НОЧЬ В МУЗЕЕ 2. СМИТСОНОВСКАЯ БИТВА - Стил Майкл Энтони. Страница 14

Они вошли в музей, просторный и гулкий, как ангар. Всё здесь было таким же, как застал Лэрри, когда проходил здесь несколько часов назад. Манекены и самолеты, как и прежде, хранили неподвижность. Вдруг табличка в руках у Лэрри засветилась.

— Ой-ой-ой, — произнес он.

И вдруг Смитсоновский музей авиации и космонавтики ожил. Восковые пилоты в кабинах защелкали переключателями. Турбины взревели и стали выбрасывать клубы черного дыма. Завертелись пропеллеры, загудели моторы.

В экспозиции о высадке на Луну восковой Нил Армстронг поднялся, наконец, по трапу в кабину спускаемого аппарата «Аполлон».

— Всего один шаг для манекена, — сказал он.

Возле одного из перекидных мостиков братья Райт проверяли двигатель своего первого биплана. Их примитивный самолет был подвешен к потолку среди множества других летательных аппаратов. Братья Райт первыми поднялись в воздух и теперь собирались проделать это еще раз.

По земле прошли двое пилотов из Таскиджийской эскадрильи в полных летных костюмах. Это были первые летчики-афроамериканцы времен Второй мировой войны.

— Таскиджийския эскадрилья на марше, — сообщил один из них. Он выражался как диктор из старых выпусков новостей.

Его спутник остановился и обернулся к нему:

— Да перестань же, наконец, комментировать каждый наш шаг и поживи хоть немного полной жизнью!

— Пилоты Таскиджийской эскадрильи живут полной жизнью, — отозвался первый.

Летчики остановились перед Лэрри и Амелией.

— Мисс Эрхарт! — воскликнул второй пилот. — Хочу поблагодарить вас.

— За что, капитан? — спросила Амелия.

— Никто не верил, что мы тоже можем летать, — ответил он. — Спасибо, мэм, что проложили нам дорогу.

Первый пилот смахнул с глаза слезинку:

— В эту историческую встречу пилоты Таскиджийской эскадрильи официально благодарят Амелию Эрхарт за то, что она сломала половые и расовые барьеры на пути к небу!

Капитан сердито посмотрел на него.

— Ну с чего тебе взбрело в голову это говорить? — спросил он. — Загубил такой красивый момент! — Он с улыбкой обернулся к Амелии: — Подбросить вас в Париж?

Амелия просияла:

— Заметано!

Она уже чуть было не ушла с двумя пилотами, как в последний миг Лэрри схватил ее за руку:

— Эй, эй, эй!

— Простите, — виновато улыбнулась Амелия. — Это у меня в крови.

Они пошли дальше по музею. Вдруг Амелия остановилась и улыбнулась.

— Смотрите, мистер Дейли, вон он. — Она указала на большой красный самолет с одним пропеллером. — Старушка Бесси, — с гордостью пояснила она. — Тот самый, на котором я пересекла Атлантический океан.

Она пошла осмотреть и проверить свой самолет, а Лэрри продолжил поиски сувенирного магазина Добравшись туда, он увидел, что все куклы-Эйнштейны исчезли.

— Эйнштейны, где вы?

Тут по музею разнесся зычный голос:

— Вашингтон, взлет разрешаю. Десять… девять… восемь…

Лэрри замер:

— Только не это!

За столом службы безопасности восседал манекен из центра управления полетами. На нем были рубашка с короткими рукавами и галстук. Он поправил очки в толстой оправе и продолжил в микрофон обратный отсчет для взлета ракеты:

— Семь… шесть… пять…

Зал наполнился дымом: к старту готовились еще несколько ракет. Разогревались и другие самолеты.

Лэрри подскочил к столу диспетчера и вырвал у него микрофон.

