Тайные информаторы Кремля. Нелегалы - Антонов Владимир Сергеевич. Страница 10

Летом 1922 года при нелегальном переходе польско-советской границы был задержан видный деятель «Союза» и доверенный сотрудник Савинкова Леонид Шешеня, который шел с заданием восстановить связь с резидентами подпольной антисоветской савинковской организации в Минске и Москве. Минский резидент НСЗРиС бывший штабс-капитана Герасимова был арестован чекистами. А арестованные Шешеня и московский резидент НСЗРиС Зекунов были завербованы чекистами и согласились лично подключиться к оперативной игре «Синдикат-2».

По заданию Дзержинского было решено использовать это обстоятельство для завязывания «оперативной игры». Разработали комплекс мероприятий, включавший в себя легендирование деятельности на территории России контрреволюционной организации «Либеральные демократы» (ЛД), которая якобы готова к решительным действиям по свержению большевиков, но нуждается в опытном политическом руководителе, каковым считает Савинкова.

Кто же из соратников Дзержинского осуществлял эту блестящую операцию по ликвидации наиболее активной в то время антисоветской террористической организации?

Планирование операции в целом поручили начальнику контрразведывательного отдела (КРО) ГПУ Артуру Христиановичу Артузову, а ее разведывательной части – Иностранному отделу ВЧК – ГПУ, который с августа 1921 года возглавлял Соломон Григорьевич Могилевский. Активными участниками захвата Савинкова были также заместитель начальника КРО ГПУ Роман Александрович Пилляр, помощник начальника этого отдела Сергей Васильевич Пузицкий, сотрудник ИНО Григорий Сергеевич Сыроежкин, но главная роль в практическом осуществлении замысла выпала на долю Андрея Павловича Федорова.

По замыслу руководителей операцией, Савинкова нужно было заставить поверить в существование в СССР неизвестной ему солидной антисоветской организации, нуждавшейся в опытном и влиятельном руководителе. С этой целью и была создана легендированная организация «Либеральных демократов», одним из основных руководителей которой являлся якобы Андрей Федоров.

Вскоре были получены сведения о попытках киевской контрреволюционной организации установить связь с «Либеральными демократами». Через некоторое время на связь с ними вышел киевский профессор Исаченко.

Практически в это же время в Москву прибыл эмиссар Савинкова Фомичев, который должен был проверить сведения о существовании организации ЛД. Была организована встреча Фомичева с Исаченко в номере гостиницы «Новомосковская». Во встрече приняли участие руководители организации ЛД (в этой роли выступали сотрудники ГПУ). В ходе дискуссии была создана видимость, что на сближение с «Союзом» «Либеральные демократы» идут только в силу общепризнанного авторитета Савинкова. Фомичев в ответ предложил организовать встречу представителей ЛД с Савинковым в Париже.

Руководители операции приняли решение для закрепления легенды дать возможность Фомичеву вернуться в Варшаву. В мае 1923 года он вместе с Зекуновым по «зеленому коридору» перебрались в Польшу.

Фомичев возвратился за рубеж в полной уверенности в существовании организации «Либеральных демократов» и доложил об этом руководству «Союза». А 11 июля 1923 года Федоров в сопровождении Фомичева выехал в Париж, где произошла его первая встреча с Борисом Савинковым. Таких встреч состоялось несколько, и каждый раз Федоров все больше убеждал Савинкова в том, что организация ЛД представляет собой реальную силу, однако нуждается в таком авторитетном руководителе, как Борис Викторович.

В ходе бесед Савинков рассказал Федорову об источниках финансирования НСЗРиС. Помимо разведок европейских стран он назвал Форда, Муссолини, а также бельгийских промышленников, заинтересованных в получении будущих концессий в России. Разведчику были представлены ближайшие помощники и соратники Савинкова.

Вскоре Савинков направил в Москву своего ближайшего помощника, полковника Павловского, с целью проверки деятельности Шешени. В Москве Павловский был арестован.

