ФБР информацию об американских номерах телефонов, с которых осуществлялись звонки в Афганистан.

Но, с точки зрения верховных правителей США, этого оказалось недостаточно. И тогда Джордж Тенет, директор ЦРУ и по совместительству номинальный руководитель всех американских спецслужб, обратился с вопросом к Хейдену. Придумал он этот вопрос не сам, а был уполномочен задать его вице-президентом США Ричардом Чейни. Того интересовало, не мог бы Хейден организовать в своем агентстве перехват информации, передаваемой по каналам связи во всем мире.

Хейден ответил отрицательно: нет, не мог бы при имевшихся у него на тот момент полномочиях.

Тогда Тенет переформулировал свой вопрос: что мог бы сделать Хейден, если бы ему дали значительно более широкие полномочия? И тут выяснилось: очень много чего.

Незадолго до терактов 11 сентября 2001 года АНБ начало экспериментировать с метаданными. Однако от этих экспериментов было решено отказаться из-за ограничений, накладываемых «Законом о надзоре за внешней разведкой». Согласно этому закону, накапливать и анализировать можно было только метаданные, имевшие отношение к иностранцам. А если в поле зрения АНБ попадали американские граждане, то это являлось нарушением законодательства США. Ситуация осложнялась еще и тем, что сетевой трафик, которым обменивались между собой иностранные граждане, мог проходить транзитом через территорию США. И там он автоматически подпадал под защиту «Закона о надзоре за внешней разведкой».

Конечно, у АНБ была возможность пойти вполне легальным путем. Можно было обратиться к конгрессу США, чтобы тот внес соответствующие поправки в «Закон о надзоре за внешней разведкой», дававшие АНБ необходимые полномочия. И надо сказать, что с учетом воинственных настроений, господствовавших в США после терактов 11 сентября 2001 года, конгрессмены с пониманием отнеслись бы к обращению по этому поводу. Однако вместо этого Хейден получил распоряжение из администрации президента, соблюдая строжайшую секретность, приступить к разработке деталей операции по расширению границ перехвата. Возможно, что высшие правительственные чиновники опасались, что в ходе публичного обсуждения предлагаемых поправок к «Закону о надзоре за внешней разведкой» будут скомпрометированы источники разведывательной информации и методы ее добывания.

Операция стартовала 4 октября 2001 года и получила название «Звездный ветер». Входе этой операции АНБ должно было перехватывать как можно больше информации, включая весь иностранный сетевой трафик, следовавший транзитом по территории США.

Директиву президента Буша о начале операции «Звездный ветер» Хейден хранил в своем личном сейфе. В АНБ о ней знали несколько ведущих юристов, которые заверили Хейдена в ее законности, а также 90 сотрудников, которые непосредственно воплощали «Звездный ветер» на практике. Про операцию не было известно ни председателю судебной комиссии по надзору за внешней разведкой, которая выдавала ордеры на электронную прослушку (до января 2002 года), ни членам этой комиссии (на протяжении четырех лет с момента начала этой операции), ни генеральному инспектору АНБ (до августа 2002 года). К январю 2007 года только 60 конгрессменов из 535 были в той или иной степени осведомлены о «Звездном ветре».

С самого начала операция «Звездный ветер» получила поддержку американских телекоммуникационных корпораций. Это было особенно важно для успеха операции в США, где магистральными оптоволоконными каналами связи и коммутаторами владел частный сектор. Согласно внутренним документам, подготовленным в АНБ, его «корпоративные партнеры в частном секторе» начали предоставлять доступ к своему телефонному и интернет-трафику за рубежом с октября 2001 года, а к телефонным и интернет-метаданным – с ноября. Объемы трафика и метаданных были огромными. По сетевой инфраструктуре, которую контролировали три «корпоративных партнера», проходило более 80 % всех международных телефонных вызовов. Из этих трех «корпоративных партнеров» два ранее уже обращались в АНБ по своей инициативе с предложением о сотрудничестве еще до начала операции «Звездный ветер».

В течение следующих двух лет в рамках операции «Звездный ветер» АНБ попыталось привлечь к сотрудничеству еще три телекоммуникационные компании. Не обошлось без проблем. Свое предложение сотрудничать АНБ подкрепило обращением генерального прокурора Джона Ашкрофта. В отсутствие судебного ордера одна из компаний ограничилась минимальным сотрудничеством. Две других проявили еще большую сдержанность: первая отказала, сославшись на возможность судебного преследования, а вторая потребовала предоставить ей возможность привлечь к рассмотрению законности обращения АНБ сторонних юристов. И во избежание огласки АНБ отозвало свое обращение.

В министерстве юстиции США тоже не все считали операцию «Звездный ветер» законной. Например, заместитель генерального прокурора Джеймс Коми отказывался санкционировать продолжение операции, когда Ашкрофт отсутствовал на работе по болезни.

В декабре 2005 года на первой полосе газеты «Нью-Йорк тайме» была опубликована статья под броским заголовком «Буш разрешает шпионить за звонящими без судебного ордера». В статье говорилось только о прослушке телефонных разговоров и перехвате электронной почты, но почему-то ничего не было сказано о массовом сборе метаданных, который позволял АНБ выявлять круг общения прослушиваемых абонентов.

В ответ президент США Буш осудил статью в «Нью-Йорк тайме» и публично высказался в защиту операции «Звездный ветер», которая, по его мнению, олицетворяла собой один из самых крупных успехов американской разведки в период после 11 сентября 2001 года. Он подтвердил существование только тех составных частей «Звездного ветра», о которых говорилось в газетной статье, дав им новое, более выигрышное в политическом плане название – «Программа слежки за террористами».

Ответная общественная реакция на разоблачения в «Нью-Йорк тайме» была предсказуемой. Республиканцы тут же грудью встали на защиту «Программы слежки за террористами» как абсолютно необходимой в деле борьбы с международным терроризмом. Демократы же, наоборот, бросились осуждать ее как в корне противоречащую американской конституции.

Ну а в АНБ начали спешно соображать, как бы законодательно оправдать сбор метаданных, пока про это в «Нью-Йорк тайме» не появилась новая разоблачительная статья. Оправдание было найдено в статье 215 американского «Закона о патриотизме» [4], который обязывал бизнесменов предоставлять информацию о деловых операциях, имевшую отношение к расследованию террористической деятельности. Чтобы подвести метаданные под эту статью закона, требовалось определенное трюкачество. Какое отношение могли иметь метаданные к проводимому расследованию? Скорее, они представляли собой просто фактический материал, который мог использоваться для того, чтобы определить направления для ведения дальнейшего расследования.

Судебная комиссия по надзору за внешней разведкой с пониманием отнеслась к запросу АНБ выдать ордер, который обязывал бы телекоммуникационные компании предоставлять АНБ метаданные. В засекреченном постановлении, вынесенном по этому поводу 24 мая 2006 года, говорилось: «Имеются достаточные основания полагать, что запрашиваемые АНБ вещественные доказательства имеют отношение к текущим расследованиям, проводимым ФБР». Очередной директор АНБ Кейт Александер, выступая 29 октября 2013 года перед членами комитета по делам внешней разведки палаты представителей конгресса США, так прокомментировал это постановление: «Мы попросили помощи у телекоммуникационной отрасли. Попросили? Ладно, если быть более точным, с помощью судебного ордера мы заставили телекоммуникационную отрасль оказать нам помощь в этом вопросе».