Чародей - Вулф Джин Родман. Страница 49

– Я и не беспокоюсь, – решительно заявил Тауг.

– Там в углу что-то было. Ты видел?

– Кот короля.

– Разве он принадлежит королю? Я не знал. Хорошо, что ты сказал; мне придется оставить его в покое. Нет, я имею в виду другое, что-то такое в тени.

– В тени всякое может померещиться.

– Но я отчетливо видел какое-то существо. Это его голос я слышал?

– Да, – сказал Тауг. – Голос существа, которое ты видел в углу.

Вистан снова умолк. Тауг карабкался по ступеням по возможности быстрее, надеясь опередить товарища.

– Говорят, ты был слугой сэра Эйбела. А когда сэр Эйбел посвятил сэра Свона в рыцари, он сделал тебя оруженосцем сэра Свона. Сэр Эйбел не похож на обычных людей.

Тауг согласился.

– В тебе тоже есть что-то особенное.

Волна гордости захлестнула душу Тауга.

– Я выше тебя по положению. Если ты не признаешь мое старшинство, мы можем выяснить отношения прямо сейчас.

– Ты стал оруженосцем раньше меня, – согласился Тауг.

– То существо в углу. Иногда оно походило на женщину. Что это было?

– Призрак, наверное.

– Чей?

– Не знаю.

– Мы, люди знатного происхождения, сражаемся мечом. – Голос Вистана звучал холодно. – И даем другим возможность обнажить меч. Обнажи свой.

– Я не хочу драться, – заявил Тауг, – и, уж конечно, не хочу убивать тебя.

– Трус! – Рука Вистана лежала на эфесе.

Тауг отступил на шаг и прижался спиной к холодной каменной стене.

– Я сдаюсь.

– Если бы ты принял вызов, я бы одержал верх! – Вистан задыхался от ярости.

– Я знаю, – сказал Тауг. – Я сдаюсь.

– Ты сражался с ангридами.

– Ты тоже, – кивнул Тауг. – Я и это знаю.

– Но не хочешь сразиться со мной?

– Нет. – Тауг помотал головой. – Возможно, нам обоим скоро придется сражаться с великанами. Я прошу не забирать у меня оружие. Клянусь, я не использую его недостойным образом.

Вистан торжествующе ухмыльнулся:

– Отдай мне свое оружие.

Тауг кивнул и расстегнул перевязь.

Вистан протянул руку, ухмыляясь еще шире.

– Это не меч, – сказал Тауг. – А палица. По имени Мечедробитель. – Он немного помолчал, поглаживая эфес. – Я отдам тебе Мечедробитель, но сначала хочу сказать одну вещь. Когда мы с сэром Эйбелом были мальчишками, я и еще один парень пытались ограбить его. Он поколотил нас и отнял у нас наше оружие.

– Ты врешь! Сэр Эйбел гораздо старше тебя!

– Сейчас – да, – кивнул Тауг, – и когда мы с ним встретились позже, он меня не вспомнил. А если и вспомнил, то ничего не сказал.

Вистан не стал кивать.

– Раньше Мечедробитель принадлежал сэру Эйбелу, – добавил Тауг, протягивая палицу Вистану. – Потом он отдал Мечедробитель мне. Я сказал, что не заслуживаю такого подарка, но не объяснил почему. Возможно, именно поэтому я теряю его таким образом.

Вистан внимательно разглядывал палицу.

– Надеюсь, ты позаботишься о нем. Он действительно раньше принадлежал сэру Эйбелу.

– Там, в подвале, водохранилище, – сказал Вистан. – Говорят, оно такое глубокое, что никогда еще не наполнялось доверху. Я намерен бросить твою палицу туда при первой же возможности.

Тауг смотрел Вистану в спину, покуда тот не скрылся из виду.

Таугу не позволили войти в королевскую опочивальню, но он так яростно пререкался со стоявшим на страже великаном, что Свон услышал и приказал впустить его.

Явившееся взору зрелище потрясало воображение – комната, превосходящая размером самый большой амбар в Гленнидаме и богатством убранства напоминающая ларец с драгоценностями: огромная позолоченная кровать выше Таугова роста, на которой лежал мертвенно-бледный король, обложенный шелковыми подушками величиной с матрас; расшитые золотом занавеси из алого бархата (столько ткани, и такой богатой, Тауг в жизни не видел), раздвинутые и притянутые к столбам балдахина толстыми золотыми цепями; Шилдстар (свирепый, как волк, грязный, как бродячий пес, и своими размерами втрое превосходящий самого высокого и могучего мужчину, какого только можно представить), склонившийся над постелью с заботливым видом, приличествующим лучшей из сиделок; Тиази, сдержанный и настороженный, с непроницаемым лицом человека, посвященного во многие тайны; исполненные решимости рыцари и толпящиеся поодаль рабы, вытягивающие шеи и напрягающие слух. Один из рабов отвел Тауга в сторону.

