Война США в Афганистане. На кладбище империй - Джонс Сет Дж.. Страница 15

Одним из самых жестоких и безжалостных лидеров афганской оппозиции был Гульбеддин Хекматиар. Он был седьмым и самым младшим ребенком в семье, носил густую черную бороду и имел пронзительный взгляд. Хекматиар отлично говорил по-английски, был известен своими прочными исламистскими взглядами и презрением к Соединенным Штатам, сильнее которого была лишь его ненависть к русским. В 1985 г., находясь в Соединенных Штатах, он отказался от встречи с президентом Рональдом Рейганом – несмотря на неоднократные просьбы руководства Пакистана – из опасения, что его будут считать американской марионеткой. Во время войны в Афганистане КГБ создал отдел по распространению дезинформации, задачей которого было спровоцировать раскол между семью лидерами моджахедов. Одной из главных целей отдела стал Хекматиар.

Милтон Бирден, бывший главой резидентуры ЦРУ в Пакистане в 1986–1989 гг. и работавший с моджахедами, охарактеризовал Хекматиара как «самого упрямого из афганских лидеров, самого «упертого сталиниста» Пешаварской семерки», «упертого» до такой степени, что он даже не мог подумать отдать приказ, при выполнении которого могла бы быть слегка нарушена партийная дисциплина». Вспоминая о своих встречах с Хекматиаром, Бирден признает, что «врагом, и очень опасным врагом я считал только Гульбеддина Хекматиара. Ирония заключается в том, что я не смог бы оспорить утверждения о том, что ЦРУ выбрало этого параноика-радикала своим фаворитом и что мы обеспечивали этого человека, который оскорбил президента Соединенных Штатов, всем необходимым для борьбы с Советами»³⁴. Занимавший пост главы резидентуры ЦРУ в Пакистане до Милтона Бирдена Уильям Пикни в своих воспоминаниях дает Хекматиару похожую оценку: «Ты с Гульбеддином мог хлопать друга по плечу и обниматься как настоящие товарищи по оружию, и он смотрит на тебя своими угольно-черными глазами, но ты попросту знаешь, что единственное, что вас объединяет – это совместная борьба против Советского Союза»³⁵.

Исламская партия Афганистана, лидером которой являлся Хекматиар, была создана по т. н. модели «Ихван» (братство – арабск.), одной из разновидностей ваххабитского течения из Саудовской Аравии. Хекматиар, пуштун из племени гильзаи, поступил на инженерный факультет Кабульского университета, но не закончил обучение, посвятив большую часть времени политической деятельности и религии. Он стал последователем Саида Кутба и вступил в организацию «Братья-мусульмане», выступая за создание единого исламского государства. Во время учебы в университете взгляды Хекматиара все более радикализировались, согласно легенде, его религиозный пыл стал проявляться в поступках: говорили, что он брызгал кислотой в лица студенток, отказывавшихся носить чадру. Правда, некоторые утверждают, что история является плодом черного пиара КГБ³⁶. После короткого периода пребывания в рядах афганских коммунистов Хекматиар перешел в ряды приверженцев Саида Кутба, исламского ученого и главного идеолога египетского движения «Братья-мусульмане» 50–60-х годов, идеи которого вдохновили Аймана аль-Завахири и Усаму бен Ладена ³⁷. Сторонники Хекматиара обращались к нему «инженер Хекматиар», несмотря на то что он не получил законченное образование, поскольку в 1972 г. попал за решетку за критику монархии.

В 1973 г., когда Дауд-Хан сверг правительство Захир-Шаха, Хекматиар был выпущен из тюрьмы и сразу бежал в пакистанский приграничный город Пешавар вместе с Раббани, Кази Мухаммедом Амином Вакадом и другими «перспективными» джихадистами ³⁸. В это время Хекматиар завел в Пакистане нужные связи и контакты. «У нас была надежная информация о том, что его финансируют напрямую пакистанские власти, – признавал шеф резидентуры ЦРУ Грэм Фуллер. – Это было крайне необходимо, поскольку Советы оказывали помощь людям вроде Дауда. Хекматиар был ответом Пакистана Дауду»³⁹.

