Цена верности - Шенгальц Игорь Александрович. Страница 7
Джек задумался.
— Упоминанием про пчелу вы вывели сэра Носорога из душевного равновесия. Именно поэтому мне удалось уронить его.
— Все верно. Но знание слабостей — это лишь первый этап. Гораздо интереснее уметь вырастить эти слабости во враге, создать их искусственно. Ну, и пользоваться этим в подходящий момент. Интрига — вот самое великое из известных мне искусств, и, если хочешь, я постараюсь научить тебя этому. И тогда для тебя не будет ничего невозможного!
Глаза Джека разгорелись.
— Конечно, я хотел бы… очень!
— Не будет невозможного… — проворчал Носорог. — Вот и выберись со своей интригой с этого треклятого острова…
С того дня режим Джека претерпел окончательные и бесповоротные изменения. Каждое утро, как и прежде — домашние дела, потом тренировка с Носорогом по борьбе без оружия. После обеда несколько обязательных часов, проводимых в беседах с Виктором, затем опять сэр Носорог вкупе с доном Карло — тут уже в дело шли мечи, ножи, копья и все, что могло убивать, а вечером уже один дон Карло и обязательные уроки по этикету, письму, быстрому чтению и множеству прочих премудростей, включая даже лично разработанный доном курс «Основы магии».
— Не важно, пригодится ли тебе это в жизни, — приговаривал он. — Ты должен хотя бы иметь представление обо всем многообразии вещей, окружающих тебя. Магом тебе не стать, это дается лишь от природы, но знать, как именно действует магия, как от нее защититься обычному человеку, чего стоит бояться, а чего нет — вот твоя задача. Не думай о том, что остров — твой дом навек, даже если это и так. Человек должен развиваться, должен работать, без этого ты станешь таким же, как крафтеры — диким животным, способным лишь жрать. Мысль сделала человека тем, кем он является. Мысль и постоянный труд. И ты станешь у меня человеком, поверь!..
Джек и не заметил, как вновь наступила зима, потом так же быстро пришло лето. Дни летели один за другим стремительно, как никогда. Потом еще зима, короткая весна, долгое лето, желтая осень и опять зима…
Он вырос, хотя особо высоким и не стал, и даже не стал мускулистым, чему втайне изумлялся сэр Носорог, все увеличивавший изо дня в день нагрузки. Джек стал другим: таким жилистым, вертким, цепким и пружинистым, что мог мигом взобраться на самое высокое дерево, сигануть вниз, перехватывая ветви руками, оттолкнуться от земли и упругим мячом вскочить на ноги, уже держа в руках нож, меч или иное смертоносное орудие… успев сочинить за этот краткий промежуток времени ехидное четверостишие.
Он сам себя не узнавал. Даже образ его мыслей изменился самым удивительным образом. Да, парень остался все тем же Джеком, который грезил о подвигах, но, постигая мир, юноша вдруг осознал, что воинская доблесть — ничто по сравнению с победами, одержанными с помощью разума. Ведь нередко даже одно, мимолетом брошенное, замечание Виктора чуть не сбивало самоуверенного сэра Носорога с ног, а дон Карло, объясняя парню взаимосвязь всего сущего в природе, вскоре стал для него даже не человеком, а чем-то большим, вровень с богами.
И, хотя Джек никогда не ощущал в себе тяги к знаниям, ежедневные занятия дали о себе знать. Он заговорил иначе, стал мыслить по-другому и нередко уже и сам повергал в смущение сильного, но простоватого сэра Носорога, а иногда ему удавалось удивить и самого сэра Виктора.
Так минул еще год. А потом на остров пришли перемены…
Глава вторая Раб
Сознание он так и не потерял. Ни тогда, когда его грудь в нескольких местах пробила закаленная сталь, ни тогда, когда за Джеком и Дариной закрылась дверь, отгородившая все светлое и прекрасное, что у него когда-либо было, ни даже тогда, когда стражи для верности пнули несколько раз его скорчившееся тело, которое уже не чувствовало боли.
Он лежал, смотрел в небо долгим, последним взглядом и ждал смерти. А смерть все не приходила…
Вокруг раздавались резкие, крикливые голоса, топот множества ног, бряцание оружия, а он все лежал, смотрел вверх и думал. Конечно, о ней… О ком же еще, как не о той, что затмевала собой и небо, и землю, и всю его бренную жизнь? Дарина…
— Крис! — это был ее голос. Но как же так? Он попробовал пошевелиться, но это было выше его сил. Дарина!
