Там, за синими морями… (дилогия) - Кондаурова Елена. Страница 72

Пила не зря всегда казалась Ташу воплощением Матери-Земли (была у грандарцев такая богиня из младшего пантеона) – материнство красило ее необыкновенно. Таш порадовался за своего друга, глядя на нее. Она спустилась к нему вместе с крошечной дочкой, которую назвали Даной, и обняла его.

– Как давно я не видела тебя, Таш! Ты только посмотри, как мы выросли! Правда, она чудо?

Маленький сморщенный комочек плоти молча сопел в две дырочки и таращил на дядю Таша синие, как у папы, глазки. Таш пощекотал ей животик, но на руки брать побоялся. У него не было никакого опыта общения с детьми.

– Она просто красавица, Пила! Да и как ей быть другой при таких-то родителях!

Пила расцвела.

– Ты всегда знаешь, что нужно сказать женщине!

Он засмеялся.

– Ну не скажи, Рил сегодня заявила, что я – никудышный собеседник!

Пила потащила его к дивану.

– Расскажи, расскажи! Ты разговаривал с ней? О чем? Когда? Как она?

Таш засопротивлялся.

– Постой, не сейчас, я спешу, а у меня к тебе дело.

– Какое дело!? Ладно, ты только скажи, она в порядке?

– Да, все хорошо, не переживай, а то молоко пропадет! – За эти слова она, засмеявшись, шлепнула его по руке. – А дело вот какое: ты знаешь, какой алый цветок самый красивый? – Если уж Пила, при ее огромной или, точнее сказать, неумеренной любви к цветам этого не знает, то Таш просто не представлял, у кого еще можно добыть интересующую его информацию.

Пила внимательно посмотрела на него.

– Пожалуй, я зря беспокоилась за Рил. Надо было беспокоиться за тебя. С каких это пор ты стал читать сказки?

Таш с обреченным видом стал рассказывать о сегодняшней беседе.

– Ты была права, Пила, с ней действительно не все в порядке. Она опять ничего не помнит. А цветок этот свигров... – тут он поморщился, – я сам знаю, что это глупо, но это шанс. Я столько времени хожу вокруг нее кругами, что уже сил нет. А она только вчера первый раз со мной вообще заговорила. Ты только Самконгу не говори, я представляю, как он орать начнет. Цветочек аленький! Я чувствую себя полным идиотом!

– Не надо так говорить, Таш! – Пила сочувственно погладила его по щеке. – Я не знаю никого, кто в такой ситуации повел бы себя так же трезво и разумно, как ты. А что касается цветка, то подари ей мою маленькую авелию, которую мне твой друг привез из Биноя, когда я родила Дану. Здесь такого точно ни у кого нет, даже у князя.

Это было слишком щедрое предложение, и Таш не мог его принять.

– Нет, Пила. Твой муж обегал там весь город, чтобы ее найти. Он меня убьет, да я сам не возьму!

– Возьми, Таш! Рил ведь и меня спасла, и Дану, и не один раз! Что по сравнению с этим какой-то цветок! Бери, я хочу, чтобы он был у нее, пусть даже она ничего не помнит. А с мужем я сама поговорю.

Она вручила ему Дану и убежала за цветком. Таш застыл и сидел, боясь пошевелиться. Но Дана вдруг, забавно сморщившись, чихнула, потом зевнула и закрыла глазки. То, что она собралась спать на руках у чужого дяди, ни капли ее не смутило. Вернулась Пила и расхохоталась.

– Таш, как только у вас с Рил все наладится, вам нужно немедленно заводить ребенка! Ты выглядишь просто очаровательно!

Смутившись, потому что сам думал о том же, Таш вернул ей ее маленькое чудо. Взамен Пила отдала ему цветок в расписном горшочке. Формой он немного походил на розу и был действительно ярко алого цвета. Таш завернул цветок в бумагу и засунул за пазуху.

– Я осторожно.

– Давай, Таш, пусть у тебя все получится! – Она сделала благословляющий жест. – Иди, скоро Самконг вернется.

Поздно ночью Таш открыл дверь, которую сам же до этого смазал, чтобы не скрипела, и зашел в спальню Рил. Она спала, свернувшись в клубок, на самом краю огромной кровати и выглядела маленькой и несчастной. Он поставил цветок на столик у ее изголовья, чтобы, проснувшись, она сразу заметила его. Потом не удержался, опустился рядом с кроватью на колени, провел рукой по светлым волосам Рил. Она пошевелилась, он тут же отдернул руку, встал и ушел, неслышно ступая по толстым шерстяным коврам.

