Тайное проникновение. Секреты советской разведки - Павлов Виталий Григорьевич. Страница 19

На этом фоне я и приступил к решению поставленных перед резидентурой задач, включая и осуществление операций ТФП в наиболее интересовавшие нас иностранные объекты. Первой, наиболее простой операцией, которая, по существу, еще не являлась проникновением, а лишь содержала один элемент его, была описанная в предыдущей главе операция «Сирена». Но для того чтобы читатель представлял себе имевшийся уже у меня опыт в области операций ТФП, расскажу о блестящей эпопее внешней разведки из области ТФП с участием агента.

Операция «Карфаген»

Когда я впервые соприкоснулся с таким видом разведывательной деятельности, как добыча секретной информации путем тайного проникновения в тщательно укрываемые, специально защищенные контейнеры, вализы или упаковки, находящиеся под постоянным контролем, я был поражен. Естественно, я многое знал о возможностях проникновения и изъятия содержимого из любых сейфов и других хранилищ ценностей. Но то были взломы или проникновения, следы которых были явными и практически неустранимыми. Хозяева таких похищенных ценностей или документов сразу же узнавали о свершившемся, а полицейские и сыскные службы включались догадываться. В этом состоит главное отличие разведывательного проникновения от всех прочих видов изъятий чужой собственности.

Второй особенностью ТФП является то, что проникновение совершается, как правило, не в личную собственность, а в государственную, хотя иногда и находящуюся временно в распоряжении отдельных лиц: охранников, курьеров, перевозчиков.

Как я уже отмечал на примере операции с японской дипломатической почтой, меня в те годы моей профессиональной юности поражало многое. Как сотрудники спецотдела НКВД вскрывали, казалось бы, совершенно не поддающиеся вскрытию, сложно опечатанные и прошитые тонкими шелковыми нитями пакеты; как копировали разнообразные подписи и тексты на новых упаковках, которыми заменялись поврежденные при вскрытии; как умело и с ювелирной точностью раскрывались самые замысловатые запоры и замки, развязывались и распутывались узлы на вализах, один вид которых создавал уверенность, что проникнуть в них никому, кто не уполномочен на это, не легко, а без оставления следов – невозможно.

Но вот я знакомился с копиями совершенно секретных документов японского правительства или МИД Японии, касавшихся японо-американских отношений, и понимал, откуда эти копии добыты. И добыли их так, что хозяева так и не узнали о вскрытии их дипломатических вализ нашей спецслужбой.

Но это был только один вид проникновения. Позже мне довелось узнать о том, как не только на нашей территории, а и за границей, в условиях постоянной угрозы быть замеченными местными спецслужбами наши разведчики совершали дерзкие по замыслу, необыкновенные по исполнению и немыслимые по сложности операции ТФП в самые сверхсекретные хранилища важнейших документов иностранных государств.

Одним из таких выдающихся разведывательных подвигов и было проникновение в начале 60-х годов во Франции в диспетчерский центр американской армии. Эта операция кратко описана мною в мемуарах (Павлов В. Г. Операция «Снег». М., 1996). Но тогда, рассказывая о своей разведывательной карьере, я привел эту операцию наряду с другими разнообразными делами внешней разведки, с которыми мне пришлось сталкиваться, либо лично участвовать, не анализируя детальное развитие этой сложнейшей акции, обеспечившей советской внешней разведке доступ к самым важнейшим в тот период «холодной войны» материалам американских вооруженных сил.

Поэтому сейчас, рассматривая узкую тему ТФП, изложу более подробно все стадии осуществления этой операции, выскажу свои оценки, суждения.

Дело это начиналось весьма прозаически, совершенно для разведки обыденно.