По воспоминаниям бригадира Мухаммеда Юсафа, организация Хекматиара была надежной и беспощадной: «На них можно было полагаться без раздумий. Дав им оружие, вы могли быть уверены в том, что это оружие не будет продано в Пакистане, потому что он был точен до крайности… Вступив однажды в его партию, выйти из нее было затруднительно»⁴⁰. В 80-х – вплоть до начала 90-х годов движение «Хезб-и-Ислами» получило от пакистанской разведки больше денежных средств, чем все другие повстанческие фракции и группировки. Политическую базу движения составляли в основном исламисты, но его подходы и методы были как у настоящей политической партии.

В 1979 г. «Хезб-и-Ислами» пострадала от раскола. Юнус Халес ушел от Хекматиара, обвинив его в том, что тот избегает схватки, но сохранил название «Хезб-и-Ислами» для своей отколовшейся фракции ⁴¹. Обвинение звучало иронично, так как Хекматиар стал в итоге самым безжалостным из лидеров моджахедов и после ввода в Афганистан американских войск в 2001 г. начал сражаться против них. Халес родился в 1919 г. в районе Хогьяни провинции Нангархар. Несмотря на отсутствие университетского теологического образования, он стал муллой в одной из кабульских мечетей и членом афганского отделения движения «Братья-мусульмане». Изначально организация Халеса была не более чем сектой регионального масштаба, в которую входили пуштуны клана Хогьяни из провинции Нангархар, а также пуштуны, проживавшие в провинции Пактия и южнее Кабула. Со временем этническая база организации расширилась.

Война «тысячи порезов»

С помощью ИСИ моджахеды использовали две старейших тактики ведения боевых действий – налеты и засады. Советские солдаты в Афганистане называли моджахедов «духами», то есть привидениями ⁴² («дух» – трансформация персидского слова «душман» – враг. – Прим. ред.). Русские оказались очень уязвимыми перед партизанскими методами войны, и боевики постепенно выдавили их из сельских районов с помощью терактов, налетов, убийств и ракетных обстрелов. Мухаммед Юсаф утверждал: ««Смерть от тысячи порезов» («смерть от тысячи порезов» – особо мучительный способ смертной казни путем отрезания от тела жертвы небольших фрагментов в течение длительного периода времени. – Прим. пер.) – проверенный временем способ ведения партизанской войны против регулярной армии. В Афганистане это был единственный способ поставить русского медведя на колени, единственный способ победить супердержаву на поле боя, когда против нее сражаются плохо подготовленные, слабо дисциплинированные и не имевшие нормального вооружения туземцы, единственными ресурсами которых были непобедимый боевой дух и воинские традиции»⁴³.

В сельских районах положение русских со временем лишь ухудшалось, так как моджахедов поддерживало местное население ⁴⁴. Русские никогда не располагали силами, необходимыми для полной военной победы над моджахедами – по некоторым оценкам, им понадобилось бы более 300 000 военнослужащих, чтобы получить хотя бы минимальный шанс для победы над оппозицией ⁴⁵. Советской Армии периодически удавалось временно оккупировать одни районы (как это было в Панджшере в апреле 1984 г.) и стирать с лица земли другие. Но она ни разу не смогла зачистить и удержать территорию. Еще важнее то, что русские отвращали от себя местное население, простых афганцев, так и не сумев завоевать их поддержку или хотя бы уважение. В одном из докладов ЦРУ говорится: «Русские не сумели уменьшить размах повстанческого движения или добиться поддержки со стороны местного населения, а афганское сопротивление продолжало усиливаться и завоевывать поддержку. Боевые действия постепенно распространились на всю территорию Афганистана»⁴⁶.

Первые советские оценки войны были вполне оптимистичны, но к 1985 г. советское руководство начало проявлять все более растущую озабоченность. На заседании Политбюро 17 октября 1985 г. советский лидер Михаил Горбачев зачитал письма граждан, в которых выражалось растущее недовольство войной в Афганистане. На том же заседании Горбачев рассказал о своей встрече с Бабраком Кармалем, в ходе которой он сказал, что Советский Союз выведет войска из Афганистана.