Шестой знак. Книга первая (СИ) - Лисина Александра. Страница 31

Я добралась до северной оконечности леса, с неудовольствием обнаружив, что и там его окружало все то же мерзкое болото. Попробовала было обойти его вдоль кромки деревьев, но, к собственному неприятному удивлению, поняла, что не смогу это сделать — болото было и там, и гораздо дальше, окружая лес неодолимой преградой и словно стискивая в одном гигантском кольце. Конечно, я отдавала себе отчет в том, что в нормальной природе такое невозможно, поэтому забралась мыслью довольно далеко и остановилась только тогда, когда почувствовала, что чересчур увлеклась, ушла слишком далеко от исходной точки и скоро опять ослабну.

Поспешив вернуться к озеру, я, пока еще оставались силы, попыталась сделать по-другому: преодолевая раздражение, которое по мере приближения к центру болота неуклонно возрастало, перейдя в итоге в самое настоящее отвращение, я заставила себя посмотреть на тот путь, который мы уже прошли, и отыскать то место, куда мы вывалились из портала. Рассудив, что хотя бы там должен найтись конец трясине… она ведь не может тянуться бесконечно, правда? Так что если тут она упирается в лес, но с другой стороны тоже должно что-то быть, да? Вот я и захотела отыскать этот пресловутый край, раз уж по-другому не получилось.

Вот только спустя какое-то время случился совершено непонятный казус — я впервые в жизни уперлась в стену. Нет, я не увидела скалу и не врезалась со всего маху в какую-то материальную преграду, но отчетливо почувствовала, что дальше не смогу сделать ни шагу. Словно какая-то пелена повисла над трясиной, мешая не только пройти, но даже просто взглянуть, что там дальше. До какой-то черты доходишь, потом вязнешь в ней, как в патоке, а затем окончательно останавливаешься и не можешь туда пробиться. Причем когда я попыталась пройти вдоль этой преграды и понять, что она собой представляет, меня замутило. А когда я попробовала мысленно по ней ударить, так скрутило, что я в мгновение ока вывалилась из этого полу-сна и снова оказалась на берегу озера — бледная, задыхающаяся и с подрагивающими от слабости руками, будто даже недолгий контакт с этим проклятым местом начисто высосал из меня все силы.

— Непростая ты девица, — вдруг задумчиво произнес у меня за спиной знакомый надтреснутый голос. — Ой, непростая… и говор у тебя необычный, и насчет многонога не обманула — издохла тварь окаянная. Не сунется больше мою плотину рушить.

— Не переживай — их там еще много, — отдышавшись, повернулась я и с подозрением уставилась на давешнего дедка. — А ты молодец — я уж решила, что не вернешься…

— Я — тцар речной, — строго посмотрел на меня оборванец. — А тцары свое слово держат. Что хочешь в уплату за многонога?

Я удивленно кашлянула.

— А что ты можешь мне предложить?

— Камушков придонных пригоршню, — разом поскучнел водяной и демонстративно зевнул, — тину речную в скорлупке, волос русалки необрезанный… но только один! Остальное самому нужно!

— Так тебя еще и парики есть?

— А как же! Всем, что положено речному тцару, обладаю в полной мере: силушкой молодецкой, статью крепкой, на лицо еще дюже пригож…

— И весьма скромен, до кучи, — в том тоне заключила я, испытующе взглянув на престарелого хитреца. — Молодец, хорошо торгуешься, а прикидываешься еще лучше. Но поскольку того, что мне надо, у тебя явно нет, то будем считать, что за многонога ты мне просто останешься должен.

— Э-э! Мы так не договаривались! — вдруг заволновался водяной, тряхнув куцей бороденкой. Глазки забегали туда-сюда, физиономия сморщилась, как печеное яблоко, руки затряслись и сами собой дернулись к драному вороту, за которым буквально на долю сина мелькнула изящная золотая цепочка. — Постой! Какой еще долг?!

— Ну как же: мы тебя от многонога избавили? Избавили, — невозмутимо ответила я, подражая его манере изъясняться. — Плотину твою драгоценную, что от болота твои владения отделяет, сберегли? Сберегли. Реку сохранили в первозданном виде? Спасли ее жителей от неминуемой смерти в пасти жуткого чудовища? Отвели от смертельной угрозы?