Утром Рил проснулась рано, потому что Тилея принесла весть о возвращении князя. Сразу напрягшись, она соскочила с кровати и побежала в ванную. Тилея принялась убирать комнату, как всегда что-то приговаривая. С тех пор, как князь разрешил своей жене кое-какие вещи решать самой, к Рил по утрам приходила сначала только Тилея, а уж немного погодя все остальные, если в них была необходимость. Рил лихорадочно умывалась, пытаясь собраться с мыслями, и смутившие ее вчера чувства при свете утра показались вообще лишенными каких-либо оснований. Вдруг она заметила, что Тилея ее о чем-то спрашивает. Она переспросила:

– Что, Тилея?

– Я спрашиваю, откуда это у вас такой чудный цветочек? Он такой хорошенький, просто чудо какое-то!

Очень удивившись, Рил вышла из ванной.

– Какой цветок, Тилея? Что ты выдумываешь?

И увидела, что на столике возле ее кровати действительно стоит горшок, а в нем растет цветок. Когда она ложилась, она твердо помнила, что ничего подобного там не было. Тилея между тем продолжала расхваливать цветок.

– Какой он красивый, ваше высочество, я таких никогда не видела! Прямо как из сказки – цветочек аленький!

При этих словах Рил замерла. «Не может быть! – подумала она, а ее сердце уже вовсю отбивало радостный ритм. – Этого просто не может быть!» Она подошла к цветку и погладила его слегка дрожащими пальцами. Даже если бы это были просто воткнутые в горшок колючки, сейчас они показались бы ей самым прекрасным цветком на свете. Она поцеловала его нежные алые лепестки и сказала:

– Правда, он чудо, Тилея?

К счастью, Тилея была хорошо воспитанной служанкой и сразу поняла, что ее госпожа не хочет говорить о происхождении цветка в ее спальне. А возможно, и сама ничего не знает об этом. Следовательно, ей надо помочь объяснить его появление мужу, который скоро придет. Тилея была совсем не ханжа, и молоденькая княгиня ей нравилась. У женщин в нашем мире и так мало радостей – часто говорила она, – не грех их немножко увеличить, а неприятностей – уменьшить. А княгине неприятности грозили вполне нешуточные. Нрав князя Тилее был хорошо известен. И она, подойдя поближе к Рил, тихо предложила.

– Ваше высочество, скоро сюда придет ваш муж. Хотите, я скажу, что это мой брат прислал из Биноя, когда узнал, что я служу молодой княгине? Такие цветы растут только там, да и то редко.

Рил удивленно посмотрела на нее. Но за дверью уже раздавался шум, который обычно предшествовал появлению князя, и она решилась.

– Хорошо. Помоги мне, Тилея, я тебя отблагодарю!

– Да что вы, милая моя госпожа, я же от чистого сердца!

Они обе вздрогнули, когда открылась дверь, и в нее быстрым строевым шагом вошел князь.

– Что это вы тут шушукаетесь, как две заговорщицы? – спросил он, улыбаясь. И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Тилея, выйди. Рил, любимая, что это у тебя за цветок? Где ты его взяла?

Рил взглядом поблагодарила обернувшуюся Тилею.

– Это Тилея принесла. Ее брат прислал мне в подарок, когда узнал, что она служит у меня.

Богер сразу же потерял к цветку всякий интерес, и Рил с облегчением выдохнула, поняв, что была на волосок от больших проблем. И не только она, но и те люди, которые ей дороги. Нет, это все просто безумие, не стоит всего этого затевать, если она не хочет навсегда потерять Инора. А для этого надо быть хорошей женой своему мужу.

Но верной этому решению Рил оставалась не более получаса. А потом, после ухода князя, она, чувствуя себя как никогда грязной, раздавленной и униженной, лежала на кровати и сухими глазами смотрела в потолок. На этот раз она не могла плакать, потому что чувствовала, что слезы не принесут ей облечения. Рил точно знала, что больше она этого не вынесет. Лучше смерть. Даже позор лучше. Она быстро встала и пошла в ванную.