— Ты жив, ты не умрешь! Я обещаю!
— Выполнить это обещание не в вашей власти, милая принцесса. Или, если позволите, полновластная королева земли Керидат, ее правительница и опора!
А этот голос он уже слышал и не раз… Бейзил — треклятый, подлый лорд!
— Что вы хотите? — голос Дарины был тих.
— О, дорогая моя, я хочу многого! Кстати, познакомься, наследный принц Калеб… а, вы уже знакомы? Так познакомься еще раз — будущий король Риверсталя, а так же, надеюсь, Девенора, Илории, Ванадола, возможно, даже Горавии и, конечно, Керидата. Да-да, ты угадала — это твой будущий супруг, твой хозяин и повелитель…
— Не бывать этому!
— Что ж, тогда твой друг-оруженосец умрет прямо сейчас. Эй, кто там, добейте-ка этого…
— Стой! — Крис почувствовал, как напряглась Дарина, как яростно искала она выход… и не находила. — Не спеши…
— Так-то лучше. Может быть, пройдем в мои покои, обсудим все спокойно? Неужели тебе так противен Калеб? Ведь он прекрасный юноша, смелый, ловкий, чрезвычайно способный! Вы стали бы отличной парой!
— Предатель!
— Ну, к чему так горячиться? Дарина, девочка моя, он всего лишь играл не на твоей стороне. Да, у тебя, у меня, у Калеба, у каждого из нас, даже у этого несчастного твоего влюбленного слуги, который лежит, пронзенный… раз, два, три… о, тремя мечами… даже у него, и то, я уверен в этом, имелись собственные интересы! Так что не суди строго…
— Кристиан! Он умирает!
— Тебе так важна его участь? Что ж, если ты согласишься хотя бы обсудить с нами насущные вопросы, он не умрет. Так что, твое решение? Смерть этого Кристиана или простой разговор по душам?
«Не смей! Не соглашайся! Никаких уступок! Это враги!» — Крис попытался было озвучить свои мысли, но из горла вырвался лишь тяжкий предсмертный хрип.
— Я согласна! — звонко сказала Дарина. — Мы поговорим обо всем, но только после того, как вы излечите Кристиана и снимете с моих рук эти браслеты!
— Этого слугу — да, вылечим. А о браслетах пока не может быть и речи. Извини, но сама понимаешь, это просто невозможно.
— Хорошо, но Кристиан должен излечиться прямо сейчас, на моих глазах. И в дальнейшем я должна самолично следить за его самочувствием!
«О! Моя принцесса, моя госпожа, — Крис и в мыслях не осмелился бы назвать ее тем единственным словом, о котором не мог и грезить. — Не надо! Пожалуйста! Только не ради меня!..»
— Договорились! По первой части вопроса. Я вылечу его сейчас и здесь, но вот остаток своих дней он проведет в подвале моего замка, а позволить вам, ваше величество, спускаться в его мрачные недра я не могу.
Издевка столь явственно слышалась в голосе лорда, что оруженосца передернуло. Никто не смеет так разговаривать с его госпожой, никто!..
Крис почувствовал, как на его израненную грудь легли чьи-то тяжелые руки. Он попытался дернуться, увернуться от них — лучше смерть! Будь он мертв, и Дарина не колебалась бы ни мгновения — это он знал твердо. Лишь его бессмысленная жизнь не давала ей проявить вселенскую твердость своего характера, плюнуть в лицо врагам и умереть достойно.
Стало тепло. Жар все нарастал, постепенно, изнутри, и вдруг дошел до обжигающего пламени, пытавшегося сжечь тело оруженосца напрочь.
Сколь долго это продолжалось — он не смог бы сказать. Да и закончилось внезапно — жар исчез, и чужих рук он больше не чувствовал.
Мысли стали ярче, отчетливей.
Дарина!
Крис дернулся, и тело послушалось его. Вперед, крушить, убивать! Он медленно, но верно поднимался на ноги.
— Этого в кандалы!
Тяжелый удар бросил его обратно на землю. Юношу перевернули, грубо заломили руки за спину, холодный металл коснулся запястий.
— Посидит пока в темнице, ничего с ним не случится. А нас ждет долгий разговор… Увести его!