Три минуты с реальностью - Флейшгауэр Вольфрам. Страница 48

Она встала и увидела на столе стопку исписанных листов бумаги. Там же стояли вчерашние бокалы – один был все еще полон. Джульетта бегло просмотрела записи. Так вот что хотела показать ей Линдсей! Слова, выписанные в столбик. Чаще всего по четыре-пять слов в столбике. В одном, правда, целых восемь, зато в другом – только три. Похоже, Линдсей всю ночь анализировала видеозаписи. Первые буквы слов в каждом столбике обведены в кружок, но все равно представляют собой лишь загадочную последовательность знаков: Enrosque. Sentada. Moliente.Americana 124. Джульетта соединила начальные буквы в одно слово. ESMA? Из второй группы получилось LAPIZ. Опять что-то непонятное. Хотя lapiz, кажется, обозначает одну из фигур танго? Enrosque.Sacada. Medialuna.Abanico 125. Еще раз ESMA?

На следующем листке стояло еще несколько полученных таким образом слов, по ее мнению, столь же бессмысленных. Похоже, Линдсей долго ломала голову, что бы это могло значить: переставляла буквы, что-то подчеркивала, пыталась читать как сокращения. ORV. IKSIY. PYENSTE. Джульетта в растерянности смотрела на буквы и линии. Похоже, она невольно пробудила в Линдсей инстинкт ученого. Дамиановы выкрутасы лишили бедняжку сна. Джульетта быстро просмотрела остальные листки, но одна страница сразу привлекла ее внимание: цифры! Тоже в столбик. С краю рукой Линдсей в явной спешке нацарапаны по-французски краткие комментарии. «Sisteme s?quentiel» 126, – прочитала она. А рядом: «Sisteme additionniel» 127. Никакого смысла в странном нагромождении цифр Джульетта не увидела, хотя сама канадка, похоже, считает иначе. «21—2—25—2—16—28—13—26—2», – прочитала Джульетта. Рядом написано «paraluisa» и три восклицательных знака.

Отложив листок, Джульетта подняла взгляд на картинки и фотографии на стене. У Линдсей явно отсутствует стремление к порядку, в ней есть какое-то хаотическое начало. Возможно, потому что в голове у нее крутится целая куча идей одновременно. Внешний мир никак не хочет соответствовать внутреннему. А ее комната выглядит непосредственным продолжением забитого беспорядочными мыслями мозга. Она пыталась расшифровать код Дамиана. Но удалось ли ей? Джульетта снова уставилась на ряды цифр. Как же это понимать? Каким образом Линдсей удалось все же достичь результата? Может, числа соответствуют номерам букв в алфавите? Джульетта не смогла отказать себе в удовольствии проверить свое предположение и перевела первый ряд в буквы. Но дальше не продвинулась. На двадцать первом месте в алфавите стоит «U», а никак не «Р». А на втором месте – «В». У Линдсей же двойке почему-то соответствует «А». А числа 28 не может быть в принципе, однако оно есть. Джульетта вновь и вновь вглядывалась в загадочную таблицу, где были сведены воедино выводы Линдсей, но никак не могла понять связи между столбцами 128.

Таблица растянулась на несколько страниц. Второй столбец понятен. Начальные буквы тех или иных фигур, похоже, служат подвижными буквами загадочного алфавита танго. Но откуда берутся цифры следующего столбца? И как происходит потом возвращение от цифр к буквам? Что вообще это означает? Возможно, именно то, о чем все здесь говорят: у Дамиана не все в порядке с головой. Оказывается, он не танцует, а выписывает на паркете безумные формулы, имеющие смысл, похоже, лишь для него самого. Кто-нибудь еще делает так? Из истории музыки Джульетта знала, что похожими вещами занимались иногда композиторы барокко. Шифровали в партитурах каббалистические послания. Ей, помнится, было интересно слушать об этом, но потом показалось ужасно глупым. В современном танце тоже существовали течения, использующие позы и шифры, чьи значения без специальной подготовки понять невозможно. Такой подход всегда оставался для нее чуждым. В танце ее привлекла в первую очередь красота. А хореографические измышления вызывали неизменное отторжение. Однажды кто-то с воодушевлением прочитал ей отрывок из «Поминок по Финнегану» 129, заметив, что было бы здорово, если бы балеты создавались так, как писал Джойс. Она даже купила эту книгу и честно пыталась понять, что в ней такого замечательного. Читалось, как поле с буквами после партии в скраббл 130, свалившееся со стола. Она одолела страниц десять и в конце концов использовала фолиант как подставку для горшка с азалией, нуждающейся в солнечном свете.

