Путешествие на край комнаты - Фишер Тибор. Страница 46

«Ладно, — сказал Настоящий Джон, — хватит мучиться дурью. Мы сюда не за тем приехали». Он остановил такси: «Отвези нас на войну, дружище». Через пару часов мы приехали на окраину осажденного Осиека. Один офицер, который худо-бедно говорил по-английски, сказал, что тут в одной деревеньке неподалеку формируют что-то наподобие иностранного легиона. Обычно таксисты — гнилой народ, но справедливости ради надо сказать, что наш таксист привез нас туда, куда надо.

Подразделение расположилось в здании местной школы. У дверей обретался голый по пояс парень с «Калашниковым» за плечом. Вроде как охранник, только какой-то уж очень неорганизованный. У него на лбу была татуировка «Иди на х**», так что логично было бы предположить, что он говорит по-английски. «Мы добровольцы. Хотим записаться в отряд», — сказал Настоящий Джон. «Поздно, — ответил Нах**. — Мест уже нет. Уходите». «Не смеши, — сказал Настоящий Джон, проходя в здание. — Кто тут за старшего?» Если бы не Настоящий Джон, я бы, наверное, бросил все к черту и поехал обратно.

Да, это было жестокое разочарование: узнать, что я не такой уж и оригинальный со своими добровольческими порывами. В здании обнаружилось несколько дюжин таких же, как мы, добровольцев, причем, что особенно удручало, в основном это были законченные дебилы. Не считая Нах**, который был либо очень эмоциональным парнем, либо жертвой особенно изощренной злой шутки, все «достоинства» этого так называемого отряда нашли предельное выражение в Рико, который приехал аж из Америки. Сперва он прилетел в Белград, пробился к какому-то генералу из министерства обороны, рассказал ему очень подробно и обстоятельно, что он «ненавидит, бля, этих мудацких сербов» и готов «убивать этих мудацких сербов, пока не останется ни одного», потому что он «ненавидит их, бля, всей душой», Рико вежливо перенаправили в Хорватию и помогли с переездом, после чего он принялся рассказывать всем и каждому о своем приключении — что говорит само за себя. То есть я тоже раньше не знал, что Белград — столица Сербии, но когда покупаешь билеты, надо хотя бы взглянуть на карту.

Командный пункт располагался в помещении школьной канцелярии. На столе в кабинете были разложены какие-то карты, а за столом сидели двое в черном: оба худые, с неприятными лицами, очень сосредоточенные и серьезные, явные профессионалы, — и какой-то пузатый недомерок из тех, кто в школе всегда самые толстые в классе, и их все всегда лупят, и кончают они швейцарами в массажных салонах. Настоящий Джон отсалютовал мужикам в черном и объявил, что мы готовы немедленно приступать к исполнению своего долга. Те направили его к пузатому коротышке.

«Я Роберто Диас», — сказал коротышка. «Испанец?» — спросил Настоящий Джон, пытаясь оправиться от изумления.

«Он венгр», — сказал один из ребят в черном. «И тут нечего стыдиться», — добавил второй. «Испанец, — сказал Роберто, нехорошо глянув на этих двоих. — У меня испанский паспорт».

«Только один? — спросил Черный Номер Раз. — У меня их с полдюжины». Они с Номером Два заговорили о чем-то вполголоса, как я понял, на хорватском. Оба были предельно сосредоточены, и оба нервно теребили часы у себя на руке.

«Скажите, пожалуйста, — спросил Роберто, — есть ли на свете хотя бы один богатый и преуспевающий человек, который к тому же еще и порядочный? Который вам по-настоящему нравится?» Мы с Настоящим Джоном призадумались. Что за странный вопрос? И почему нам его задают? «Не волнуйтесь, — сказал Роберто. — Это не проверка. Просто мне нравится задавать этот вопрос».

В общем, нас взяли в отряд. На следующий день пришел грузовик снабжения, и нам с Настоящим Джоном выдали обмундирование. Исходя из военной мудрости и здравого смысла, о чем нам постоянно напоминали в лагере, у сербов не было никаких шансов. Из-за моей компетенции в этом деле — я все же учился на тренера по фитнесу — меня назначили старшим инструктором по физической подготовке, так что я гонял наших дебилов вверх по склону с канистрами, наполненными водой, в обеих руках, а потом они у меня приседали до посинения с этими же канистрами. Ломались все, даже самые что ни на есть крутые.