— Отменить взлет! Немедленно! — объявил он. — Он постарался припомнить слова, какие на его месте употребил бы диспетчер. — Башня сообщает, что видимость нулевая, потолок в двести футов. А это значит… что мы идем прямым ходом в опасную зону. — Он огляделся. Кажется, ему поверили. — Башня приказывает посадку всем бортам, не имеющим острой необходимости в полете. И имеющим тоже. Всем застыть на месте! Ракетам — стоп!

Пилоты бросали на Лэрри сердитые, разочарованные взгляды. К счастью, они его послушались. Один за другим моторы смолкали. Даже ракеты остались на стартовых площадках.

Лэрри вышел из радиорубки и застыл как вкопанный. Прямо перед ним стояла обезьянка-капуцин в космическом скафандре. Лэрри наклонился к ней.

— Привет, космическая обезьянка.

Мартышка показала на нашивку с именем у себя на скафандре. Она гласила: «Эйбл, первая обезьяна в космосе». Зверек вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь.

— Молодец, Эйбл, — сказал Лэрри, тоже отдал честь и улыбнулся: — Вольно.

Обезьянка радостно чирикнула и протянула лапку для рукопожатия.

— Ого, а ты у нас, оказывается, вежливый. — Лэрри пожал протянутую лапу. — Ты, случайно, не знаешь, куда подевались все куклы-Эйнштейны с качающимися головами?

Обезьянка кивнула и указала куда-то за плечо Лэрри. Он обернулся — и в этот миг проказливая мартышка выхватила у него табличку и метнулась прочь. Ее щебечущие крики подозрительно походили на смех.

— Стой! — завопил Лэрри и бросился вдогонку. — Ах ты, гадкая космическая мартышка!

Эйбл помчался к витрине с посадкой на Луну. Он перелез через невысокий пластиковый барьерчик, вскарабкался по трапу на космический корабль и издевательски заверещал. Лэрри в пылу погони тоже перескочил через барьер, но, едва он оказался над искусственной лунной поверхностью, как начал взлетать всё выше и выше, как будто и вправду очутился на Луне. В одном из кувырков он проплыл над головой Эйбла.

Пока Лэрри медленно опускался, Эйбл оттолкнулся от космического корабля и взмыл вверх. Лэрри, пролетая мимо него, попытался схватить озорника.

— Стой! — закричал он, прыгая навстречу Эйбл. — Я до тебя не дотянусь!

Обезьянка радостно заверещала.

— По-твоему, это смешно? — рычал Лэрри — Но я ничего смешного не вижу!

Эйбл не согласился с ним, и прыжки продолжились. Наконец Лэрри изловчился и ухватился за край таблички. Эйбл не разжал пальцев, и они закружились в воздухе. Вертясь, будто в вальсе, странная парочка всё больше удалялась от центра экспозиции. Но, едва они пересекли барьер, как эффект низкой гравитации пропал. Оба шлепнулись на пол. Лэрри выпустил табличку.

— Да, я вижу, мне с тобой не совладать, — сказал Лэрри. — Попробую выразиться на понятном тебе языке.

Он присел на корточки перед обезьянкой и зачирикал, делая при этом какие-то знаки руками. Его верещание звучало точь-в-точь как звуки, которые издавал Эйбл. Лэрри вежливо просил обезьянку вернуть табличку.

Глаза капуцина широко распахнулись. Он тоже сделал Лэрри какой-то знак.

«Где ты выучился говорить на языке капуцинов?» — спросил Эйбл.

«Меня научил один мой друг в Нью-Йорке, — ответил Лэрри щебетанием и жестами. — Но пока получается неважно».

«У меня в Нью-Йорке есть брат, — сказал Эйбл. — К сожалению, мы очень далеки друг от друга».

«Ты мне нравишься, космическая обезьянка, — сказал Лэрри. — Ты, если чего-то захочешь, не отступаешься от задуманного. Этим ты похожа на меня. Наши ДНК различаются лишь на два процента. Но сейчас мне кажется, что всего на один, не больше».

Эйбл посмотрел на табличку, потом на Лэрри, чирикнул что-то в последний раз и протянул свою добычу.

«Молодчина, — похвалил его Лэрри. — Будем дружить?»