Трудная наука побеждать - Бирюков Николай Иванович. Страница 47
Планируя использование артиллерии и минометов, мы исходили из следующих соображений. Наступление противника, если оно начнется на нашем участке, ближайшей целью будет иметь Замоль — важный во многих отношениях пункт, центр шоссейных дорог, одна из которых ведет к Будапешту. Надо полагать также, что прорваться к Замолю гитлеровцы попытаются по кратчайшему направлению — вдоль южных отрогов гор Вертеш. Следовательно, мы можем устроить наступающим огневой мешок, можем поражать танки и пехоту фланкирующим огнем, если расположим на этих горах артиллерию и минометы.
Так мы и сделали. Там, в отрогах гор, на огневые позиции встали два минометных полка, полк «катюш» и два дивизиона тяжелых пушек-гаубиц.
В первых числах января я встретился с командиром 68-го стрелкового корпуса генералом Н. Н. Шкодуновичем. Мы подробно обговорили все вопросы по взаимодействию, особенно насчет обеспечения стыка корпусов огнем и контратаками.
Убыла от нас 40-я гвардейская дивизия и прибыла 84-я стрелковая. Ее 382-й стрелковый полк на левом фланге нашего боевого порядка готовил оборону на северной окраине Секешфехервара.
Командарм Захаров не забыл поздравить нас с успехом 41-й дивизии генерала Цветкова. Брошенная из резерва на север, на правый фланг армии, против наступающих эсэсовцев, она была отмечена в приказе за образцовые боевые действия.
Таковы были дела, которыми мы занимались в период относительного затишья, между 3 и 6 января.
Замоль — Патка
В эти дни противник, пытаясь выявить нашу систему огня и нащупать слабые места в обороне, неоднократно предпринимал разведку боем. Обычно это была группа из нескольких танков и бронетранспортеров и человек пятидесяти пехотинцев. Попытки эти срывались огнем отдельных наших батарей.
6 января вся система наблюдения на фронте корпуса отметила необычайно оживленное движение в ближнем тылу неприятеля. До ста машин прошло за день по дорогам на Бодайк и Фехерварчурго.
7 января стало первым днем испытания прочности нашей обороны. Надо сказать, что за всю полуторалетнюю боевую жизнь корпуса он не попадал еще в столь жестокую переделку, как в январских оборонительных боях под Замолем.
Противник бросил против нас, стоявших в центре армейской оборонительной полосы, сильную группировку в составе трех танковых дивизий, венгерской кавалерийской бригады и пехотных частей. К началу наступления он превосходил нас по живой силе в три раза, по орудиям и минометам — в четыре, по танкам и самоходным артиллерийским установкам — в шесть раз.
В 9.00 враг открыл сильный артиллерийско-минометный огонь и двинулся в наступление. Группы по 10–15 танков, сопровождаемые сотнями пехотинцев, с разных направлений приближались к траншеям 5-й дивизии и левофлангового полка 7-й дивизии.
— Докладывает Дрычкин, — слышу в телефоне резкий голос командира 7-й. — После артналета одиннадцать танков противника совместно с пехотой попытались прорваться через оборону 29-го полка вдоль дороги на Бичке. Атаки отбиты…
Дивизия Дрычкина, оборонявшаяся под углом к остальным частям корпуса, нависала над противником, который атаковал Замоль. Она сковывала его маневр, заставляла немецких танкистов непрерывно оглядываться на свой фланг и тыл.
В тактическом масштабе здесь повторилась оперативная ситуация, возникшая летом 1941 года на Юго-Западном фронте. Тогда наша 5-я армия, нависая над немецкой танковой группой со стороны Припятских болот и непрерывно ее контратакуя, заставила вражеское командование задержать наступление на Киев. Немецкие дивизии вынуждены были развернуться фронтом на север и ввязаться в изнурительные бои с частями 5-й армии.
Надо полагать, что и под Замолью гитлеровцы сразу же попытаются обеспечить открытый фланг наступающей группировки.
На участке 7-й дивизии отдельным танкам удалось прорваться к нашему переднему краю. Открыв башенные люки, фашисты попытались было забросать гранатами траншею. Гвардейцы Федор Божко и Андрей Почко, подобравшись к танкам вплотную, в свою очередь начали швырять гранаты в люки. Таким образом были уничтожены две машины. А еще две прямой наводкой расстреляли артиллеристы младшего лейтенанта Сергеева.
