Гоша Каджи и Алтарь Желаний (СИ) - Рябов Игорь Владимирович. Страница 72

— Ну-ну, упал, так упал. — Баретто стал натягивать на себя мантию, отвернувшись от Каджи.

Зато Бардер оказался куда понятливее, чем Роб. Парнишка внимательно осмотрел Гошу с разных сторон и резюмировал:

— Круто ты навернулся. А я то думал, что мне приснилось, будто в комнате грохот стоял среди ночи. — И хитро подмигнул соседу по комнате, пожав при этом руку. — Ты в следующий раз так сильно не падай, ладно? А то у меня аппетит может пропасть.

До Баретто наконец-то запоздало дошла причина, по которой Гоша никому не хочет говорить правду. И он опять стал самим собой, приветливым, рассудительным и добродушным, перестав обиженно сопеть в две дырки.

— Так бы сразу и сказали.

С девчонками встреча прошла совсем по-другому, чуточку круче. Стоило только ребятам появиться в гостиной, а сестрам увидеть хохломскую роспись по Гошиному лицу, как Янка подлетела к нему и даже замахнулась, чтобы добавить и от себя пару завершающих штрихов.

— Эй, — возмутился Роб, перехватив ее руку, — ты полегче с увечным. Не видишь, человек с кровати упал.

— Я сейчас сама этого человека уроню, со второго этажа и вниз головой, — правда, бить Гошу близняшка передумала и, оттащив поближе к окну, где было светлее, стала внимательно изучать его вид. — Ты, Гоша, вообще хоть иногда думаешь или нет? А если тебя теперь исключат из Хилкровса? Тебе это надо вот было? — И уже совсем тихо добавила: — Ведь это просто фотография. Попрошу, чтобы другую прислали…

— Да не слушай ты ее, Гоша, — рядом нарисовалась Аня. — Просто она так тебе благодарность выражает. Не умеет по-другому. Кстати, и от меня спасибо огромное.

— За что это? — парнишка продолжил придерживаться продуманной версии.

— За то, что с кровати упал, — прищурившись на один глаз, ответила Анька, критически его оценивая. — Пошли на завтрак, а то у меня зверский аппетит разыгрался…

Что самое интересное, никто из учеников особого внимания на Гошину боевую раскраску не обращал. Точнее делали вид, что совсем ее не замечают, будто он каждый день такой разгуливает по замку. Да и вообще последнее время на него стали куда меньше таращиться, чем первый месяц учебы, когда он постоянно ловил на себе любопытные взгляды. Теперь привыкли и к нему и к серебристой прядке. А он старался и не давать повода к любопытству: монстров пачками не ухайдакивал, за Вомшулдом не гонялся на переменах по коридорам замка с шашкой наголо. Но и не хотел бы, чтоб к его синякам привыкли, а то начнут еще все подряд ему фингалы ставить, чтобы он каждый день имел однообразный вид.

Но так себя вели ученики. У преподавателей совсем в другом стиле мышление.

Только они расселись за партами в Медвежьей Башне, которую профессор Сид все же умудрился привести в порядок, как учитель строго распорядился, что ему совсем не шло:

— Откройте учебник на странице пятьдесят седьмой и повторите главу о гиппогрифах. А вы двое, — тут Камелтосис ткнул толстым пальцем поочередно в Каджи и Чпока, — со мной к директору. И не дай бог, я услышу хоть малейший шум, когда буду возвращаться.

Первокурсники зашелестели страницами учебника, а Каджи обреченно поднялся, подумав, что вот и приплыл. Янкин взгляд подтвердил его самые худшие догадки: если Гошу исключат из школы, то девчонка не поленится найти его в Нижнем, и собственноручно задушит.

По дороге в кабинет директора мальчишки незаметно обменялись многозначительными взглядами. А заодно и оценили наведенную красоту друг у друга. Пейзаж на лицах был изумительный. У Каджи наблюдалась напрочь разбитая губа, и нос стал похожим на раздавленную картофелину. А у Чпока под заплывшим глазом красовался фиолетовый синячище, да ухо трансформировалась в некоторое подобие слоновьего.

У Верд-Бизара собрался весь педсовет без исключения, даже Кинга и Мериду пригласили.

Сам директор восседал за своим столом, и какое у него было настроение совсем не понятно. Наверное, обычное, потому что Этерник спокойно писал на пергаменте какое-то послание. А его почтовый орел сидел на нашесте чуть позади хозяина и, забавляясь, раскачивал его как качели.