Прежде чем перейти к описанию самой операции, приведшей к замечательному финалу, кратко об одном обстоятельстве моего знакомства с этой операцией, которой я лично не занимался. Оговариваюсь, что излагать эту удивительную историю буду частично на основе того, что мне лично стало известно в силу моего должностного положения во внешней разведке, частично на основе рассказов нашего резидента в Париже Лазарева А. И., главным образом, по материалам западных источников и публиковавшимся сообщениям о судебном процессе в США над агентом-участником исполнения замысла нашей службы. Поскольку эта операция как одна из самых засекреченных во внешней разведке была мне в момент начала ее осуществления неизвестна, мое соприкосновение с нею произошло в начале 1963 года в силу, можно сказать, стечения обстоятельств.

В один из обычных дней начальник ПГУ (внешней разведки) генерал Сахаровский А. М. пригласил меня к себе и поручил исполнять его обязанности во время его недельного отсутствия. Уже более двух лет я был одним из его заместителей. Он неоднократно оставлял по очереди своих заместителей с такими поручениями на время его отпуска, командировки либо кратковременной болезни. Для меня это было не в новинку, так как я уже несколько раз оставался на короткое время за него. На этот раз Александр Михайлович особо подчеркнул, что в его отсутствие из парижской резидентуры может поступить почта с очень важными материалами особой секретности. Их нужно сразу же обработать, доставить председателю КГБ для подписи и направить в адрес только первого лица в государстве, то есть на имя лично Хрущева Н. С. Обработку этой почты нужно было поручить только тем нескольким лицам, которые этим уже занимались, в том числе лично начальнику информационной службы и двум переводчикам с английского языка.

Действительно, через несколько дней после отъезда начальника ПГУ, кажется, в конце февраля 1963 года, на мой стол легла толстая пачка документов на английском языке и перевод их на русский, вместе с препроводительной запиской на двух-трех листах на имя Хрущева Н. С. Мне надлежало завизировать эту записку, удостоверяя тем самым правильность изложенного в ней.

Взглянув на первый же документ, я был изумлен: мобилизационный план американского главного командования на случай подготовки и начала военных действий Запада против стран Варшавского Договора. В документе излагалось распределение задач и целей атомных ударов по базам, промышленным центрам и крупным городам Советского Союза и его союзников по ОВД. Определялись средства и подразделения американских ядерных сил в Европе, военные корабли и подводные лодки флота США, цели и объекты ядерных ударов, отведенные союзникам по НАТО.

В документах предусматривалось, что время ядерного нападения на нашу страну и ее союзников определится в зависимости от возникающей угрозы советского нападения, с упреждающим ударом со стороны НАТО.

Далее, что меня поразило еще больше, предусматривались, в случае продвижения советских армий в Западную Европу или еще только угрозы такого советского наступления, определенные конкретные цели ядерных ударов на территориях европейских стран – союзников США, для «создания там условий невозможности дальнейшего продвижения советских вооруженных сил». То есть, другими словами, просто уничтожение этих территорий вместе с их населением. Были в почте и другие сверхсекретные документы американского министерства обороны, адресованные как командующим подразделениям американской армии и флота в Европе, так и в НАТО.

В моем представлении это должен был быть какой-то необычный источник, способный собрать такой букет жизненно важной информации для нашего государства как военно-стратегического и оперативного значения, так и политической сверхзначимости в тот острейший период напряженной «холодной войны». Как будто все эти документы специально предназначались нам из самых сокровенных недр нашего в то время главного противника – Соединенных Штатов.

Читая внимательно, чтобы не пропустить опечатки или смысловые ошибки при переводе, сверяясь с английским текстом, я с трудом сохранял хладнокровие. Ведь то, что я до тех пор знал о бушующей в мире «холодной войне», во многом до этого момента я относил к «мобилизующим» заявлениям нашего руководства. Во всяком случае я сомневался в наличии в действительности у наших западных противников таких зверских человеконенавистнических планов, как уничтожение наших городов вместе с миллионами жителей. Когда наша внешняя разведка получала сведения о подготовке американскими милитаристами оперативных планов ядерных ударов с уничтожением сначала 10 наших городов, а затем все больше, доведя число таких целей до ста, я полагал, что это могло быть только устрашающим пропагандистским актом как со стороны американцев, так и преувеличением нашей пропаганды.