Голдфингер - Флеминг Ян. Страница 40

– Благодарю за интереснейшее выступление, – сердечно произнес Голдфингер. – Я счастлив приветствовать вас и ваших компаньонов. Мистер Соло?

Перед тем как ответить, мистер Соло полез в карман пиджака, извлек оттуда электробритву и включил ее. Комната наполнилась жужжанием, как будто разворошили осиное гнездо. Мистер Соло откинул голову и стал медленно водить бритвой по щекам и шее, высматривая решение на потолке. Внезапно он выключил бритву, выпрямился и дернул головой вперед, как атакующая змея. Черные дула-глаза угрожающе смотрели на Голдфингера, медленно перемещаясь по его лицу. Половина физиономии мистера Соло теперь выглядела голой. Вторая половина была темной от неистребимой итальянской щетины, росшей с большой скоростью. Бонд предположил, что ему приходится бриться каждые три-четыре часа. Теперь Соло решил заговорить. Он сказал мягким голосом, вызывающим дрожь:

– Я наблюдал за вами, мистер. Для человека, говорящего о таких вещах, вы очень спокойны. Последний такой спокойный человек, которого я знал, успокоился полностью от удара лопасти винта вертолета. О'кэй, о'кэй, – Соло сел на место, подняв руки, как бы сдаваясь. – Значит, я согласен, да. Но, мистер, – он сделал паузу, чтобы придать вес своим словам, – либо мы получаем миллиард, либо вы покойник. Согласны?

Губы Голдфингера иронично дрогнули:

– Благодарю вас, мистер Соло. Ваши условия вполне приемлемы. Я сильно надеюсь остаться живым. Мистер Хельмут Спрингер?

Глаза Спрингера выглядели еще более мертвыми, чем обычно. Он важно произнес:

– Я все еще детально обдумываю ваше предложение. Продолжайте опрос, пока я приму решение.

– Все тот же старина Хел, – нетерпеливо прокомментировал Миднайт. – Ждет того, что он называет озарением. Им руководят сообщения из рая на ангельской волне. Мне кажется, он не слышал человеческого голоса уже лет двадцать.

– Мистер Стрэп?

Джек Стрэп искоса глянул на Голдфингера.

– Мне думается, мистер, что вы знаете условия и удачно ими пользуетесь. Думаю, если мы поставим необходимые мышцы и пистолеты, нам воздается сторицей. Я – за!

Стрэп выключил свой шарм, и глаза его, ставшие опять пугающими, устремились, как и глаза Голдфингера, к мисс Пусси Галоре.

Мисс Галоре прикрыла свои фиалковые глаза, чтобы не встречаться взглядом ни с тем, ни с другим. Она сказала с видимым безразличием, обращаясь ко всем сразу:

– Дела не так уж хороши в моем уголке леса.

Она постучала длинными ногтями, покрытыми серебряным лаком, по лежащему перед ней слитку.

– Не сказала бы, что меня очень прельщают банки. Скажем, я недостаточно, самую малость, подготовлена. Но я согласна. Мне и моим девочкам тоже нужно кушать.

Голдфингер позволил себе доброжелательную улыбку:

– Это великолепно, мисс Галоре. А теперь, – он повернулся, – мистер Спрингер, мы хотим узнать ваше мнение.

Спрингер медленно поднялся, зевая, как оперный завсегдатай. Затем слегка откашлялся, достал платок из тонкого батиста и промокнул губы. Его стеклянные глаза неторопливо оглядели всех и наконец остановились на Голдфингере. Медленно качнув головой из стороны в сторону, как если бы он разминал затекшие мышцы, строгим голосом, словно менеджер банка, отказывающий в займе, Спрингер изрек:

– Я боюсь, мистер Голд, что ваше предложение не встретит одобрения у моих коллег в Детройте.

Он слегка кивнул всем присутствующим.

– Мне остается только поблагодарить за столь интересное предложение. Всего доброго, джентльмены и мадам.

При ледяном молчании Спрингер аккуратно убрал свой носовой платок в левый карман безукоризненно сшитого пиджака, повернулся к двери и вышел.

Дверь закрылась с резким щелчком. Бонд заметил, как рука Голдфингера незаметно скользнула под стол. Он догадался, что На Все Руки получил сигнал. Сигнал к чему?

– Рад, что он ушел, – неприязненно сказал Миднайт. – Язва, а не человек. Ну-с, а теперь, – он резко поднялся и повернулся к Бонду, – как насчет выпить?

