Контрразведка. Охота за кротами - Терещенко Анатолий Степанович. Страница 8

Стороженко о случившемся ЧП поставил в известность дежурного по венгерскому погранотряду. Вообще беглецы вели себя по-разному, но спокойно, а этот, прорываясь к границе и встретив венгерских пограничников, открыл по ним огонь из автомата. Убив одного из преследовавших и ранив сторожевого пса, преступник оторвался на некоторое время от пограничного наряда и почти достиг контрольно-следовой полосы (КСП).

Взобравшись на стог сена, он видел, как цепью шли его соотечественники – такие же, как и он, солдаты. Шли вместе с венгерскими пограничниками и полицейскими. Выждав удобный момент, беглец нажал на спусковой крючок. После первой же очереди упали замертво наш солдат и мадьярский полицейский. Цепь залегла. Преступник прекратил стрельбу. Но стоило кому-нибудь приподняться, как пули вспарывали землю. Операция длилась около полутора часов. Последнюю точку в этой трагедии поставил снайпер из армейского БТРа…

Не прошло и года командования полком Василия Викторовича Ванюшкина, как в гарнизоне вспыхнула очередная свара. Замполит стал собирать очередную «компру», теперь уже против нового командира. Вмешался командующий войсками ЮГВ генерал-полковник Борис Петрович Иванов. Прибыв в гарнизон, он выслушал сначала одну сторону, а затем другую. Переговорил с офицерами штаба полка, а после обеда пригласил к себе старшего лейтенанта Стороженко.

Войдя в кабинет и представившись, Николай не мог оторвать взгляда от орденских планок. На груди генерала горела Золотая Звезда Героя Советского Союза.

– Товарищ Стороженко, я не случайно приехал в гарнизон. Наверное, уже обо всем знаешь. От вашей службы разве что скроешь, – заулыбался он. – Хочу выяснить природу конфликта между замполитом и новым командиром полка…

Оперативник был объективен. Через неделю зарвавшегося «комиссара» перевели в гарнизон с меньшим объемом служебных обязанностей.

В этот же период Николай пытался «вычислить» военнослужащего, который, по данным венгерских пограничников, приезжая на карьер за песком, каждый раз интересовался участком границы, проходившим вдоль озера Ферте. Солдата интересовало, судя по сигналу, инженерное оборудование на КСП в районе застав Мексикопусто. Он якобы рисовал схему подходов к вероятному месту прорыва. Рисовал на отдельном листе, который спрятал в записную книжку. Приметы солдата давались размытые.

День за днем собирались данные. Дело в том, что в связи со строительством жилого дома гарнизонные машины часто ходили за песком. В числе рабочих команд надо было искать объект оперативной заинтересованности. Не исключалось, что неизвестный планировал прорваться через КСП с автоматом в руках, что привело бы к тяжелым последствиям. Оперативные мероприятия шли активно, но результатов, к сожалению, не давали.

Начальник военной контрразведки дивизии Н.В. Левшин взял под личный контроль работу по этому сигналу. Приезжал неоднократно, помогал словом и делом. Успех пришел символично в День Победы – 9 мая. В одной из бесед с агентом «Гром» Стороженко получил данные на неприметного солдата – гарнизонного фотографа. Раскрыть его планы не представляло больших сложностей. Обнаружился и листок со схемой вероятного прорыва границы. Однако планам потенциального беглеца не суждено было сбыться. Его задержали и отправили в Будапешт для дальнейшего разбирательства.

Надо отметить, что новый замполит подполковник Мурзин тоже помог оперативнику в вычислении потенциального преступника. Об этом человеке у Николая остались самые добрые воспоминания.

Накануне очередных учений с выездом на Хаймашкерский военный полигон Стороженко решил провести операцию по дезинформации. Доложил начальству, но оно почему-то молчало, по-видимому, не желая брать на себя ответственность в даче санкции, а может, по другим причинам.

