Наследие Дерини - Куртц Кэтрин Ирен. Страница 4

— Стало быть, — перебил Хьюберт, — все должны убедиться, что король воистину правит Гвиннедом, и делает это умело и достойно. А для этого он должен возглавить войско и освободить Кулликерн. Согласен, есть некоторый риск, что он вздумает, и впрямь, проявить самостоятельность и взять командование на себя, — добавил он, заметив, что остальные советники готовы возразить ему. — С другой стороны, ему прекрасно известно, что если во время военной компании его настигнет смерть — по любой причине, — то новым королем станет юный Оуэн, а значит, мы сделаемся регентами до той поры, пока мальчик не достигнет совершеннолетия.

— Скажу честно, я бы против этого не возражал, — ухмыльнулся Манфред, откидываясь на спинку кресла.

— Это верно, но королеве это едва ли может понравиться, — промолвил Таммарон. — А ей по праву будет принадлежать одно из мест в регентском совете. Не знаю, как насчет ее брата. Что скажете, Хьюберт, он ведь приходится мальчику дядей… Что гласит обычай в таких случаях?

— Короля, хм-м… убедили не назначать брата сестры в регентский совет, — произнес Хьюберт, внимательно изучая ногти. — Сдается мне, речь шла о том, что молодой человек слишком хрупок здоровьем для такой ответственности. Ему это было бы не по силам, ну и так далее…

— Слишком много с ним хлопот, — недовольно пробурчал Ран. — Если бы вы меня послушались, его стоило бы прикончить еще шесть лет назад.

Хьюберт иронично усмехнулся в ответ на эти слова.

— К счастью для него, мой дорогой Ран, вы были слишком заняты в это время с другим убийством, но можете не сомневаться, что сэр Катан вполне осознает всю шаткость своего положения и не сделает ничего, чтобы поставить под угрозу свою жизнь и благополучие сестры. Точно так же как и она не осмелится поставить его жизнь под угрозу, или, что для нее еще страшнее, побоится, что мы лишим ее доступа к сыну. Так что до тех пор, пока они оба будут себя вести со всей скоромностью и послушанием, я готов пойти на то, чтобы Катан Драммонд оставался при дворе, хотя бы ради соблюдения приличий. Кроме того, его присутствие идет на пользу королеве. А если она будет пребывать в добром расположении духа, то, в конечном итоге, это пойдет на пользу и ее сыновьям. Ради этого можно пойти на некоторые жертвы… Но, разумеется, мы можем и отменить свое решение, если хоть один из них вздумает выказать непокорность.

Хмыкнув, Ран тряхнул головой.

— А мне все рано было бы спокойнее, если бы он был мертв.

— Возможно и так, но, по крайней мере, он должен оставаться в полном здравии, пока королева не разрешится от бремени. Я достаточно ясно выразился?

— Достаточно.

— Вот и отлично. Потому что нам нельзя забывать, как бы там ни было, но сейчас она носит во чреве второго наследника Халдейнов. Брата принца Оуэна. Именно об этом вам и следует побеспокоиться. Мы не знаем, уцелеет ли король в грядущей войне, а вот Микаэла вполне может умереть при родах… или хуже того, может потерять ребенка. А если погибнет король, будь то в боях за Истмарк, или по собственной глупости, от горя у нее вновь может случить выкидыш… ведь однажды такое уже случилось.

— Верно, — выдохнул Таммарон. — Так что вся надежда Халдейнов заключена в одном-единственном четырехлетнем мальчике.

— Вот именно. И поскольку они не хотят, чтобы ребенок слишком рано взошел на престол, то я думаю, что и король, и его супруга, и ее брат, будут и дальше покорно исполнять все то, чего мы требуем от них.

При этих словах Хьюберта все согласно закивали. Ни для кого не было секретом, как сильно король любит сына. Однако из пятерых людей, сидевших за столом совета, именно архиепископ лучше других знал Райса-Майкла. Хотя Ран с Таммароном были в числе регентов, правивших Гвиннедом до совершеннолетия короля Алроя, болезненного старшего брата Райса-Майкла, но именно Хьюберт имел возможность часто общаться со всеми троими принцами Халдейнами и получал подробные отчеты от священников, которые были их наставниками и духовниками.