Одновременно гитлеровцы предприняли атаки по всему фронту 5-й дивизии, прикрывавшей с запада подступы к Замолю. Около сорока танков двигались на ее полки, вползая в запланированный нами огневой мешок.
Тут наконец заговорила в полный голос наша артиллерия. Вели фланкирующую стрельбу истребительно-противотанковые пушки, гремели залпы гаубиц и минометов из-за лесистых отрогов Вертешских гор. Подавленная мощью сосредоточенного огня, танковая атака захлебнулась.
Однако никто из нас не тешил себя иллюзией победы. Штабные офицеры продолжали работать серьезно и сосредоточенно. Опыт подсказывал, что отбитая атака — только начало настоящего боя.
И действительно, вскоре противник усилил натиск. Теперь уже около двадцати танков с пехотой атаковали левый фланг дивизии Дрычкина и прорвались на ее передний край. Но добиться здесь ощутимых результатов фашисты не сумели.
К концу дня в полосе обороны 7-й дивизии дымилось четырнадцать подбитых и сожженных танков. 29-й полк, закаленный, с сильными, если так можно выразиться, противотанковыми традициями, устоял в этом бою так же, как некогда в жестоких боях на ахтырском рубеже, а потом под Черкассами.
За день врагу удалось отвоевать пятьсот, кое-где до тысячи метров изрытой снарядами земли.
Сюда, к полковнику Дрычкину, в гористую местность, штаб артиллерии корпуса направил прибывший из армейского резерва 200-й минометный полк.
Главные события этого дня разыгрались в полосе обороны 5-й дивизии теперь уже генерал-майора П. И. Афонина. Ее боевые порядки атаковало около сотни танков и два пехотных полка, поддержанных огнем примерно двадцати артиллерийских и минометных батарей.
Противник двигался двумя большими группами. До двадцати бронеединиц на Маргит и около семидесяти — на Барбалу. Впереди, образуя острие клина, шли «тигры» и тяжелые самоходки. Они вели огонь с ходу и с коротких остановок. Середину клина составляли средние и легкие танки и бронетранспортеры с пехотой.
Вся эта масса войск наступала на позиции 11-го и 16-го гвардейских стрелковых полков и располагавшихся здесь же подразделений 64-й механизированной бригады 1-го механизированного корпуса.
Мела поземка, тяжкий гул танковых двигателей навис над заснеженными полями, что тянутся отсюда на северо-запад, запад и юго-запад. Именно туда, имея конечной целью Замоль, рвалась бронированная армада.
По всему 5-километровому фронту завязались огневые дуэли между танкистами врага и нашими артиллеристами.
Забегая вперед, скажу, что непрерывно прибывавшие из армейского резерва артиллерийские полки и дивизионы все более укрепляли оборону корпуса. К вечеру огневой щит 5-й дивизии состоял уже из двухсот стволов, начиная с 45-миллиметровых противотанковых пушек и кончая тяжелыми пушками-гаубицами 123-й артбригады.
Командующий армией оперативно реагировал на всякое изменение обстановки на нашем участке, особенно когда в наших докладах прогнозировались дальнейшие события. Мы в штабе, а войска на позициях постоянно чувствовали его твердую руку. В этот день, а в следующий особенно, бывали очень тяжелые моменты. Однако ии разу вышестоящий штаб не устроил нам дополнительную нервотрепку. Все переговоры были деловыми и лаконичными. Это помогало нам работать с полной отдачей.
Во второй половине дня танки и самоходки противника ворвались на передний край обороны 5-й дивизии. Яростно дрались воины 11-го полка. Когда в одном из батальонов были убиты командир и другие офицеры, командование взял на себя парторг полка капитан Ниязов. Он ликвидировал возникшее замешательство, и противник был отброшен.
Геройски дрались бойцы 2-й пулеметной роты. Их командир лейтенант Карабинников, когда почти все его солдаты и сержанты выбыли из строя, сам лег за пулемет и бился до последнего — пока не погиб, раздавленный танком.