Солдатский долг. Воспоминания генерала вермахта о войне на западе и востоке Европы. 1939–1945 - фон Хольтиц Дитрих. Страница 5

В тактическом отношении армия была подготовлена ко всем видам боя. В зависимости от военной обстановки, которая навязывалась нам политикой, главным в тактической подготовке по обороне было то, что называлось отложенным сопротивлением и на практике означало отступление вплоть до введения в действие свежих сил, существовавших только на бумаге. Затем речь шла о выделении соединений, объединенных под названием «Фюрунг унд Гефехт» (Führung und Gefecht, FuG), то есть «Командование и Бой». При планировании учитывался военный опыт. Складывалось такое ощущение, что командование изо всех сил старается преодолеть стереотипы, созданные позиционной войной, и утвердить устаревшие принципы, изложенные схематически, в почти бюрократической манере, в уставах других армий.

Общество и спорт

Хотя офицерский корпус рейхсвера образовывал очень узкий круг, насчитывавший всего четыре тысячи человек, он оказывал удивительное влияние на немецкое общество. Большинство полков стояли гарнизонами в маленьких городах; они имели там официальные казино и часто образовывали единый светский круг, способный организовывать массовые празднества и приемы. Собственные оркестры превращали их в центр развлечений, и, главное, в них служили прекрасно воспитанные молодые люди, спортивные, элегантные, отличные танцоры, способные вести светскую беседу, соединявшие беззаботность юности с серьезностью военных. Такое редкое сочетание различных качеств во все времена и во всех странах привлекало к офицерам женские сердца. Офицерское казино становилось не только местом сбора молодежи, в нем завязывались тесные связи с промышленниками и с университетскими преподавателями.

Существовали различия, обусловленные разницей обстоятельств и провинций. В кавалерии общий тон был несколько более вольным, чем в других родах войск. Кавалерийский офицерский корпус в огромном своем большинстве состоял из представителей прежде независимого класса; но следует особо подчеркнуть тот факт, что во многих гарнизонных городах, возможно даже, в большей степени в тех, где стояли пехотные части, и удаленных от крупных центров, шла насыщенная интеллектуальная жизнь. В кружках видные ученые читали лекции, приходили в гости известные деятели культуры; там всегда был обширный выбор лучших журналов. Поэтому молодому лейтенанту приходилось делать весьма крупные траты из своего скромного жалованья.

Однако военные не довольствовались тем, чтобы вести легкую и беззаботную жизнь избалованного ребенка нации. Хотя наша боевая учеба оставалась аполитичной, мы никогда не были совершенно оторваны от жизненно важных для Германии вопросов. Мы с большой тревогой отмечали, что после нескольких лет подъема в немецкой экономике начался спад, число безработных постоянно росло, а немецкая молодежь, пребывая в вынужденном безделье, все чаще задумывалась о прошлых временах. Мы видели, что все более многочисленные толпы устремляются на призывные пункты, желая вступить в рейхсвер. Борьба с нищетой не входила в наши прямые обязанности, но мы всюду занимались благотворительностью в форме различных мероприятий, театральных постановок и т. д., приносивших крупные суммы и помогавших облегчать жизнь бедняков. Сознавая собственное привилегированное положение, мы чувствовали обязанность проявлять понимание и сочувствие и вести себя скромнее.

Поскольку солдаты, взятые в армию на долгий срок, не могли проводить все время за боевой учебой, рейхсвер побуждал их заниматься спортом. В пехоте основное внимание уделялось атлетике, в которой была достигнута высокая степень совершенства. Создавались военные спортивные общества, соревнования рождали в ротах дух состязательности. В период, когда пост начальника войскового управления занимал генерал-полковник Хейе, даже организовывались матчи с гражданскими клубами. Были роты, которые годами удерживали среди местных команд первенство по гандболу и футболу. Дело зашло так далеко, что командиры и организаторы этих спортивных обществ отказывались от повышения по службе, чтобы сосредоточиться на спорте.

