Очерки истории российской внешней разведки. Том 6 - Примаков Евгений Максимович. Страница 38

Афганский народ к тому времени устал от войны, политических неурядиц, грабежей, мародерства и гибели мирных граждан. И хотя он в своем большинстве по-прежнему негативно относился к засевшему в Кабуле правительству «безбожников», впустивших в страну иностранные войска, тайно и явно поддерживал моджахедов, считая их своими братьями-мусульманами, борющимися за правое дело, тем не менее, в нем нарастали настроения и готовность искать выход из тупика на путях разумных компромиссов и соглашений с властями. Эти настроения приобрели широкий характер, и лидеры исламских партий, многие полевые командиры да и некоторые поддерживающие их силы за рубежом уже не могли их игнорировать.

Не сразу, но часть руководства СССР осознала назревшую потребность проработки новых идей и подходов к афганскому кризису. Стало ясно, что настало время попытаться расширить социальную базу кабульского режима за счет привлечения на его сторону умеренной оппозиции, нейтральных элементов, которые могли стать потенциальными союзниками, путем переговоров о разделе власти, прекращении боевых действий, создания коалиционных органов управления в центре и на местах на основе компромиссов. Этот новый курс получил название политики национального примирения (ПНП). Но для его реализации Афганистану был нужен новый лидер, авторитетный, обладающий политической волей, опытом и знающий реальную обстановку в стране не по бумажным докладам, а на практике. Б. Кармаль на эту роль не подходил: он уже исчерпал свои возможности, его ораторские способности уже не были востребованы жизнью, он утратил доверие населения. Нужен был человек дела.

Выбор пал на Наджибуллу, и для этого были веские основания. Именно у него сложились устойчивые контакты с представителями религиозно-политической и вооруженной оппозиции, со многими полевыми командирами, вождями отдельных крупных пуштунских племен по обе стороны «линии Дюранда», разделявшей Афганистан и Пакистан. У него же были возможности негласного общения с окружением бывшего монарха Захир Шаха и кругами афганской умеренной эмиграции. Наджибулла в гораздо большей степени, чем другие деятели кабульского правительства, пользовался определенным доверием у политических противников НДПА. В его руках был достаточно мощный аппарат спецслужб, и он мог гарантировать взятые на себя обязательства.

Став главой государства, Наджибулла официально провозгласил политику национального примирения в начале 1987 года. Он говорил: «Партия, государство и правительство сегодня делают шаг огромного политического мужества, призывая прекратить огонь и начать процесс национального примирения». Надо сказать, что поначалу новый курс в целом встретил понимание и одобрение афганцев.

Политика национального примирения была по сути дела единственно правильной для решения запутанного, осложненного войной афганского вопроса, для поиска выхода из тупика. Она была необходимой как для Кабула, так и для Москвы. Ее сильной стороной было то, что она подчеркивала отказ НДПА от монополии на власть, выражала готовность к компромиссам и призывала положить конец кровопролитию. Новый курс начал приносить плоды: на переговоры с представителями афганского правительства вышли не менее половины полевых командиров вооруженных отрядов моджахедов. По словам Наджибуллы, в переговорах участвовали 417 вооруженных формирований общей численностью до 40 тысяч человек.

Враждебные кабульскому режиму силы внутри страны и особенно за рубежом встретили новый курс в штыки. Они не хотели мира на афганской земле при сохранении дружественного СССР правительства в Кабуле и при сохранении советских военных частей в Афганистане, хотя решение о его выводе уже было принято в Москве, и об этом было известно. «Только вывод советских войск из Афганистана решит все проблемы», — заявил конгресс США, и такое заявление не было случайным ни по времени, ни по форме. Американцы хотели создать предпосылки для захвата власти военно-политической оппозицией, которую они поддерживали во всех отношениях. Короче говоря, враждебные силы торпедировали национальное примирение. В ноябре 1987 года в Пешаваре лидеры моджахедов Г. Хекматияр и Б. Раббани потребовали сплочения всех сил, противостоящих кабульскому режиму. В вооруженных формированиях исламских партий была заметно усилена контрразведывательная работа с целью выявления и ликвидации лиц, склонных к переговорам с Кабулом. Многие подозреваемые в нелояльности полевые командиры были заменены. Было резко активизировано экстремистско-религиозное движение талибов, которому отводилась роль тарана для свержения Наджибуллы и захвата власти в Кабуле.

