Зимняя война. Форма одежды, снаряжение и вооружение участников советско-финляндской войны 1939-1940 - Липатов Павел. Страница 19
Финны, большие мастера флангового обхода и окружения, сами не выдерживали аналогичной тактики и оставляли поле боя. Но при этом старались не оставлять раненых и убитых, хотя технику и вооружение часто бросали в немалых количествах. При невозможности эвакуации раненых нередко добивали, трупы сжигали. Это варварство вызывало справедливое возмущение красноармейцев, сталкивавшихся с такими явлениями. Но так поступали в далеком средневековье варяжские племена.
Финские снайперы часто применяли разрывные пули типа «дум-дум». Эти боеприпасы, запрещенные во многих странах, причиняли сильные увечья, но не пробивали каски и тем более — стальные щитки пулеметов и передвижные стрелковые.
На деревьях финны нередко оборудовали люльки и помосты для наблюдателей, снайперов и автоматчиков — их прозвали «кукушками». Однако такой способ ведения одиночных боевых действий почти не оставлял сидящему на дереве солдату шансов для отступления, а даже легкое ранение могло привести к смертельному падению. Поэтому финны — храбрецы, индивидуалисты, но отнюдь не фанатики — гораздо реже, чем это представлялось красноармейцам, становились стрелками-смертниками. Большинство «кукушек» было плодом воображения.
Финны были хорошо подготовлены к ведению оборонительного боя, искусно использовали местность, хорошо маскировались. Недостаток орудий полевой артиллерии они компенсировали продуманной и взаимоувязанной системой ведения огня, применяли принцип «кочующих орудий». Массированным огнем из автоматического оружия финны создавали впечатление действий больших сил.
В качестве тягловой силы в северных провинциях Финляндии армия использовала северных оленей.
На походе финские лыжники часто носили винтовки на груди.
Зимняя война породила много неясностей и небылиц с самого ее начала, в ходе ее, непосредственно после. И даже сейчас, по прошествии стольких десятилетий, для историков остается большее количество «белых пятен», необъяснимых противоречий и неразоблаченной лжи. А уж в этом искусстве пропагандисты Запада и Востока преуспевали во все времена.
ПРОПАГАНДА И РЕАЛЬНОСТЬ
Пропаганда всегда была оружием тех, кто желаемое стремился выдать за действительное. А сталинская пропаганда всегда была густо замешана на терроре и лжи.
С того кровавого замеса началась и эта война, Ее и войной-то предпочитали не называть — так, «вооруженный конфликт».
По официальной версии в заявлении Молотова от 27 ноября 1939 года говорилось о четырех убитых и восьми раненых в районе Майнила бойцах и командирах. В журнале боевых действий 68-го стрелкового полка 70-й стрелковой дивизии есть броская запись о трех убитых и шести раненых. А в оперативных сводках штаба 70 сд нет сведений о наличии артиллерии на финской стороне. В сведениях о боевом и численном составе 68 сп количество людей неизменно с 25 по 28 ноября, следовательно, потерь не было.
Но выстрелы все же были. Есть серьезное мнение, не подтвержденное впрямую документами, но опирающееся на косвенные факты и свидетельства, что роковые пять выстрелов были провокационной инсценировкой спецслужб НКВД.
А у советского народа, черпавшего информацию из газет, не могло возникать никаких сомнений в том, что это было провокацией финской военщины. Имелся злобный капиталистический противник, науськанный империалистами Англии и Франции и не соглашавшийся с настойчивыми миролюбивыми предложениями Советского Союза отодвинуть границу от Ленинграда в обмен на большие территории в Карелии. На деле же было иначе.
Кроме того, у товарища Сталина имелось готовое «правительство Финляндской демократической республики» во главе с видным коминтерновцем Отто Куусиненом, состоявшее из финских коммунистов-эмигрантов. У этого «правительства» были даже вооруженные силы — 1-й финский народный корпус — несколько полков пехоты (бывший 106 ск РККА).