Кавалерия и артиллерия в основном занимались конным спортом и добились в этом впечатляющих успехов. На более высоком уровне устраивались карусели [13] и командные соревнования, часто организовывавшиеся совместно с провинциальными конно-спортивными клубами и клубами крупных городов. Большие праздники устраивались на конных заводах, например в Ферден-ан-дер-Аллер, где соревнования продолжались восемь дней. Постоянная изоляция, навязываемая службой, была, таким образом, прорвана. Влияние спорта положительно сказывалось во всем и поднимало рыцарственный дух армии на самую высокую ступень. Организация светских мероприятий, следовавших за конными состязаниями, сближала офицеров и их жен с местным обществом. Победителей таких состязаний на протяжении многих дней чествовали как молодых королей, что увеличивало их гордость за победу, а также их уверенность. Спортивные команды и группы всадников выезжали за границу, где поддерживали репутацию армии и, главное, реноме Германии. Статьи в зарубежной прессе изучались очень внимательно и оценивались высоко. Наконец, эти поездки рассматривались как крайне желательные и поощрялись министерством иностранных дел. Так что поездки групп, составленных из молодых военных, всегда оставляли после себя хорошее впечатление. Наши лучшие наездники путешествовали за границу со своими чистокровными лошадьми, повсюду стараясь обеспечить победу германскому флагу. В те времена у нас появилось много имен, получивших мировую известность.

Живо приветствовался приезд в Германию иностранных групп и команд. В военно-спортивной школе в Вюнсдорфе и в бывшей кавалерийской школе в Ганновере военная молодежь других стран встречалась с нашей. Проходили состязания высокого класса, на которых царил дух прекрасного товарищества. Мне кажется, ни один гость не покинул Германию недовольным. В ходе этих празднеств и соревнований часто завязывались прочные товарищеские и дружеские связи.

Когда заканчивались маневры, и наши кони отправлялись отдыхать, у солдата начиналось счастливое время. На довольно короткий период служба превращалась в спорт, все мысли обращались к псовой охоте. Из конюшен выводились хорошие скаковые лошади. Во многих гарнизонах держали своры охотничьих псов. По традиции сезон охоты открывали лучшие наездники под руководством офицеров. По землям, одевшимся в яркий осенний наряд, скакали, часто сильно рассредоточившись, всадники. Кони перепрыгивали через заборы, рвы и изгороди. В наиболее опасные моменты охотники собирались группой. Веселые наездники переводили дыхание, когда, добравшись до цели, слышали сигнал труб об окончании охоты. В конце сезона каждый узнавал от товарищей, смело ли он преодолевал препятствия или же больше думал о собственной безопасности и берег себя. Псовая охота оказывала большое влияние на боевую подготовку. Умение управлять лошадью, соединенное с невероятной смелостью всадника, порождало рыцарский дух, который мне всегда казался более важным, чем вся военная теория, почерпнутая из книжек. Человек более старшего возраста мог при этом испытать свои физические силы и посмотреть, способен ли он еще служить примером для более молодых, или ему лучше уйти и уступить место новичкам. По завершении охотничьего сезона, который никогда не обходился без падений и серьезных травм, из министерства регулярно приходили циркуляры, напоминавшие о понесенных потерях и требовавшие ограничить псовую охоту. Не только мы, молодые, но и наши командиры, страстные наездники, с улыбкой отвергали эти запреты. Такие групповые конные упражнения были бесценны, поскольку в псовой охоте с большим энтузиазмом участвовали не только офицеры, но также унтер-офицеры и даже рядовые кавалеристы. Даже сегодня, 3 ноября, в день святого Губерта, я получаю со всех концов Германии письма от людей, с которыми я проводил счастливые осенние дни на псовой охоте.

Признаюсь, даже во время войны, когда появились более трудные и неотложные задачи, я считал псовую охоту одним из наиболее эффективных средств завершения подготовки молодого офицера. В такие моменты солдат должен без всяких задних мыслей чувствовать себя счастливым; как только он садится в седло, он должен забывать все жизненные трудности, все превратности службы, все прошлые тревоги. И при этом он все равно должен оставаться рыцарем, думающим исключительно о выполнении приказа, а не о том, как спасти собственную жизнь. Уравновешенный и мыслящий человек нужен даже в эпоху танковых сражений и господства на поле боя техники. Думаю, что эта цель была достигнута.