Пурпурная линия - Флейшгауэр Вольфрам. Страница 43

Люди вольны приезжать и уезжать, когда хотят. Я не могу ответить на ваш вопрос. Люссак просто собрался и уехал.

Не получил ли он какого-либо известия, или, быть может, Виньяк прислал ему письмо с просьбой приехать?

Нет, об этом я бы знал. Мы не получали никаких писем от Виньяка. Я, правда, спрашивал Люссака, все ли в порядке в Париже, но он всегда успокаивал меня одними и теми же словами.

Не было ли каких-либо новостей, которыми можно было бы объяснить его внезапный отъезд?

Ну, в новостях, спаси нас Господь, недостатка не было. Везде только и разговора было, что об этой Марте, которую привезли в Париж из Лоша. Здесь было несколько приезжих, видевших ее на площади Святой Женевьевы, где ее показывали народу. Эта тварь кричала, что дьявол вкрался в ее тело и нашептал ей, что все гугеноты – плоть сатаны и что он постоянно бывает в Ла-Рошели и в других местах, где забирает все новые и новые души в свою огненную геенну. Нет никакого чуда, что парижский люд охотно верит в эту крамольную болтовню. Говорили, что ее мать тоже предалась дьяволу, но королевские врачи осмотрели ее и пришли к заключению, что она вовсе не одержима дьяволом. Мы с облегчением узнали, что король отдал приказ господину д'Эстре призвать эту сумасшедшую к ответу и что никакие вопли капуцинов, собравшихся у ворот Консьержери, не смогли отвратить короля от его решения. Самому господину д'Эстре пришлось несколькими днями позже пережить большое несчастье, ведь его дочь, герцогиня де Бофор, пала жертвой какой-то таинственной болезни. Но, как я слышал, смерть дочери не помешала ему в тот же день упаковать все ее пожитки и отправить в Кевр. Нет, конечно, новостей было великое множество, но я не в силах понять, что было в них такого, что могло бы заставить Люссака вернуться в Париж. Напротив, не кажется ли вам, что любого истинного христианина такие новости навсегда отвратили бы от желания возвращаться в этот город?

Стало быть, ваш племянник уехал в пасхальную субботу, и с тех пор вы его больше не видели?

После того последнего письма я не имел о нем никаких известий. Правда, я думаю, что он скоро вернется, чтобы дать мне объяснения по поводу пожара.

Надеюсь, что так и будет, мы тоже очень этого хотим, потому что, собственно говоря, допрашивать надо его, а не вас, который вообще не имеет никакого отношения к этим происшествиям.

Вы не говорили с ним?

Нет.

Разве он не в Париже?

Этого мы не знаем. Мы не нашли в сгоревшем доме ни одного живого человека.

Ни одного живого человека?..

Так вы еще не все знаете ?

Кто-то пострадал во время пожара?

В развалинах нашли труп.

Боже правый!

Пожар заметили около полуночи. После этого люди вломились в дом, увидели, что горит пристройка, и попытались потушить огонь. Когда соседи прорубили стену, чтобы получить доступ к месту возгорания, наружу полыхнуло такое пламя, что огонь, несомненно, перекинулся бы на соседние дома, если бы через короткое время не пошел сильный дождь. Труп обнаружили только утром, когда начали разгребать пепелище. Однако мы не знаем, кто был этот человек. Труп полностью обожжен и изуродован до неузнаваемости. Тело так и не опознано.

Великий Боже.

Вы, конечно, понимаете, что нам очень хотелось бы побеседовать с вашим племянником. Вероятно, этот мертвец и есть тот самый Виньяк, что, однако, вряд ли можно будет установить точно. Но, пожалуйста, скажите мне, что находилось в пристройке?

В пристройке за кухней?

Да.

Ничего особенного. Метла, ведра, дрова и всякий хлам.

Была ли там дверь ?

Дверь? Конечно, была, даже две двери, если уж быть точным.

Где именно находились эти двери ?

Одна выходила во двор, слева, если смотреть из дома. Был туда еще один вход – из-под лестницы. Но я не понимаю, почему вы об этом спрашиваете?

Дверь, ведущая во двор, была наглухо заколочена гвоздями. Вход под лестницу вообще никто бы не заметил, если бы люди не вырубили дощатую стену пристройки. Так вы действительно не знаете, что находилось в пристройке?

