Бриллианты вечны - Флеминг Ян. Страница 10

Он поднялся и протянул конверт курьеру.

— Большое спасибо, — сказал он. Я не пойду вас провожать.

— Да, сэр. Конечно, сэр, — сказал курьер. Он подошел к двери и открыл ее. — До свидания, сэр.

— До свидания.

Дверь бесшумно закрылась. Бонд подошел к окну и стал смотреть на раскинувшийся напротив парк.

На мгновение он ясно представил себе сидящего в своем пустынном кабинете худощавого пожилого человека.

Передать дело в ФБР? Бонд знал, что этот приказ исходил от М. Но он также знал, как горько будет М. обращаться за помощью к Эдгару Гуверу и просить его таскать английские каштаны из огня.

Главными словами в меморандуме были слова «опасность столкновения». Насколько «опасно столкновение» решать Бонду самому. По сравнению с тем, с кем Бонду раньше доводилось иметь дело, вряд ли эти бандюги окажутся опасными. Или он не прав? Бонду неожиданно вспомнилось квадратное каменное лицо Руфуса Б. Сэя. Ну что ж. Во всяком случае не помешает взглянуть на братца со столь экзотическим именем. Серафимо. Такие имя скорее подошло бы какому-нибудь официанту ночного ресторанчика или продавцу мороженого. Но и эти люди ничем не отличаются. Также склонны к дешевой театральности.

Бонд пожал плечами. Часы показывали 6.25. Он еще раз осмотрел комнату. Все было в порядке. Повинуясь импульсу, из висевшей подмышкой замшевой кобуры его правая рука выхватила автоматическую «Беретту» 25-калибра. Этот новый пистолет в качестве напоминания подарил ему М. после выполнения последнего задания, сопроводив запиской со словами «Это может тебе пригодиться».

Бонд подошел к кровати, вынул обойму, а оставшийся в канале ствола патрон вытряхнул на покрывало. Передернув затвор, он мягко нажал на спусковой крючок. Раздался щелчок. Он вновь оттянул затвор, убедился, что вокруг бойка, который он столько шлифовал, доведя до острия иглы, нет ни пылинки, ласково провел рукой по вороненому стволу до дула, с которого он сам спилил мушку. Затем он загнал один патрон в обойму, обойму — в рукоятку, поставил оружие на предохранитель и положил его в кобуру под пиджаком.

Зазвонил телефон.

— Ваша машина у подъезда, сэр.

Бонд положил трубку. Итак, вот оно. Начало пути. Он задумчиво подошел к окну и вновь взглянул на зеленые кроны деревьев. Он ощутил пустоту в груди, боль расставания с этими деревьями, с летним Лондоном, и чувство уязвимости при мысли о том, что за исключением телефонного звонка, которого, как он понимал, он и не сделает, похожее на крепость огромное здание на Риджент-парке уже вне его досягаемости.

В дверь постучали, и пока швейцар забирал багаж и нес по коридору к лифтам, Бонд уже отрешился от всех иных мыслей и думал лишь о том, что может ждать его у начала раскрывающейся перед ним за дверями отеля «Ритц» сети.

Машина была черным «Армстронг Сиддели Сэффайером» с красными номерами торгового представительства.

— Вам будет лучше на переднем сиденьи, — сказал одетый в униформу шофер. И это вовсе не звучало как приглашение. Оба чемодана и сумка с клюшками для гольфа были уложены на заднем сиденьи. Бонд сел поудобнее и, когда машина выехала на Пикадилли, стал разглядывать водителя. Однако, все, что он увидел — это резко очерченный профиль под козырьком фуражки. Глаза были скрыты под небольшими черными очками. Руки, мастерски справляющиеся с рулем и рычагом переключения скоростей, были обтянуты кожаными перчатками.

— Не пыжтесь, мистер. Наслаждайтесь ездой. — Голос был с бруклинским акцентом. — И лучше не старайтесь побеседовать со мной. Меня это раздражает.

Бонд улыбнулся и промолчал. Сделал как его просили. Сорок лет, подумал он. Семьдесят шесть килограммов. Сто восемьдесят. Запах табака отсутствует. Дорогие туфли. Одевается аккуратно. Мешков под глазами нет. Бреется два раза в день электробритвой.

После поворота в конце Грейг вест Роуд водитель остановил машину у обочины. Он открыл перчаточный ящик и осторожно вынул оттуда шесть новых мячиков. «Данлоп-65» в черной упаковочной бумаге, скрепленной непорванными этикетками. Не выключая двигателя, он вылез из машины и открыл заднюю дверцу. Глядя через плечо, Бонд смотрел, как тот расстегнул карманчик для мячей на сумке для гольфа и аккуратно, один за другим, положил шесть новых мячиков к уже лежавшим там старым и новым мячикам. Затем, не говоря ни слова, водитель вернулся на свое место, и поездка продолжалась.

