Огненная звезда и магический меч Рёнгвальда - Самаров Сергей Васильевич. Страница 14

– Выполняй, Хрольф, – мягко сказал Ансгар. – Сотник Большака командует обороной моего Дома, а нам нужно организовать оборону. Он знает, что говорит… Пусть разведчики просто заглянут туда, но в глубину не суются. По крайней мере, надо выяснить, шведы это или норвежцы. Нам сейчас опасны и те, и другие. Но, повторяю, осторожно… Иначе можно спугнуть…

– Он командует обороной? И потому его воины заняли все площадки внешних стен? – спросил староста.

– Именно потому, – сказал конунг твердо и даже в слегка повышенном тоне. – Ты должен помогать Большаке, что бы он ни попросил сделать. Это моя воля! И всем вместе распоряжаюсь только я, запомни. И не потерплю, чтобы кто-то мою волю не выполнял или выполнял неохотно. Кто выполнять не хочет, может убираться хоть к Торольфу Одноглазому… Только это ненадолго, потому что дни Торольфа сочтены…

Хрольф кивнул слегка обиженно и вышел.

– Ревнует… – с пониманием отметил Ансгар уже другим тоном. – Наш народ всегда принимает только своих и помогать хочет только своим. Мы не любим, когда нами командуют чужие. Но их всех следует сразу ставить на место и в дальнейшем держать жесткой рукой, иначе совсем от рук отобьются. Это еще наука моего отца…

Дварфы вывели сотню Овсеня к обширным зарослям высокого кустарника, который они почему-то назвали лесом. Может быть, для них, учитывая их рост, это и был лес, но для всадников, тем более сидящих на лосях, местные заросли так кустарником и оставались и не могли скрыть ни самого всадника, ни даже лося без всадника.

– Здесь надо спрятаться, – сообщил Херик.

– По-моему, больше шансов спрятаться на городской площади, – хохотнув, возразил сотник Овсень. – Там, по крайней мере, среди торговых людей затеряться можно. Я не могу заставить лосей лежать, когда сам лягу. Им это всегда трудно, они ложатся только раненые или больные. А без этого лоси будут слишком заметны.

Дварфы из всех животных общаются только с козами и даже собак не держат. Лосей, конечно, в жизни видели, но диких и издали. И потому не знали их повадок и возможностей. Херик обернулся на чью-то мысль из своей колонны, выслушал, кивнул и согласился с сотником.

– Да, здесь вас будет видно, лучше отойти в Ломаный овраг. Но рядом с Ломаным оврагом проходит дорога к башне Гунналуга, и там следует быть особо осторожным.

– Если овраг так же глубок, как высок этот лес, то нам и там не спрятаться… – предупредил Овсень. – Не лучше ли сразу поискать надежное убежище?

– Овраг всех вас скроет… – сказал Херик. – Там, в дополнение ко всему, по краям растут такие же кусты, как здесь. Меня только дорога беспокоит. Нас могут с нее увидеть, а это плохо. Я провожу вас и останусь с вами, а мои братья уйдут работать. Когда нужно будет, они позовут нас. И сразу попроси своих стрелочников убивать всех воронов, что будут летать поблизости… Издали они кажутся черными, но на самом деле они синие. Это не живые птицы, это частицы Гунналуга, которых он из себя самого создал…

– Стрельцов… – поправил Овсень. – Стрелочник – это мастер, который делает стрелы.

– Стрельцов, запомни это… – назидательно добавил Извеча, высовываясь из-за спины Овсеня и грозя пальцем.

– Стрельцов… – согласился дварф. – Поехали в овраг…

– Поехали. Велемир, ты слышал урок? [6]

– Мы готовы. – Велемир показал, что и он сам, и все его стрельцы уже держат в руках и луки, и стрелы и готовы отреагировать на приближение любой птицы, даже не ворона. Стрельцов предупреждать и надобности не было. Они всегда сами реагировали на обстановку и готовились заранее, не дожидаясь приказа.

Путь занял немного времени, и птиц в это время поблизости не оказалось, хотя слышалось откуда-то со стороны громкое карканье. Сам овраг, как оказалось, сбегал со склона холма извилистой, как молния, ломаной линией и больше походил бы на трещину в земной поверхности, если бы не имел плоского дна, по которому, видимо, весной, в пору таяния снегов, сбегала в сторону моря целая талая река. Там, где река натыкалась на камни или скалы, она резко сворачивала в сторону, образуя изгиб оврага. И шла прямо до следующих камней или скал.