Намечалась насильственная «советизация» маленькой нейтральной соседней страны, настоящий экспорт революции. Товарищ Жданов детально — сохранились документы — разрабатывал практические меры, действия и теоретическую базу деятельности «народного фронта». Вскоре после начала военных действий пришлось «забыть» о перебравшемся в Териоки «рабоче-крестьянском правительстве» Куусинена.
Война назревала, войска стояли наготове. Требовался повод для начала, — и повод «организовали». Так было в Глейвице — так было у Майнила. Вермахт пошел на Польшу. Красная Армия пошла на Суоми. Казалось, предстоял быстрый и победный поход.
Советским войскам в Финляндии пришлось вести бои в насыщенных оборонительными сооружениями укрепленных районах, в заболоченной тундре, в залитой водами спущенных шлюзов Саймен-канала низменности под Выборгом, в окружении среди лесов и болот, без боеприпасов и продовольствия, без медпомощи и теплой одежды.
Злосчастная 44-я дивизия (и не одна она!) в декабрьскую стужу ходила в бои в брезентовых сапогах. Переброшенная с Украины дивизия осталась в хлопчатобумажном обмундировании, не успев получить суконное и ватное.
Некоторые командиры окруженных и разбитых советских частей кончали самоубийством, других арестовывали и отдавали под трибунал. Трагедии первого месяца войны как бы повторялись и под конец ее.
Но какие бы потери ни несли войска, как бы ни приходилось расплачиваться за просчеты высшего командования, советские воины проявляли подлинный героизм. Совершенно заслуженно соединения и части награждались орденами, а бойцы и командиры получали награды за боевые подвиги.
Советская пропаганда, разжигая чувства классовой ненависти, беспрестанно называла противостоящую сторону как в 1918 году — «белофиннами». Конечно, если иметь дела с «красным» финским «правительством» Куусинена, то все прочее население страны Суоми — финны, шведы, карелы, немцы, лопари, русские — действительно получалось иного цвета.
Регулярная армия пренебрежительно именовалась «шюцкором», ее солдаты — шюцкоровцами. Да, шюцкор, добровольное ополчение (типа милиции) известное своим антикоммунистическим настроем, воевало на этой войне — и воевало всерьез, финны вообще народ серьезный, — но не каждый же вооруженный финн в форме был ополченцем.
Еще один вариант маскировочной одежды.
И не каждый финский снайпер или автоматчик в засаде был полумифической «кукушкой». Почему-то сами финны по сей день сомневаются в существовании этих сидевших на деревьях стрелков. А советские участники войны твердили про «кукушек» во всех своих воспоминаниях. Так где же истина?
Войска в снегах Финляндии вели тяжелые изматывающие бои, брали доты, теряли людей и технику, делали свое тяжкое солдатское дело. А московское радио привычно передавало: «На Карельском перешейке без перемен». В газетах в первый месяц войны сообщалось, в основном, о продвижении советских войск, мелких стычках и артиллерийской перестрелке. Подробности опускались. Побед не было, зато неудач хватало, — а об этом в советской прессе писать не полагалось. Неудачи могли быть только у противника. Поэтому скупые реляции о наступлении всегда давали перечень захваченных финских укреплений и населенных пунктов, а цифры финских потерь в людях и технике значительно превышали советские.
Доты и деревни на своей земле финны, конечно, не захватывали — отвоевывали, и нередко, — а что касается потерь…
Население Советского Союза читало газеты, слушало радио, а в магазинах тем временем исчезали продукты первой необходимости, выстраивались очереди, скрыто вводилась карточная система распределения. Маленькая и — если верить газетам — довольно победоносная война с маленькой страной поставила громадный Советский Союз на грань экономического бедствия.
Маленькой Суоми удалось выстоять. Финны и другие народы Финляндии воевали за свою свободу и независимость. Техническая помощь Запада спасла финскую армию от полного разгрома, а 11,5 тысяч иностранных добровольцев — воевало из них, правда, всего несколько батальонов — стали мощным моральным подспорьем сражающимся финнам. Кстати, на стороне финнов выступало немало тех, кто совсем недавно в рядах интернациональных бригад защищал Испанскую республику от франкистов.