Боже мой, мне надо немедленно ехать в Париж. Неужели Люссак?..

Нет, этого просто не могло быть. В конце концов, именно он известил вас о пожаре. Хотя странно, конечно, что он не сообщил вам всех подробностей, которые вы теперь таким неприятным образом узнаете от нас.

Этот неблагодарный бездельник. Я немедленно поеду туда, чтобы за все с него спросить.

Нет, прошу вас, сядьте. Боюсь, что если мне и моим людям до сих пор не удалось заполучить его в наши силки, то тем более вам будет не под силу отыскать его. Мне очень неприятно, что именно я вынужден сообщать вам все эти ошеломляющие новости. Но, прошу вас, ответьте прежде на мои вопросы. Я сообщил вам кое-что о событиях в Париже, но я ничего – или почти ничего – не знаю о вашем племяннике или об этом Виньяке, труп которого предположительно был найден на месте пожара. Если же мы объединим наши знания, то в сумме они, быть может, помогут нам прояснить истину. Прошу вас, не ездите в Париж. Эта поездка в любом случае будет бесполезной. Ваш дом в Париже охраняют мои люди. Вашего племянника простыл и след. Это бессмысленно – ехать в Париж.

Ну хорошо, пожалуй, я послушаюсь вас. Будь проклят тот день, когда я пустил их обоих в свой дом! Но скажите мне, что вы нашли в пристройке?

Создается такое впечатление, что они оборудовали в сгоревшей пристройке какое-то подобие мастерской. Среди обгоревших досок нам удалось найти остатки холста, а также емкости и горшки для смешивания красок, не считая загрунтованных досок, шпателей, кистей, коробок с какими-то порошками, бутыли с настойками, серебряную коробочку со звериными волосами, вощеные нити и многое другое в том же роде.

Боже мой, там была мастерская художника?

Есть ли у вас какое-либо объяснение этому факту?

Проклятое легкомыслие. Святая Троица! Вот почему он исчез. Как он мог так меня провести? Теперь он, конечно, боится навлечь на себя мой гнев. И по полному праву!

Так вы ничего об этом не знали ?

Я? Знал ли я об этом? Да я бы в тот же день выгнал их из моего дома, а заодно и из Парижа. Я не знаю, во что впутался Люссак. Несомненно, его впутал во все этот Виньяк. Ясно, что дверь во двор забили для того, чтобы никто не знал, что творится в пристройке. Теперь я все понял.

Вы не могли бы рассказать и мне, что вы поняли ?

А ведь я их предупреждал. Но послушайте меня. Они оба явились в Париж в июне прошлого года. За несколько недель до того Люссак прислал мне письмо, в котором спрашивал, не смогу ли я оказать гостеприимство ему и его другу. Они рассчитывали на то, что в Париже им удастся найти хорошо оплачиваемую работу. Мы немного говорили об этом, но они выбрали для приезда столь несчастливый момент, что я нимало не мог заботиться об их неприятностях. Моя жена лежала при смерти. Душа моя была полна горя и сомнений. В одну ночь потерял я жену и дитя, которое она носила. Мы с ней и без того давно собирались уехать в Клермон. Этой зимой Париж уже не видел бы нас среди своих вечно недовольных граждан. Но после того ужасного события я не мог больше ни минуты оставаться там и через несколько дней уехал в Клермон. Мне было даже лучше от того, что я мог оставить дом на Люссака и его друга. Я направил свою повозку на север с тем, чтобы никогда больше не возвращаться в город.

Что эти двое собирались делать в городе?

Как я уже сказал, они собирались найти в Париже хорошее место. Я говорил им, что это безнадежное дело. Не будучи принятым в цех, без протекции и знакомства с влиятельными персонами просто невозможно добиться хорошего заказа. Конкуренция просто убийственна. Для такого художника, как Виньяк, перспективы были совершенно безнадежны. Поэтому обычно приезжие художники и ремесленники селились в пригородах, где цехи не имели большой власти. Как мне рассказал позже Люссак, Виньяку удалось найти работу у одного фламандца, жившего вне города, и поэтому я думал, что все в порядке. Но если верно то, что вы мне рассказали, если они действительно оборудовали мастерскую в моем доме, то я не удивляюсь, что там произошло несчастье.