К тому времени Савинков настолько поверил в реальность существования «Либеральных демократов» и словам Федорова о том, что организации нужен энергичный руководитель, что в августе 1924 года решился посетить СССР, несмотря на то, что от этой затеи его отговаривали видный деятель эмиграции В.Л. Бурцев и другие его соратники. Бурцеву, в частности, Савинков заявил: «Моя поездка в Россию решена. Оставаться за границей я не могу. Я должен ехать… Я еду в Россию, чтобы в борьбе с большевиками умереть. Знаю, что в случае ареста меня ждет расстрел. Я покажу сидящим здесь, за границей, Чернову, Лебедеву, Зензинову и прочим, как надо умирать за Россию. Своим судом и своей смертью я буду протестовать против большевиков. Мой протест услышат все!»

12 августа 1924 года Савинков прибыл в Варшаву, где с помощью грима несколько изменил свою внешность. 15 августа вместе с Фомичевым и супругами Деренталь, с фальшивым паспортом на имя В.И. Степанова, он перешел польско-советскую границу. На границе их встретили Федоров, приехавший из Варшавы на день раньше, а также сотрудники разведки Пиляр, игравший роль начальника пограничной заставы, «сочувствующего» ЛД, Пузицкий и Крикман («члены московской организации ЛД»).

16 августа Савинков и его сообщники были арестованы чекистами на конспиративной квартире в Минске и доставлены в Москву на Лубянку. Арест вызвал у террориста, заявлявшего, что он не боится смерти, серьезный надлом и полную капитуляцию. Допросы Савинкова вели Артузов и его заместитель Пиляр. Он признал свое поражение и дал высокую оценку работе чекистов.

25—29 августа 1924 года в Москве состоялся судебный процесс по делу Савинкова. Его показания вызвали подлинное замешательство в среде белой эмиграции. В частности, на суде Савинков заявил: «Я безусловно признаю советскую власть и никакую другую. Каждому русскому, кто любит свою страну, я, который прошел весь путь этой кровавой тяжелой борьбы против вас, я, кто доказывал вашу несостоятельность, как никто другой, я говорю ему – если ты русский, если ты любишь свой народ, ты низко поклонишься рабоче-крестьянской власти и признаешь ее безоговорочно».

29 августа Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла Савинкову смертный приговор. Однако, принимая во внимание признание Савинковым своей вины и «полное отречение от целей и методов контрреволюционного и антисоветского движения», Президиум ВЦИК заменил смертную казнь на лишение свободы сроком на десять лет.

После вынесения приговора Савинков продолжал содержаться во внутренней тюрьме ОГПУ на Лубянке. В заключении ему были созданы довольно сносные бытовые условия: в его распоряжение была предоставлена библиотека, его вывозили на прогулки в Сокольники. Но Савинков все чаще впадал в депрессию, неволя тяготила его. Он ходатайствовал о полном помиловании.

7 мая 1925 года, после того как следователь сообщил Савинкову, что его просьба отклонена, он покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна.

Появляющиеся периодически в ряде российских изданий утверждения о том, что Борис Савинков якобы был убит чекистами, не соответствуют действительности и являются домыслами: чекистам он нужен был живой.

На самом деле за террор и другие свои преступления перед народом Савинков вполне заслуживал смертной казни и его можно было бы расстрелять на законных основаниях и без всяких церемоний (и даже для сегодняшних «правозащитников» трудно было бы найти аргументы в защиту Савинкова, организовавшего убийства великого князя Владимира Александровича, московского генерал-губернатора).

Если он и не был расстрелян, то лишь потому, что советская власть надеялась на постепенное национальное примирение, в том числе и с вооруженной белогвардейской эмиграцией, если она откажется от террористической деятельности. Савинков был нужен как символ террориста, примирившегося со вчерашними врагами и признавшего советскую власть. Таким символом быть он не захотел…

Что же касается самого Андрея Павловича Федорова, то в операции «Синдикат-2» он проявил исключительную смелость, находчивость и самообладание. Он выдержал неоднократные проверки со стороны польской контрразведки, а также и ближайшего помощника Савинкова полковника Павловского, который требовал от разведчика признания в своей принадлежности к советским спецслужбам.