Комната Линдсей действовала на нее удручающе. Она вышла в сад и устроилась в шезлонге под деревом. Издалека доносился шум автомагистрали, но здесь было тихо и спокойно. Все комнаты в доме размещались на первом этаже по периметру внутреннего дворика. В конце корпуса находилась большая удобная кухня, где она недавно пила яблочный сок в компании Пабло. Рядом – две большие ванные. У самого забора огромный гриль – без такого невозможно себе представить дом настоящего аргентинца. Закинув повыше ноги, Джульетта прикрыла глаза. Легкий ветерок скользил по коже, играя ее локонами. Потом вдруг возникло чувство, что на нее беззвучно обрушилась огромная дверь.

18

Когда она снова открыла глаза, рядом, улыбаясь, сидела Линдсей.

– Хорошо поспала?

Она приподнялась. Платье насквозь промокло от пота. Во рту пересохло.

– Не паникуй. Ты, конечно же, успела добраться до самого края света, но пока не свалилась.

– Который час?

– Половина седьмого. Мне понадобилось больше времени, чем я рассчитывала.

Оказывается, она проспала два часа.

– Мне снился кошмар.

– Ясно. Все еще не по себе. Кофе?

Джульетта кивнула и, бросив взгляд на свое платье, спросила:

– Можно мне принять душ?

– Конечно. Все ушли. Так что у тебя есть выбор.

Линдсей встала, ненадолго скрылась в своей комнате и вернулась с полотенцами в руках, еще она принесла неглаженые, но чистые шорты и футболку. Молча положила все это Джульетте на колени и пошла на кухню.

Джульетта приняла холодный душ. От полотенца пахло сигаретами, как и от принесенной одежды, но ее собственное платье насквозь промокло. Преодолев себя, она надела вещи Линдсей. Потом шампунем выстирала платье, расправила на найденных в предбаннике плечиках и вынесла в сад. На солнце высохнет молниеносно. Оказывается, и от жары бывает польза.

Линдсей сидела за столом в кухне, высоко закинув ноги, и обмахивалась руками. Она подвинула Джульетте сахарницу. Чашка кофе с молоком уже стояла на столе.

– Хорошо, что ты поспала. Сегодня ночью мы гуляем допоздна.

– Вот как?

– Ты ведь хочешь увидеть Дамиана, прежде чем улетишь домой?

Джульетта подняла глаза и после небольшой паузы сказала:

– Сегодня я ходила на урок к Нифес.

Линдсей подняла брови:

– И обошлось без фингала?

– Она страшно вульгарна. Конечно, меня она просто терпеть не может. Но такого мне еще слышать не приходилось.

Она рассказала, как прошло занятие и как Нифес в конце истерически кричала на лестнице.

– Похоже, Дамиан – приемыш и, как считает Нифес, крыша у него съехала именно из-за этого. В общем, все ужасно.

У Линдсей вытянулось лицо. Рот приоткрылся. Она тихо выругалась:

– Черт.

– Хм-м, можно и так сказать.

Линдсей смотрела на нее, качая головой. Иногда поведение новой подруги пугало Джульетту. Вот и сейчас канадка вдруг потерла лицо ладонями и, вздохнув, сказала: