Там, за синими морями… (дилогия) - Кондаурова Елена. Страница 148

Так было проще навести в них порядок, да и перевести на Рил в случае чего. Ну, или на Самконга, если все обернется совсем уж плохо. Вот только славящийся своей честностью Карек оказался таким въедливым и дотошным типом, что даже Таш, полагающий аккуратность в любом деле большим достоинством, был вынужден признать, что и ее иногда бывает слишком много. В принципе, он понимал Карека – в случае его смерти слишком многие его должники могли бы сделать вид, что они не при делах, и решать эти вопросы пришлось бы самому Кареку, причем радикальными методами. Но все равно каждый вечер после общения с конторщиком Таш бессильно матерился, подсчитывая, сколько лишних дней им придется проторчать в Вангене, если дело и дальше пойдет такими темпами.

– Но это же замечательно, что вы пока не уезжаете! – Обрадовалась Саора, поворачиваясь к подруге. – Проведем праздники вместе!

– Да, разумеется. – Кисло улыбнулась на ее радость Рил, не представлявшая себе, как она сможет отвертеться.

Но тут горничные внесли большое блюдо с зажаренным целиком молодым кабанчиком, без которого в Вандее Предзимник не был бы Предзимником, (даже бедняки старались в этот день прикупить хотя бы просто кусок свинины), который сразу привлек к себе всеобщее внимание, и разговор на эту тему прекратился.

После долгого, прошедшего очень приятно ужина, во время которого Саоре как-то удалось вовлечь всех в общий разговор, Рил пригласила гостей в комнату с инструментами, где должна была проходить «культурная программа». Они с Саорой предполагали сначала угостить гостей небольшим музыкальным «десертом» в собственном исполнении, а потом предложить им небольшую прогулку по ночному Вангену. А если последуют возражения, то хотя бы на соседнюю улицу, где еще с утра поставили свои шатры циркачи и вантийский театр марионеток, обещавшие не сворачиваться до самого утра.

Саора села за клавесин, а Рил взяла гитару, и тут к ним неожиданно присоединился Зарк, пожелавший познакомить соотечественницу с песнями их далекой родины. Голос у него оказался прекрасным, а песни не шли ни в какое сравнение с местным музыкальным творчеством, так что концерт затянулся почти до полуночи. Когда Зарк объявил, что петь он больше не может, а Рил уже собралась предложить пойти подышать свежим воздухом, благо, что погода стояла хорошая, к ней подошел любимый.

– Прошу внимания, дорогие гости! – Одарив всех улыбкой, (которую он честно старался сделать доброжелательной, но получилось такая, что только упырей пугать), объявил он. – Рил приготовила для вас сюрприз!

Саора удивленно глянула на подругу, а та смущенно посмотрела на Таша. Но он не стал отступать.

– Давай, Рил, покажи им!

Она рассмеялась.

– Ну, хорошо, сам напросился! – И вышла из комнаты.

На Таша посыпались вопросы.

– Куда это она? Таш, что все это значит? Какого хрена вы еще придумали?

– Увидите! – Многозначительно пообещал Таш и принялся гасить часть свечей, убирая лишний свет.

Через несколько минут в комнате воцарился полумрак, и всеобщее нетерпеливое ожидание было вознаграждено. В дверях появилась Рил. Но в таком костюме, что у всех вырвались возгласы разной степени громкости и приличности, а Саора чуть не упала в обморок от ее вида.

Потому что грудь подруги была едва прикрыта кусочком тонкого шифона, и только висевшие на шее массивные золотые украшения не позволяли увидеть слишком много.

Широкая темно-синяя с золотым шитьем юбка держалась на бедрах только на честном слове, и казалось, что она может свалиться от первого же неосторожного движения.

И мало того, на этом юбочном недоразумении красовались высокие разрезы, в которых прекрасно просматривались белые ножки Рил, украшенные тяжелыми браслетами с бубенчиками, позвякивающими при ходьбе. Но при этом руки и лицо Рил были почти полностью закрыты, за исключением подведенных глаз, пальцев, унизанных кольцами и волос, собранных в хвост, перевитый бусами.

Не обращая внимания на обалдевших гостей, Рил прошла в центр комнаты, подняла руки с зажатыми в них тарелочками и, резко стукнув ими, начала танец.

Это был самый странный танец, который когда-либо доводилось видеть Саоре. Все его движения были откровенны до неприличия, но при этом они вовсе не казались вульгарными. Этот танец рассказывал о любви и страсти, и жизни и смерти так, что Саора почти впала в транс. Как, впрочем, и все остальные. На Каворга вообще было жалко смотреть, даже его вдохновению было трудно переварить столько пищи за один раз. Выдержка Венка подверглась суровому испытанию, равно как и решение Зарка не смотреть на Рил, как на женщину. Даже Франя не сводил глаз с танцовщицы, впитывая каждое движение ее гибкого тела. Таш сидел и все с той же улыбкой наблюдал за своими гостями. Рил уже показывала ему этот танец, и он, по крайней мере, знал, что его ожидает. И на что только не пойдешь ради друга!!

Но вот она сделала последнее движение и замерла, одновременно с этим погасив звон своих тарелочек. Все сидели неподвижно, с трудом приходя в себя, пока Франя, как самый быстро соображающий, не попросил:

– Рил, давай еще!

Рил засмеялась и начала следующий танец. Более медленный, в котором она извивалась нежных томных движениях так, что даже Таша проняло. Вслед за этим танцем последовал более быстрый, когда она носилась по комнате и подпрыгивала, чуть ли не до потолка. А последний танец был шаловливым: смеясь, она кружилась вокруг гостей, то и дело прикасаясь к ним легкими, едва уловимыми движениями.

После этого она заявила, что устала и ушла переодеваться, невзирая на просьбы и протесты.

– Ну что, может быть, выйдем, посмотрим на циркачей? – Жалобно предложила Саора, чувствуя, что она не в силах находиться сейчас в одной комнате с самым недогадливым вором Вангена. – Они раскинули шатер на соседней улице и собирались работать допоздна!

Но ее никто не поддержал.

– Извини, Саора, – выразил общее мнение Зарк, – но смотреть на какой-то балаган после Рил, это… я даже не знаю, как сказать… Идемте лучше спать!

С этим предложением согласились все, и вернувшейся Рил пришлось с удивлением наблюдать, как горничные провожают ее гостей по спальням, хотя время было, по сути, еще детское.

Идея оставить всех ночевать у себя тоже принадлежала Ташу и являлась частью его коварного плана.

Эта ночь в доме Таша и Рил выдалась довольно беспокойной. Стоило всем затихнуть, как начались всякие непонятные хождения.

Сначала в комнату Венка пожаловала Сейла, которая давно уже ходила вокруг него кругами невзирая на то, что у дикого болотника были свои принципы, от которых он не собирался отступать. Каждый раз, когда она принималась за свои штучки, он осаживал ее, причем довольно грубо, чтобы поняла и больше не лезла. Но Сейла была девушкой своеобразной, ей нравились грубые мужчины, и она не оставляла своих попыток. Тем более что сегодня в рукаве у нее был не просто козырь, а козырный туз – ночная сорочка Рил, которую она стащила из корзины с грязным бельем. Как только в доме стало тихо, Сейла надела ее, мазнула за ушами капелькой позаимствованных у хозяйки духов, и в таком виде тихо поднялась на второй этаж в комнату Венка.

Венк после танцев Рил, разумеется, не спал, просто лежал на кровати и мрачно смотрел в потолок. Вошедшую Сейлу он окинул пренебрежительным взглядом, потом встал и подошел к незваной гостье, придумывая, как бы побольнее ее унизить. Надо же, додумалась стащить сорочку! Да за такое прибить мало! Но запах духов коснулся его ноздрей, и голова у него пошла кругом. Толком не понимая, что делает, он запустил пальцы в волосы горничной, сильно сжал, намеренно причиняя ей боль. Хрипло выругался:

– Ах, ты ж, дрянь! – И швырнул Сейлу на кровать. Грубо, как она и хотела.

Ночную сорочку он, кстати, так с нее и не снял.

Саора тоже долго не могла заснуть. Она уже прокляла все на свете из-за того, что согласилась в этом участвовать, а главное, что осталась здесь ночевать. С малых лет приученная сдерживать эмоции при любых обстоятельствах, Саора даже не предполагала, что ее может охватить такое чувственное безумие. Все тело горело, как в огне, в горле настолько пересохло, что она через какое-то время поняла, что если сейчас не выпьет воды, то попросту сгорит, как свечка. Она набросила халат, взяла свечу и отправилась в кухню, стараясь ступать как можно тише.