891 день в пехоте - Анцелиович Лев Самсонович. Страница 3

И далее. Если Сталин не собирался разгромить Германию, то он не собирался освобождать Европу от фашистского ига. Значит мы освободили Европу только потому, что Гитлер напал на Советский Союз в июне 1941 г. Это звучит не в пользу нашей армии – армии-освободительницы.

Народ-освободитель – так называли в 1945 г. во всем мире советский народ.

Разговоры о том, что Сталин оттягивал войну, что он собирался выступить против Гитлера в 1942 г., не имеют под собой реальных оснований. Осенью 1941 г. надо было демобилизовать из армии большинство призванных в 1939 г. Нельзя было оставить на зиму 1941–1942 гг. солдат без казарм, всю военную технику, боеприпасы и горюче-смазочные материалы на снегу, без защиты, без укрытий. А летом 1941 г. я не нашел ни одной ссылки на то, что строятся новые казармы в районе сосредоточения войск, новые склады, парки, хранилища.

Поэтому я прихожу к выводу, что летом 1941 г. Сталин и военное руководство страны готовились к нападению на Германию, но тогда мы, воины Красной Армии, этого не знали.

В то памятное утро 22 июня 1941 г., когда рассвет еще только занимался, мы были разбужены страшным грохотом. Как нам стало известно позже, это немецкие диверсанты проникли на территорию аэродрома и взорвали бомбохранилище. Через несколько минут фашистские стервятники появились над аэродромом, «юнкерсы» легли на боевой курс, бомбы посыпались на стоянки самолетов, на летное поле, на позиции подразделений противовоздушной обороны.

Вначале мы не могли понять, что происходит. Накануне мы легли спать поздно вечером после просмотра вместе с бойцами-зенитчиками и командой аэродромного обслуживания кинофильма «Трактористы». Только нас свалил сон, и тут раздался страшный грохот, а затем – налет вражеских бомбардировщиков.

Многие наши самолеты, стоящие на поле аэродрома, сгорели на земле, так и не успев подняться в воздух. Не все летчики успели добежать к самолетам – жили они в Стрые, в военном городке, а это 4–5 км от аэродрома. Мне пришлось встречаться со свидетелем этих событий в городе Славянске. Я беседовал с дочерью одного летчика, участника тех боев. Она вспомнила, как ее отец, услышав шум боя, побежал из дому на аэродром, так как, по его рассказу, горел его самолет. Зенитчики, стоявшие на боевых позициях вокруг аэродрома, а также на противовоздушной обороне города Стрый, огонь по самолетам противника открыли с большим опозданием – разрешения на открытие огня долго не было.

Газета «Красная Звезда» от 11 июля 1987 г. написала о том, что город Стрый и расположенный недалеко от него аэродром фашисты начали бомбить в 4 часа 30 минут утра 22 июня 1941 г. Приказ об открытии огня зенитчики получили тогда, когда первый налет уже закончился и большинство самолетов, стоящих на поле аэродрома, было уничтожено. Такое положение было не только на аэродроме города Стрый.

Н. Яковлев в книге «Жуков» указывает, что Красная Армия 22 июня 1941 г. потеряла 1200 самолетов.

А белорусский журнал «Армия» утверждает, что 22 июня 1941 г. Красной Армией было потеряно 1818 самолетов, еще более трех тысяч советских самолетов было уничтожено в последующие восемь дней войны.

Советское командование не было готово к такому сценарию начала войны. Об этом свидетельствуют следующие факты: после уничтожения гитлеровцами авиации Западного Особого военного округа командующий авиацией этого округа Герой Советского Союза генерал Иван Копец на второй день войны застрелился, а командующий авиацией Киевского военного округа генерал Птухин 27 июня 1941 г. был арестован и расстрелян. Об этом говорится в уже упомянутой книге Я. Верховского и В. Тырмос «Тайный сценарий начала войны».

Ясно, что не эти два генерала виновны в трагедии, разыгравшейся в первые дни войны на аэродромах, расположенных у нашей западной границы. Не они определяли расположение военных аэродромов вблизи границы, не они решали вопросы дислокации авиаполков и дивизий, не они запретили зенитчикам в первые минуты нападения немецких самолетов открывать огонь!

Как видно из приказа командира 16-го ОЗПБ № 48 от 22 июня 1941 г. (архив Министерства обороны СССР, опись № 204919, дело № 7), батальон имел задачу нести противовоздушную оборону нефтепромыслов в районе города Дрогобыч. Поэтому все подразделения батальона уже 22 июня утром начали движение в сторону Борислава, где располагался штаб батальона.

Нашей роте нужно было совершить марш от Стрыя к Бориславу, получить в штабе батальона боеприпасы, бензин, саперное оборудование, продовольствие и затем выдвинуться на боевые позиции к Дрогобычу.

Марш этот был трудным: бойцы и младшие командиры не обстреляны, немецкие самолеты целый день висели над дорогами, они гонялись за повозками, автомашинами и отдельными людьми. А ехали мы в разгар ясного июньского дня.

За этот 50-километровый марш нас девять раз бомбили, мы несли потери и в людях, и в технике. Когда немецкие самолеты первый раз напали на нашу колонну, поступил приказ: «Расчеты в укрытие». Но водитель и начальник прожекторной станции должны были оставаться около машин, чтобы не оставлять боевую технику без охраны и

в случае необходимости принять срочные меры к тушению пожара. В пути, недалеко от Борислава, был поврежден и мой прожектор – пуля крупнокалиберного пулемета попала в стеклянный отражатель. По прибытии в Борислав мы сдали поврежденный прожектор, получили новый со склада «НЗ», там же нам выдали все необходимое для жизни и ведений боевых действий, в ту же ночь мы выехали в район Дрогобыча на боевые позиции (так называемые «точки»).

Упомянутым приказом командира 16-го ОЗПБ был предусмотрен следующий порядок боевой работы на «точках» в условиях военного времени.

1. Всему личному составу расчетов с наступлением темноты и до рассвета находиться на своих местах согласно расписанию (Положение № 1), бдительно следить за воздухом, руководствуясь световым кодом и командами, передаваемыми по телефону с командных пунктов роты и батальона.

2. Светить по самолетам организованно, а при необходимости – самостоятельно, в соответствии со складывающейся обстановкой.

3. Оборудовать боевые позиции и замаскировать материальную часть.

4. Отдыхать (спать) только днем, после получения команды «Положение № 3», организовав надлежащую охрану боевой позиции.

Что представляла собой боевая позиция прожектористов?

Во-первых, это круглый окоп диаметром 2,5 м и глубиной до 1 м, в котором размещался прожектор. Для этого окопа обычно выбиралась наиболее высокая точка на местности.

Во-вторых – это кольцевая траншея вокруг круглого окопа диаметром около 6 м, по которой первый номер расчета должен передвигаться при круговом поиске самолетов противника.

В-третьих – это большой прямоугольный окоп для автомашины «ЗИС-12», на которой перевозился прожектор в походном положении и на которой был смонтирован генератор, подающий ток для электролампы прожектора.

Кроме этого, окопы для третьего номера и начальника станции, землянка для отдыха расчета в дневное время. Нужно было также проложить связь и силовой кабель от генератора к прожектору, предохранить его от повреждений осколками и замаскировать.

Как видим, это целый комплекс инженерных сооружений, который нужно было создать в строго ограниченное время силами расчета, состоящего из четырех бойцов и начальника станции.

Противник бомбил Стрый, Борислав, Дрогобыч с первых минут начала войны. (Об этом можно прочесть в газете «Правда» № 149 за 1991 г. – Прим. авт.) Нефтепромыслы вражеские самолеты облетали стороной. Позже мы узнали, что это не было случайностью: гитлеровцам очень нужна была нефть, они планировали захватить дрогобычские нефтепромыслы исправными и в рабочем состоянии.

В газете «Известия» № 160 от 26 августа 1997 г. Эдуард Поляновский в статье «Последний поклон» пишет о том, что танковый полк, командиром которого был майор Ивановский, пять дней вел бои в районе Львова. Это подтверждает факт боев на нашем участке фронта до 26–27 июня 1941 г.