Тридцать дней (СИ) - Григорьева Юлия. Страница 15

— Кровь, — уверенно кивнула я сама себе.

И тут же вспомнила еще одни слова моего Господина: «Невозможно забрать то, что живет в крови». Его сила — огонь, моя сила — огонь. Во мне его кровь, во мне его пламя, его сила…

— Великая Тьма! — воскликнула я, озаренная неожиданной догадкой.

Огонь был во мне с момента возрождения! Вайторис всего лишь пробудил его и научил, как подчинить изначальную силу Мироздания. Каждый его дар не пришел извне — это пробуждение! Конечно, никто не получает подобных даров, потому что в них нет крови Вайториса. И его милость — это не подарок, это пробуждение силы! И это означает, что первый дар я не потеряла, он лишь вновь уснул, и тогда я могу его вернуть. И даже бессмертие… наверное.

— Стоп, — остановила я саму себя и вышла из купальни, попав в уже знакомую мне спальню.

Снова вернулась в купальню, заметила кольцо, вбитое в стену, с оборванной цепью и усмехнулась. Меня вернули назад. Ошейник сняли, устроили с удобствами… Неплохо. Осталось выяснить, какие силы я заполучила, и тогда можно будет уложить хаос в голове и уже хорошенько обдумать всё, что со мной произошло. И в первую очередь, что мне говорить Вайтору. Если хочу вернуться, а я хочу и очень, только жутковато. Но за это меня сложно судить. Не у каждого хозяином становится Вечный. Но об этом я подумаю после того, как приведу мысли в порядок.

Внимательно оглядевшись, я заметила свежую одежду. Это значительно повысило настроение. Я здорова, и вылечил меня, кажется, сам Скайрен Аквей, у меня есть сухое платье.

— И даже туфельки, — хмыкнула я, разглядывая обувку.

Не самые дорогие, но удобные, а главное, новые. То есть хозяин замка даже расщедрился для меня на обувь? А через пару мгновений поняла, что не только на обувь. Конечно, не богатые наряды Эйволин, но уже нечто более приличное, чем платья служанок. Нашла я и гребень, и пару лент, и шпильки. Очень неплохо.

Остановилась перед зеркалом, оглядела свое отражение, затем нахмурилась, вглядываясь в стеклянную поверхность, и охнула. После раздвинула смоляные, всё еще мокрые, пряди, выудила единственный седой волосок и без жалости выдернула… не ощутив боли. А затем пришло осознание, что я вижу слишком остро для обычного человеческого зрения.

— Два из трех вернувшихся, — потрясенно прошептала я. — Что третье?

То есть дары вернулись, пока я была в беспамятстве, и остались, несмотря на то, что я вновь желала другого мужчину. Любопытно… Тогда что в изначальных условиях, что стоит в основе подавления проснувшейся силы? Ах, как бы проверить…

— Нужно сначала узнать, чего я готова лишиться за маленький опыт, — вслух решила я.

Итак, я вижу так же хорошо, как Вайторис, таково было мое желание, когда взбесилась оттого, что не могу найти какую-то мелочь. Жаль, что это не относится к возможности видеть в темноте, это был отдельный дар после того, как я едва не свалилась в древнюю ловушку в заброшенной части замка Господина, где царит вечная темнота.

Второе — я не чувствую боль. Не совсем, но вырванный волос точно не замечу. Это желание пригодилось после того, когда я захотела чувствовать еще ярче и едва не сдохла от боли, прищемив палец. Чувственность мне нужна была для другого. После воплощения этих обоих желаний, мои ощущения уравновесились, и стало совсем здорово. Что третье? Слух? Быстрота реакции? Ловкость, гибкость? Что?

Но точно не огонь, не красота и не молодость. Седой волос тому доказательство, это я про красоту и молодость. Огонь я чувствую, даже не призвав его. Я по-прежнему пустая.

— Такчто же третье?

И выносливость я отбросила в сторону, вспомнив, как барахталась в бассейне. Тогда что третье? Чары вожделения? Может, поэтому водник не устоял? Вспомнился его взгляд в первый и во второй дни моего пребывания в плену, и я усмехнулась. Хотя, может, тогда еще его влекла моя кровь. Искажение реальности? И ведь никак не проверишь без подопытного.