В Лондонском аэропорту Бонд без проблем сдал багаж, оформил билет, купил в киоске газету «Ивнинг стэндард». Отсчитывая монетки его рука как бы случайно коснулась руки симпатичной блондинки в бежевом дорожном костюме, лениво перелистывающей какой-то журнал. Затем, в сопровождении водителя и носильщика, он направился к таможне.

— Здесь только ваши личные вещи, сэр?

— Да.

— Сколько всего у вас с собой английских денег, сэр?

— Три фунта с мелочью.

— Благодарю вас, сэр, — синий мелок пометил все три его места, и носильщик поставил чемодан и сумку для гольфа на тележку. — Теперь следуйте по желтым указателям к службе иммиграции, сэр, — сказал он и покатил тележку к погрузочному конвейеру.

Водитель поднял руку в ироническом приветствии. Его глаза блеснули сквозь черное стекло очков, а губы изобразили подобие улыбки.

— До свидания, сэр. Приятного путешествия.

— Благодарю, милейший, — весело ответил Бонд, отметив с удовлетворением, как улыбка исчезла с лица водителя, который быстро повернулся и ушел.

Взяв атташе-кейс, Бонд показал паспорт стоявшему у стойки симпатичному, пышущему здоровьем молодому человеку, который поставил галочку против фамилии Бонда в списке пассажиров, и направился в зал вылета. У себя за спиной он услышал низкий голос Тиффани Кейс, поблагодарившей того же самого молодого человека, а еще через минуту она также появилась в зале и заняла место между Бондом и выходом к самолетам. Бонд улыбнулся. Он и сам выбрал бы это место, если бы ему поручили следить за кем-то, не вызывающим доверия.

Бонд развернул «Ивнинг Стэндард» и стал поверх нее разглядывать других пассажиров.

Видимо, самолет будет почти полон, определил он (Бонд купил билет слишком поздно, чтобы зарезервировать спальное место) и с облегчением отметил, что среди сорока человек, сидевших в зале вылета, не было ни одного знакомого. Несколько англичан, две монахини — Бонду почему-то подумалось, что монахини все время летают через Атлантику летом — несколько обычно одетых американцев, в большинстве своем — бизнесмены, два маленьких ребенка, призванных не давать пассажирам спать, и горстка европейцев различных национальностей. Самые обычные пассажиры, подумал Бонд. Хотя, если у двух из них — у него самого и у Тиффани Кейс есть секреты, то почему бы не предположить, что и многие из этой серой массы отправляются за океан со всякими странными поручениями?

Бонд почувствовал, что за ним следят, но оказалось, что это были всего лишь мимолетные взгляды двух пассажиров, которых он отнес к американским бизнесменам. Они тут же отвели глаза, и один из них, молодой, но рано поседевший, сказал что-то своему соседу. Они оба встали и, взяв шляпы, которые, несмотря на хорошую погоду, были в целлофановых чехлах, направились к бару. Бонд услышал, как они заказали двойные бренди с водой. Второй человек, бледный и полный, вынул из кармана баночку с таблетками, достал одну и запил ее бренди. Лекарство от тошноты, решил Бонд. Наверное, человек был никудышным путешественником.

Дежурная сидела неподалеку от Бонда. Она подняла трубку и сообщила — диспетчерам — подумал Бонд, что в «последнем отстойнике» находятся сорок пассажиров. Положив трубку, она взяла микрофон.

«Последний отстойник»? Хорошенькое начало рейса через Атлантику, подумалось Бонду. Но вот пассажиры покинули зал и поднялись в огромный «Боинг». Один за другим заревели моторы. Стюардесса объявила, что первая посадка будет в Шэнноне, где пассажирам подадут обед. Время пути — час пятьдесят. Тем временем, двухпалубный «Стратокрузер» медленно выезжал на взлетную полосу «Восток-Запад». Командир корабля один за другим разгонял двигатели до необходимой для взлета мощности. Самолет дрожал от напряжения. В иллюминатор Бонд видел, как двигаются проверяемые подкрылки. И вот, медленно развернувшись в сторону заходящего солнца, самолет вырулил на взлетную полосу. Скрипнули высвобождаемые тормоза, трава по обе стороны пригнулась под напором воздуха, и машина, пробежав почти две мили по бетонной дорожке, поднялась, нацелившись на другую бетонную дорожку, находящуюся за океаном.