– Он говорит, что королева была с ним здесь, только она не была, – он сжал руку Тауга крепче, – поскольку девушки, которые зрячие, они бы ее увидели, правда ведь?

Тауг сумел кивнуть.

– И ты бы услышал, верно? Если бы королева вошла, они бы наверняка пожелали доброго утра или еще как-нибудь поприветствовали, чтобы мужчины поняли, что надо опуститься на колени. Да, именно так. – Шепот Поука стал почти неслышным, хотя он говорил Таугу прямо в ухо. – Лезь под кровать, приятель.

Кивнув, Тауг бочком подобрался поближе к кровати и стал ждать момента, когда никто из рабынь не будет смотреть на него.

– Ты верный друг, – говорил король, и голос его напоминал печальный шепот усталого ветра, что шуршит сухими листьями на кладбище, предвещая холодный дождь. – Мы не забудем. – Ветер застонал. – Не забудем. Не забудем…

– Ваше величество должны поберечь силы. – Тиази склонился над постелью, как и Шилдстар.

– Необходимо решить, кто будет за главного, ваше величество. – Суровый голос принадлежал Гарваону. – Мы подчиняемся его светлости. Мы служим лорду Билу, а наши люди подчиняются нам. Сейчас мы подчиняемся лорду Тиази, поскольку его светлость приказали нам. Но если Шилдстар и ангриды, которых он готов привести, будут подчиняться только вам одному…

Гарваон не закончил фразу, но ответа короля не последовало.

Шилдстар испустил смешок, от которого у Тауга мороз пробежал по коже. Но все по-прежнему хранили молчание.

– Странное дело, верно? – прошептал Поук.

Все взоры были устремлены на короля. Кивнув, Тауг быстро нагнулся и шагнул под кровать, где был встречен легким поцелуем в губы.

– Господин. – Баки опустилась колени перед ним.

– На твоем месте я бы не стал этого делать. – Мани говорил самодовольным, уверенным тоном. – От женщин всегда много шуму, даже если ты не издаешь ни звука. А тогда кто-нибудь непременно заглянет под кровать.

Тауг, не вполне понявший, о чем говорит Мани, уселся на ковер – такой толстый и мягкий, что казалось, в нем можно утонуть.

– Поук сказал, ты хотела видеть меня.

– Да, господин. Господин, я видела у того мальчишки, Вистана, меч, который на самом деле не меч. Он украл его у вас?

– Нет, взял в качестве трофея, – признался Тауг. – Он бросил мне вызов, поскольку я отказался рассказать про Мани и ведьму. Он считает, что я должен подчиняться ему, словно он уже рыцарь, а я его оруженосец. Но Вистан не рыцарь, а я не его оруженосец. Я не хотел нарушать свое слово, данное Мани, а если бы я рассказал про ведьму, то слова бы не нарушил. Ну, я и рассказал, причем таким образом, что Вистан решил, будто слышал голос ведьмы, хотя на самом деле он слышал Мани.

– В конце концов, это почти одно и то же, – заметил кот. Баки кивнула; в ее глазах плясали язычки пламени.

– А про меня вы не рассказали?

– Нет, нет. Больше я ничего не рассказал – сказал только, что Мечедробитель раньше принадлежал сэру Эйбелу.

– Как и я, – добавил Мани.

– Он собирался давить на меня, давить. – Тауг обнаружил, что объясняет случившееся не только Баки, но и себе самому. – Давить, покуда я не признаю его своим господином или не сражусь с ним. Если бы мы стали биться, один из нас погиб бы или получил ранение. Вистан полагал, что возьмет верх надо мной, и, возможно, он не ошибался.

– Я так не думаю, – сказала Баки.

– Спасибо. Он… он еще не проиграл ни одного поединка. Во всяком случае, мне так кажется. А человек, не знавший поражений, постоянно лезет в драку, покуда наконец не проигрывает. Забавно, что никто не становится хорошим бойцом, покуда не проиграет хотя бы одну схватку и одну не выиграет.