Все остальные встали и тоже направились к буфету. Бонд оказался между Пусси Галоре и Тилли Мастертон. Он предложил им шампанское. Мисс Галоре одарила его холодным взглядом.

– Исчезни, Симпатяга. Нам, девочкам, нужно пошептаться. Правда, милочка?

Мисс Мастертон вспыхнула, затем, резко побледнев, пролепетала:

– О да, пожалуйста, мисс Галоре.

Бонд ехидно улыбнулся ей и отошел. Джед Миднайт заметил эту сцену. Он приблизился к Бонду и сочувствующе сказал:

– Мистер, если это ваша куколка, то присматривайте за ней получше. Пусси всегда получает девочек, которых захочет. Она поглощает их гроздьями, как виноград, понимаете? – Миднайт мотнул головой. – Боже, как они меня утомляют, эти лесбиянки. Увидите, скоро она заставит эту девицу делать все, что захочет.

– Я прослежу, – ответил Бонд. – Но я мало что могу поделать. Она очень независима.

– Вот как? – в голосе Миднайта прозвучала заинтересованность. – Что ж, может, тогда я попытаюсь поломать это дело.

Он поправил галстук.

– Я могу приударить за этой Мастертон. У нее просто великолепные природные данные. До встречи.

Он ухмыльнулся Бонду и направился к женщинам.

Поглощая шампанское и бутерброды с икрой, Бонд размышлял о том, как великолепно Голдфингер провел совещание, когда распахнулась дверь и один из корейцев, быстро подойдя к Голдфингеру, что-то зашептал ему. Лицо Голдфингера сразу стало серьезным, и он постучал вилкой по бокалу с «виши».

– Джентльмены и мадам. – Он обвел всех печальным взглядом. – Я получил плохие новости. С нашим другом, мистером Хельмутом Спрингером, случилось несчастье. Он упал со ступенек. Смерть наступила мгновенно.

– Хо, хо! – смех Ринга не был похож на смех. Скорее дырка на лице. – И что сказал по этому поводу Слэппи Хэпгуд, его горилла?

– Увы, мистер Хэпгуд также упал с лестницы и умер от полученных травм, – грустно сказал Голдфингер.

Мистер Соло посмотрел на Голдфингера с возросшим уважением и тихо произнес:

– Вам лучше починить эту лестницу, мистер, пока мы с моим другом Джулио не пошли по ней.

– Починкой займутся тотчас же, – серьезно ответил Голдфингер.

Лицо его стало озабоченным.

– Боюсь, что этот несчастный случай будет плохо воспринят в Детройте.

– Не думайте об этом, мистер, – дружелюбно произнес Джед Миднайт. – Они там обожают похороны. К тому же это сильно упрощает им жизнь. Старина Хел вряд ли еще долго продержался бы. В последний год они подкладывали под него угольки. Верно, Джеки? – обратился он к стоящему рядом Стрэпу.

– Точно, Джед, – послушно ответил Стрэп. – Ты все верно сказал. Мистера Хельмута Спрингера пора было убрать.

«Убрать» на языке мафии – это значит убить. Когда Бонд наконец добрался до постели, это словечко не выходило у него из головы. На Все Руки получил сигнал, двойной звонок, и Спрингера и его телохранителя убрали. Бонд не мог этому помешать, даже если бы и захотел, а мистер Хельмут Спрингер ничего для него не значил и к тому давно заслужил, чтобы его убрали. Но 59 тысяч 998 человек тоже могут убрать, и он, только он один может этому помешать.

Когда высокое собрание разошлось и главари удалились по своим делам, Голдфингер отпустил Тилли, а Бонда задержал. Он велел ему записывать и в течение двух часов разрабатывал все до мельчайших деталей. Когда он дошел до отравления резервуаров (Бонду пришлось составить точное расписание, чтобы все люди в Форт-Ноксе к положенному времени «отключились»). Бонд поинтересовался подробностями о препарате и времени его действия.

– Вас это не должно волновать.

– Почему? Ведь от этого зависит все.

– Мистер Бонд, – глаза Голдфингера были далекими, отрешенными. – Я скажу вам правду, поскольку вы не сможете никому рассказать. Начиная с этого момента На Все Руки будет постоянно рядом с вами, и полученные им распоряжения очень определенны и конкретны. Поэтому я могу вам сообщить, что все население Форт-Нокса будет мертво или покалечено к полуночи дня "X". Вещество, которое растворят в резервуарах, – это высококонцентрированная форма GB.