— Что ты хочешь? — покорно сник водяной. — Злата? Серебра? Каменьев драгоценных? Отдам сколько скажешь — закона не нарушу. Слово свое в том даю.

Я усмехнулась.

— Вот это уже другой разговор. Хотя ни золото, ни серебро меня не интересует.

— Нет? — неподдельно удивился дед, воззрившись снизу вверх так, будто впервые увидел. — А что тогда хочешь? Корону мою? Владычицей речною стать возжелала?

— Типун тебе на язык, — неподдельно отшатнулась я. — Нашел, что предлагать… нет, мне информация нужна. Да не тайны твои речные, не переживай. Просто спросить кое-что хочу, вот и весь твой долг будет.

Водяной смерил меня еще одним задумчивым взглядом.

— Спросить, конечно, можно. Отвечу, что смогу. Но коль ответа не знаю, то и долга тогда не уплачу.

— Уплатишь, — хищно улыбнулась я. — Если ответишь честно, меня это вполне устроит. Только имей в виду — ложь я почую сразу, так что не искушай меня стребовать с тебя больше, чем есть.

— Откуда ж ты такая взялась-то на мою голову? — удрученно вдохнул дед и, закряхтев, опустился на землю. — С виду вроде простачка, а как копнешь поглубже…

— Сам виноват. Нечего было гребешок брать. Спросил бы просто — я бы, может, расчесалась, и без всякого долга отдала. Ну а поскольку ты его стащил…

— Я не стащил! — возмущенно затряс бородкой водяной. — Я с тебя плату за постой взял! И с мужиков тех, которые мне воду взбаламутили незадолго до тебя!

Значит, мои бравые Драконы все-таки успели отмыться перед тем, как вырубились? Я-то не обратила внимания — темно — а они сами о себе прекрасно позаботились. Молодцы. Заодно, напились вволю, а то еще и ягод успели попробовать, если догадались понаблюдать за птицами. Ну и отлично.

Я снова улыбнулась.

— Но ведь мог и не брать, верно? Скажем, помочь по доброте душевной попавшей в беду девушке и ее уставшим спутникам? Позволить им передохнуть на берегу, безвозмездно дав воспользоваться дарами своего озера?

Водяной запыхтел, засопел, а потом недовольно отвернулся.

— Может, и мог…

— Ну вот видишь, — ласково пожурила его я, присаживаясь напротив. — Так что нечего теперь обижаться. Лучше расскажи-ка мне: что это за место?

— Сама, что ль, глаз не имеешь? — все еще насупленно зыркнул из-под бровей дед. — Озеро это. А там еще река будет. А вокруг — лес!

— Лес я вижу, — терпеливо сказала я. — Скажи: как он называется? Что это за страна?

— А я почем знаю?!

— Как это? — опешила я. — Ты что, не знаешь, где живешь?!

— Знаю. В озере. А там река. И вокруг — лес…

— Так, — нахмурилась я, печенкой чуя, что меня водят за нос. — Хочешь сказать, что человеческое название этих мест тебе неизвестно?

Дед посмотрел на меня, как на дуру.

— Известно. Я же сказал: река — озеро — лес… чего непонятного?

— Хорошо, — сдалась я. — А люди тут есть?

— Есть, — фыркнул он. — Только далече. От моего озера по левой притоке надо плыть столько восходов вместе с течением, сколько пальцев у меня на руках и ногах. И то едва ли доберешься.

— Сколько?! — растерялась я. — Двадцать суток вплавь?!

— Пешком еще дольше. А вообще, я не уверен — давно смертных не видел, поэтому точно сказать не могу. Но в моих владениях их точно нет.

— А велики ли они, владения-то твои? — осторожно уточнила я, чуя, что влипли мы капитально. Гораздо серьезнее, чем мне казалось, так что о скором возвращении, судя по всему, можно даже не мечтать.

— Дык как раз столько и будет. А что там дальше — мне неведомо.

— То есть, насчет городов и деревень спрашивать тебя бесполезно? — разочарованно протянула я, на что дед охотно кивнул. — И сколько до них добираться… в какую сторону… ты тоже подсказать не сумеешь? Скверно. Может, тогда какие-то названия покажутся тебе знакомыми: Валлион? Скарон-Ол? Рейдана? Фарлион? Может, Хеор или Беон? Или ты про Богов таких знаешь: Айд, Аллар?

Водяной причмокнул мясистыми губами и решительно мотнул головой.