Своч Батлер нервно расхаживал по кабинету взад-вперед, заложив руки за спину и только чудом не спотыкаясь о вытянутые ноги Монотонуса. Хлип же просто сидел в кресле спиной к камину и недовольно щурился, оторванный от любимых учеников и урока. Бласта Мардер тихо, но горячо что-то доказывала одному из портретов прежних директоров. Джакетс, переплетя руки на груди, гордо и независимо возвышалась около окна, что-то интересное высматривая за стенами замка. Семен Борисович в задумчивости теребил свою бородку-испанку. Электра периодически прикладывала батистовый платочек к глазам, хотя капельки слез все равно иногда срывались вниз. Тайлер злорадно ухмылялся, странно, что руки не потирал от удовольствия. Мерида даже чуточку вперед подалась, приподнявшись со стула, чтобы полюбоваться братцем. Но тут же опустилась назад, недоверчиво покачав головой: нет, этого не может быть, потому что просто не может быть никогда. И даже Дриму пригласили, на всех правах учителя. А она ободряюще улыбнулась вошедшим ребятам.

Камелтосис оставил их стоять посреди кабинета и присоединился к остальным учителям напротив. Правда, профессор Сид так хитро спрятался за высокое кресло Этерника, что его и не видно было совсем. Только его темно-синяя феска с зелеными листочками узора по окружности выглядывала оттуда.

Директор отложил в сторону гусиное перо, аккуратно сложил пергамент и посмотрел на учеников, чуть прищурившись, словно очки забыл одеть. Правда, он и не носил их никогда, не жалуясь на зрение.

— Вы ничего мне рассказать не хотите? — спокойно поинтересовался Этерник. — А то меня сегодня разбудили ни свет, ни заря и все уши уже прожужжали о том, что у нас в школе ночью была какая-то драка. — И не поленился натурально зевнуть.

— Ночью? Драка? — сильно удивился Гордий. — Нет, директор, я ничего не слышал. Я крепко сплю, хоть стреляй рядом — не проснусь.

Верд-Бизар хмыкнул в бороду и перевел взгляд на Каджи.

— У нас в башне тихо было, профессор, — уверенно ответил Гоша, даже не соврав. — А кто подрался?

Батлер замер как вкопанный, перестав нарезать круги по кабинету, и удивленно уставился на учеников, пораженный их наглостью. У Монотонуса глаза загорелись любопытством. Бласта поправила прядку волос на виске и опять повернулась к портрету, громко сказав: «А я что вам говорила!». Семен Борисович расплылся в улыбке и довольный откинулся на спинку стула. Электра открыла было рот, собираясь что-то произнести, но тут же передумала. Остальные просто тихонько рассмеялись, включая хихикнувшую Хитер. Даже Верд-Бизар улыбнулся в бороду.

— Ну, как мне доложили, это именно вы подрались, — и Этерник даже чуть руки развел в стороны, что, мол, на это скажете.

— Мы?! — хором удивились ребята и, поглядев друг на друга, синхронно пожали плечами. — Да вы что, серьезно? Нет, вас обманули. Мы же в разных башнях живем.

Преподавателю защиты от темных сил порядком надоела эта клоунада, и он строго поинтересовался, ткнув указательным пальцем почти в лицо Каджи:

— И как вы тогда объясните ваш слегка странный вид? На лестнице споткнулись?

— Не угадали, профессор, — твердо ответил Гоша, честно хлопая ресницами и нагло таращась прямо в глаза учителя. — Возился во сне и упал с кровати. Мне кошмар приснился. — Парнишка хотел добавить, кто был тем кошмаром, но решил, что это будет уже явный перебор. А потому и промолчал.

Батлер злобно зыркнул на него и перевел вопросительный взгляд на Чпока:

— Вы тоже упали? — и с нажимом добавил: — С кровати, конечно же.

— Не-е, — Гордий отрицательно замотал головой, только ухоженные патлы цвета вороньего крыла заметались туда-сюда. — Меня ночью муха укусила. Здоровая такая! Оч…, — мальчишка хотел сказать, что очкастая муха, но тут же поправился, коротко глянув на товарища по несчастью: — Очень здоровая.

— Муха? Зимой? — казалось, что Своч сейчас задохнется от возмущения.