15 февраля 1989 года наши войска ушли из Афганистана, но их вывод не привел к разрешению кризиса, а лишь поставил Кабул в очень сложное положение, которое с той поры стало неотвратимо ухудшаться. Усилился разброд в верхах кабульского руководства. Уже 6 марта, то есть сразу после вывода наших войск, в Кабуле вспыхнул вооруженный мятеж против Наджибуллы, поднятый бывшим членом Политбюро ЦК НДПА и министром обороны генерал-полковником Ш.Н. Танаем. Мятеж, однако, поддержки не получил и был быстро подавлен дивизией узбекского генерала А.Р. Дустума, в то время лояльного Наджибулле. Танай бежал в Пакистан, присоединился к талибам и заявил, что продолжит борьбу до свержения Наджибуллы и «покончит с фальшивым примирением». Эти его слова подтверждают, что национальное примирение было ненужным делом для противников Наджибуллы. Однако разгром Таная значительно повысил авторитет Наджибуллы, укрепил его позиции, и он по политическому весу, реальному влиянию в стране начал превосходить даже ведущих лидеров исламских партий, их шансы упали.

Надо сказать, что Наджибулла с нашей прямой помощью за годы пребывания у власти сумел накопить солидный запас прочности, но после вывода наших войск этот запас перестал пополняться. Некоторое время еще в Кабульском аэропорту, будто по инерции, продолжали приземляться советские военно-транспортные самолеты, доставлявшие необходимые Наджибулле грузы, но с каждым днем число полетов сокращалось. Тем не менее, верные ему войска отбили атаку на Джелалабад из Пакистана, нанесли поражение моджахедам в районе Гардеза, разблокировали осажденный город Хост и добились успеха в боях в пригороде Кабула — Пагмане, что, к слову сказать, не удавалось сделать даже советским войскам.

Правда в том, что при продолжении нашей военно-технической помощи и моральной поддержки Наджибулла в тот период времени мог бы повести Афганистан по пути стабилизации и, возможно, к нахождению компромисса. Он сумел консолидировать все имевшиеся у него под рукой силы, превратил национальную гвардию, структурно входившую в состав МГБ, в хорошо вооруженную боеспособную воинскую часть, личный состав ее был доведен до штатной положенно-сти, укреплен профессиональными офицерскими кадрами, она имела на вооружении бронетехнику, артиллерию, ракеты СКАД и «Луна-2М», установки залпового огня «Ураган» и была в состоянии нанести поражение отрядам моджахедов. Важным было то, что начало медленно, но неуклонно меняться в лучшую сторону отношение населения, особенно городского, к центральному правительству, постепенно эти изменения коснулись и сельских районов. Наджибулла удерживал рычаги управления страной, его режим контролировал основные стратегические центры, он не упускал инициативы. Именно тогда его противники пустили в ход таран в виде вооруженных фанатиков — талибов.

Августовские события 1991 года в СССР и его развал предопределили судьбу Афганистана, лично Наджибуллы и его режима. Он был оставлен один на один с превосходящими силами вооруженной оппозиции. Москва, занятая своими внутренними делами, устранилась от оказания ему помощи. Падение Наджибуллы стало вопросом времени. Как всегда в таких случаях, началось повальное бегство бывших его сторонников с тонущего корабля. Опоры режима рушились на глазах. Изменил свою позицию и командир 53-й пехотной дивизии генерал А.Р. Дустум, войска которого дислоцировались в столице и считались верными президенту. Дустум, узбек по национальности, понимал, что в случае захвата власти вооруженной оппозицией, где преобладали пуштуны, его участь будет незавидной, останься он верным Наджибулле. Он вступил в сговор с лидерами «Исламского общества Афганистана» Б. Раббани и А.Ш. Масудом, опиравшимися на северные провинции страны, где этническое большинство составляли таджики и узбеки, и 27 апреля 1992 года поднял мятеж в Кабуле и совершил государственный переворот, предал Наджибуллу и отстранил его от власти. Сопротивление Дустуму оказала только национальная гвардия МГБ, другие воинские части или бездействовали, или разбежались.