Тогда все свои действия Николай согласовал с командиром полка. В ствол 152-миллиметровой гаубицы умельцы вбили бревно, сварили металлический каркас, сшили брезентовый чехол – получилось орудие непонятного калибра. Цель – приманка для чересчур «любопытных». Протянули эту «каракатицу» до полигона и обратно. Получен был неплохой результат. По данным венгерских контрразведчиков, на приманку попались несколько иностранцев, которых друзья серьезно подозревали в причастности к агентуре противника.

За успехи в работе по делу оперативной проверки и предотвращению измены Родине руководство Особого отдела КГБ по ЮГВ представило материалы в Москву о награждении старшего лейтенанта Стороженко медалью «За боевые заслуги». Скоро в отдел пришла телефонограмма о том, что Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1971 года он награжден этой правительственной наградой. Медаль привез в гарнизон заместитель начальника Особого отдела КГБ по ЮГВ полковник Кузнечиков. Командир полка построил на плацу личный состав, где в торжественной обстановке и была вручена Стороженко награда.

Через год Стороженко перевели в соседний гарнизон на капитанскую должность. Он приступил к работе в мотострелковом полку, но тоже на границе с Австрией в городе Сомбатхее. Начальник так и сказал:

– Ты у меня специалист по приграничью. Сам бог велел принять такое хозяйство…

В новом полку теперь у него был напарник – старший лейтенант А. Танцура. Вдвоем работать было легче. Здесь тоже установились теплые деловые и личностные отношения с местными пограничниками и командованием полка.

Во время изучения оперативной обстановки внимание Николая привлекли бывшие советские гражданки, вышедшие замуж за иностранцев. Одни из них были разведены, другие зарегистрировали новые браки и мотались по заморским городам и весям. Естественно, ими не могли не заинтересоваться западные разведслужбы.

Одна особа привлекла внимание капитана Бодрова, который познакомился с ней случайно. Стали встречаться, дело дошло до постели. Она жила в роскошном особняке, купленном новым мужем-американцем. Зная, что Бодров – москвич и может уехать в столицу, она, по всей видимости, не без подсказки мужа или его «друзей» крепко «ухватилась» за офицера.

«Неожиданный» приезд супруга, встреча с ним и особенно беседа так напугали донжуана, что тот прибежал к контрразведчику. Он долго умолял оперативника не докладывать об амурных похождениях командованию. Решили поиграть с американцами. Для этого подключались специалисты из Будапешта и Москвы…

В Сомбатхее Николай получил самое звездное звание – восемь звезд капитана, – которое обмыли с друзьями-коллегами россиянами и венграми.

Глава четвертая

Место службы – Лубянка

Время летело быстро. Хотя философы и говорят, что оно имеет только направление, не имея ни начала, ни конца. Время произошло от времени.

Весной 1974 года в гарнизоне работала инспекторская проверка, учиненная Центром. Представители 3-го Главного управления КГБ остались довольны работой капитана Стороженко и предложили должность в столице. Николай дал согласие.

Военно-транспортным самолетом его доставили на военный аэродром Чкаловский. Речь шла о «сватанье» – беседе с недавно назначенным начальником военной контрразведки генерал-лейтенантом Николаем Алексеевичем Душиным.

«Так вот она какая, Лубянка, внутри! – удивился Николай, поднимаясь на седьмой этаж дома № 2. – Сколько интересных событий здесь происходило – и героических, и кровавых!»

Сначала с ним переговорил начальник отдела, затем его заместитель. После этого направили в приемную, где пришлось ожидать свидания с шефом около часа. И вот порученец предложил зайти в кабинет.

Встретил капитана Стороженко высокий горбоносый генерал с «гакающим», как ему показалось, южным говорком. Сначала подумалось – не земляк ли? Николая поразили размеры кабинета.

«И зачем ему такое футбольное поле?» – невольно промелькнуло у Николая. Беседа началась с дежурных вопросов: какие дела и сигналы вел, имелись ли негласные помощники из числа старшего офицерского состава, в чем заключались особенности оперативной обстановки в гарнизонах, что закончил. В конце спросил об увлечениях…