Влияние его на них ничуть не уменьшилось и после времен регентства. Именно Хьюберт вместе с Полином Рамосским стоял у истоков заговора, в результате которого Райс-Майкл взошел на престол, и именно поэтому мнение Хьюберта имело такой вес среди прочих советников, ныне управлявших Гвиннедом.

— Что ж, отлично — объявил Манфред. — Тогда, полагаю, нам следует сделать так, чтобы король принял герольда принца Миклоса.

— Совершенно верно, — поддержал его Хьюберт. — Я уже сообщил ему о том, что произошло в Истмарке. Но прежде, чем мы соберем придворных, я постараюсь еще раз довести до его сведения все политические и прочие тонкости ситуации, а также заставить его осознать, чем грозит ему любая попытка действовать независимо от нашей воли.

Глава II

Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы. [3]

После второго разговора с Хьюбертом, у короля не осталось ни малейших сомнений относительно того, чего ожидали от него советники. Однако, одеваясь, чтобы появиться перед придворными, он размышлял о том, что, вероятно, понимает все тонкости происходящего куда лучше, чем мог бы предположить кто-либо из его сановников.

Слегка оглушенный происходящим, он, не торопясь, застегнул чистую белую рубаху, которую только что подал ему оруженосец, заправил ее в черные шоссы, а затем вытянул руки, чтобы тот закрепил на запястьях манжеты.

Хвала Господу, сейчас было хотя бы сейчас не так жарко, как в тот давний июньский день, когда их брат Алрой лежал при смерти, и Джаван вернулся ко двору, навсегда изменив судьбу четырнадцатилетнего принца Райса-Майкла Элистера Халдейна. С тех пор миновало семь лет, и шесть из них Райс-Майкл был королем… По крайней мере, на словах.

Ибо теперь он знал, хотя сперва и никак не желал этому поверить, что именно советники Джавана устроили заговор, чтобы разделаться с непокорным королем и посадить на его место Райса-Майкла. В тот день младший из принцев Халдейнов навсегда утратил свои юношеские иллюзии. Кроме того, это стоило жизни его брату и нерожденному младенцу, который должен был стать его первенцем. Кроме того, это стоило ему свободы, и отныне вся жизнь, его собственная и сыновей, должна была проходить по указке сановников. Король Райс во всем подчинялся их воле и практически смирился за эти годы, ибо даже самую мысль о неповиновении ему удалось изгнать из своего сознания. Он приучился слепо исполнять то, что от него требовали, во имя выживания.

Однако последние события, должно быть, шли вразрез с планами советников. И вот уже слабенькая искра надежды затеплилась в его душе, хотя до сих пор Райс-Майкл понятия не имел, как сумеет воспользоваться предоставленным ему шансом.

После разговора с Хьюбертом и вестей из Истмарка, он вполне мог себе представить, о чем желает говорить торентский посланец. С захватом Кулликерна смириться было невозможно. Этот небольшой город с замком и гарнизоном приграничной стражи охранял вход в Колдорское ущелье, откуда через северный отрог Рельянских гор шла прямая дорога на Истмарк из торентского герцогства Толан. Хьюберт упомянул о возможной военной компании ради освобождения Кулликерна и даже выразил согласие на то, чтобы Райс-Майкл сам возглавил войска. Однако королю запрещалось делать какие бы то ни было официальные заявления, не согласовав это сперва со своими советниками… Неприятное ограничение, однако не первое в ряду многих. И все же события этого дня вновь напомнили Райсу-Майклу, что он по-прежнему являлся помазанным королем Гвиннеда.

По крайней мере, они не могли ему запретить выглядеть достойно и по-королевски. Более того, они даже требовали этого всякий раз, когда дозволяли ему показаться на публике в честь какого-либо торжественного события. И сейчас оруженосец, склонившись у его ног, последний раз прошелся по сапогам мягкой тряпочкой и принялся пристегивать к каблукам золотые шпоры.

— Прошу прощения, сир, — негромко произнес второй оруженосец, приблизившись и поднося королю простой белый пояс.