– Спрятаться лучше в нижнем участке, – подсказал Херик. – Верхние участки просматриваются снизу, с дороги. А поверху дорога уже в сторону уходит, и оттуда нижние участки оврага не видно.

– Дорогу нам так и так следует блокировать, чтобы отрезать колдуна от всякой связи и чтобы никто не помешал нам. Это тоже работа для стрельцов. Они никого не пропустят.

– Это хорошо бы… – согласился дварф.

– Где башня? – спросил Овсень.

– Слышишь карканье?

– Не глухой…

– Это слуги Гунналуга кормят воронов. Башня на противоположном склоне, со стороны моря.

– Много у колдуна слуг?

– Нет. Обычно два-три человека. Изредка бывает больше. Он берет слуг и стражников из Дома Синего Ворона и часто меняет их. Они сами боятся и не хотят ему служить. Постоянно у него живет только одна старушка, сама немного колдунья. Ходит по дому и время от времени проклинает Гунналуга. Он на проклятия только смеется… Говорят, что она в чем-то ему помогает, готовит какие-то зелья, и потому он ведьму терпит. И еще там есть кузнец-убийца. Его хотели повесить, но Гунналуг взял его к себе. Есть еще шестеро стражников. Десять дней одни стражники дежурят, десять дней другие, потом третьи. Все из Дома Синего Ворона. Гунналуг сам выбирает, кто пойдет к нему, и всегда старается взять разный состав. Некоторые, правда, подолгу дежурят. Как колдуну захочется. Но в целом состав меняется. Он берет самых сильных, но приходят оттуда они все ослабленными. И еще, я слышал такое, он подбирает тех, кто его больше всего боится.

– Понятно. Вурдалачит. Добряна! – позвал сотник волкодлачку. – Проверь овраг…

Волкодлачка серой молнией метнулась со склона, и вскоре ее хвост мелькнул уже перед первым поворотом. С быстротой волка не может сравниться быстрота даже самого резвого коня, поэтому ждать пришлось не слишком долго.

– Мне всегда казалось, что такие башни должны строить на вершинах. – Велемир заметил, что Добряна уже возвращается, и первым пустил Верена через кусты на крутой склон, чтобы спуститься в Ломаный овраг.

– На вершинах у нас строят сторожевые башни, но они всегда на свету. А колдун не любит солнечного света и построил башню на полуночной стороне, куда не всегда доходит солнце, но порой доходит с моря туман. И башня часто просто торчит из тумана. Даже ворот не видно. С верхней площадки, которая вместо крыши, в хорошую погоду всегда можно море рассмотреть. Так говорили строители, что башню строили. И Гунналуг часто стоит там, раскинув руки, и смотрит на море. Куда-то на полночь. И в туман тоже смотрит. А другим туда подниматься запрещено под страхом смерти. Это колдовское место, заговоренное, и даже в отсутствие Гунналуга никто туда не взойдет. Боятся…

За Вереном в овраг двинулись другие лоси и кони. Если лоси проблем не испытывали, то коням крутой спуск давался тяжело. Кони хорошо поднимаются по такому склону, но спускаться не любят. Тем не менее всадники правили именно туда, и послушные животные повиновались, и спуск прошел благополучно. В Ломаном овраге устроиться смогли все и даже смогли растянуться вдоль одной из стен оврага, чтобы случайный взгляд со стороны никого нечаянно не выхватил. Однако, чтобы случайного взгляда и вовсе избежать, Овсень, по привычке соблюдая осторожность, выставил во все стороны по паре наблюдателей. Если появится что-то, внушающее подозрение, один из наблюдателей побежит докладывать сотнику, а второй продолжит наблюдение. Стрельцы тоже, даже не дожидаясь команды Овсеня, растянулись вдоль всего участка оврага, что заняла сотня, и осматривали небо.

Два ворона появились в небе вскоре, но прилетели совсем с другой стороны, а вовсе не оттуда, откуда недавно слышалось активное карканье. И летели они очень целенаправленно, зная, куда направляются. Херик сотнику показал пальцем.