Устав мучиться догадками, я покинула спальню и удивленно присвистнула, меня не охраняли. Ну, почти. За дверями я обнаружила старого приятеля — водяного змея. Он вскинул голову, посмотрел на меня и булькнул, как-то очень уж жизнерадостно. Кажется, это чудище было мне радо. Я протянула руку и провела ладонью по его голове. Она оказалась гладкой и прохладной, но змей зажмурился и даже потерся о мое бедро носом.

— А где Искра? — спросила я.

Змей булькнул. Вздохнув, я развернулась и задумалась, где я могу найти Аквея. Тут же сознание отозвалось ответом на вопрос. Я уверенно зашагала в ту сторону огромных покоев, где не была во время своей ночной прогулки, когда сняла ошейник. Сделала несколько шагов и остановилась, шлепнув себя ладонью по лбу. Точно! Поисковик. Не заклинание-ищейка, а внутреннее чувство, которое подсказывало мне верный путь. Я всегда точно знала, куда идти, сколько, и где найти нужного мне человека или мага. Даже с Вайторисом срабатывало. Правда, когда я была в черном замке. За его пределами эта связь становилась более призрачной, но у меня оставался дар имени Господина, и он мог сам найти меня, если был очень нужен.

— Острое зрение, нечувствительность к боли, поисковик. Уже неплохо.

Змей полз следом за мной, не останавливая и не преграждая дорогу. Должно быть, попытайся я покинуть покои, и он встал бы на пути. Но Аквей был в своих комнатах, и этого мне вполне хватало. Я добралась до дверей маленького кабинета, причем, точно знала, что он маленький. Всё та же внутренняя уверенность. Остановилась, даже хотела для разнообразия постучать, а не входить, выбив ударом ноги дверь, но остановилась, услышав жалобные голосок Эйволин:

— Скай, после возвращения, ты стал слишком ненасытен.

— Соскучился, — ответил Аквей, но мне показалось, что я услышала нотку раздражения.

— Я тоже соскучилась, — жарко воскликнула Эйволин, — но я теперь так редко занимаюсь любимыми делами. Ты призываешь меня столь часто, что я не успеваю вновь почувствовать желание. И ты стал такой… грубый. Порывистый. Я совсем не узнаю тебя.

— В этом ты одинока, я тоже мало узнаю себя, — ровно ответил водник и повысил голос: — Что тебе надо?

— Мне? Скай!

Я усмехнулась, слушая лепет опешившей женщины, тут же распахнула дверь и с любопытством посмотрела на взлохмаченную и помятую Эйволин. Мелькнула мысль, что страсти Господина эта мышка не выдержала бы и одного раза, на этом интерес к беловолосой женщине я потеряла.

— Мне нужно поговорить с тобой, — вежливо произнесла я, теперь глядя только на Аквея.

— Эйви, выйди, — велел водник, также не сводя с меня взгляда.

— Скай…

— Эйви, — он. наконец, обернулся к Эйволин, — милая, я скоро подойду… если ты уже готова продолжить нашу беседу.

— Ох, — судорожно вздохнула женщина, прижав ладони к груди. — Пожалуй, проведаю тетушку.

Она бросила на меня взгляд украдкой и прошмыгнула мимо. У меня дико чесался язык съязвить что-нибудь этакое о подслушанном, но многозначительный взгляд водника растрогал меня до глубины души, и я решила промолчать, чтобы не разругаться раньше времени. Тем более нам как раз предстоял милый скандальчик после моей самоотверженной затеи. Но мне было жизненно необходимо выяснить границы дозволенного, точней, не наказуемого.

— Что ты хотела? — равнодушно спросил Аквей, как только его блеклая подружка помчалась прятаться от возросших аппетитов любовника под юбкой какой-то тетушки. И снова у меня зачесался язык, но рука водника взметнулась вверх, и он предупреждающе произнес: — Лучше молчи.

Я закатила глаза. После скрестила руки на груди и криво ухмыльнулась.

— Ну? — с раздражением спросил Скайрен.

Показала, что мои уста замкнуты на ключ. Теперь глаза закатил Аквей.

— Говори, что хотела и убирайся обратно во Тьму, — рявкнул он.

— Отпускаешь? — с надеждой спросила я.

— Нет.

— Все-таки ты и вправду странный, — вздохнула я, — сам не знаешь, чего хочешь. — После вскинула на него глаза и закончила, чувственно понизив голос: — Или знаешь? А, Скай?