Я себя чувствовал на своем месте. При деле. Я был героем, я хорошо загорел. И в деревне у нас было вполне безопасно. Война была где-то там, далеко. Полное ощущение, что ты отдыхаешь где-нибудь на курорте, хотя и при полном отсутствии женщин, клубов, баров, бассейна, нормальной еды и общения — потому что все разговоры в отряде сводились к спорам, сколько ангелов поместится на кончике армейского ножа. Я познакомился с остальными ребятами: трое профессиональных охранников из Госворта — Бацца, Гацда и Лацца, кондуктор из Инвернесс, куча скандинавов и один немец, который привез с собой свою собаку и жил в отдельной палатке, заваленной всякими приспособлениями, включая нож для фигурной нарезки помидоров.

У каждого были свои причины приехать на эту войну. Бацца, Гацца и Лацца хотели устроить себе продолжительный отдых от жен. Было там несколько психов. Я, конечно, не психиатр, но то, что они сумасшедшие, было понятно и так. Нах**, например, и еще Доктор Смерть — продавец-консультант фотокопировальных устройств из Лилля, который не мог даже сделать десять выжиманий в упоре и которого на занятиях по рукопашному бою били все.

Конечно, никто нам об этом не говорил, но постепенно до меня начало доходить, что нас держат здесь, в тренировочном лагере, что называется, от греха подальше: чтобы мы не путались под ногами. Настоящие бои шли под Вуковаром и Осиеком, у больших городов. Никому не было дела до нашей крошечной деревеньки, стоявшей вдали от больших дорог, и если бы сербы пришли сюда, мы бы сумели их задержать минут на пять, не больше. Хорваты — Черный Номер Раз и Черный Номер Два — были здесь не для того, чтобы готовить нас к боевым действиям, — они были нашими няньками, которые следили за тем, чтобы мы ничего не напортачили сгоряча.

Настоящий Джон спросил насчет денег. «Денег здесь нет, — сказал Роберто. — Но что здесь хорошо: можно делать, что хочешь». Собственно, в этом и был весь прикол. Однажды к нам привезли шестерых пленных сербов. Ходили слухи, что Роберто купил их — вернее, обменял — на полную коллекцию сорокапяток студии «Stax». Пленников погрузили на вертолет, который Роберто взял напрокат в обмен на партию стиральных машин. Мне, Настоящему Джону и еще некоторым ребятам велели сесть в вертолет вместе с пленными. Сербы сидели унылые и безрадостные, но они себе даже не представляли, что их ждет впереди.

«Это научный эксперимент, — сказал мне Роберто. — Во многих странах есть поговорка: богатство притягивает богатство — в смысле богатые люди неизбежно становятся еще богаче. Многие думают, что это все потому, что богатство дает какие-то преимущества. А я утверждаю, что богатство — это второстепенный вопрос. Дело не в богатстве, дело в чем-то другом».

Роберто объяснил, что пятеро из этих пленных — самые обыкновенные неудачники, зато шестой — Кондитерский король Нови-Сада. Согласно теории Роберто, мироздание всегда поддерживает богатых. Произнося эти слова, он вытолкал из вертолета одного из сербов. Мы были на высоте футов в шестьдесят, так что какой-то шанс выжить у пленного был, хотя я бы лично не хотел оказаться на его месте.

«Чего вам надо?» — воскликнул один из сербов, ошибочно полагая, что это такая новая экстремальная техника допроса. «Хочу посмотреть, какой ты у нас везучий», — сказал Роберто и спихнул его с вертолета. Настоящий Джон вызвался ему помочь. У меня появились серьезные сомнения насчет Роберто и Настоящего Джона. Да, шла война, и сербы вытворяли ужасные вещи. Но… Я ничего не мог сделать, но я мог хотя бы сказать, что я по этому поводу думаю. Однако я ничего не сказал.

Роберто остался доволен результатами эксперимента. Пятеро неудачников разбились в лепешку, а богатый кондитер упал в бассейн. Он сломал обе ноги, но его спасли две молоденькие девицы в бикини «без верха», «За это мне надо дать Нобелевскую премию», — заявил Роберто.