История с продолжением - Белецкая Екатерина. Страница 6

– Я им не позволю! – ощерился Лин.

– А кто тебя спросит? – вздохнул Арти. – Ты же знаешь, сколько лет я этим всем занимался…

– И что? Может, у меня получится? – сказал Лин.

– Всё может быть. Давайте-ка ложиться спать, время – третий час ночи, – подытожил Арти.

Они улеглись на кровати, не раздеваясь и попытались заснуть. Именно попытались. Не прошло и получаса, как Дзеди, сев на своей кровати, спросил:

– Я чего-то не понял, кажется?… Ты сказал, здесь их база?!

– Совершенно верно, – откликнулся Арти, – это ты понял правильно. У них тут создана очень крепкая система, если не сказать больше. Они тут оприходовали всё – начиная политической структурой и заканчивая мировыми представлениями. Они внедрились во всё, до чего сумели дотянуться. И, если я правильно понял, эта планета – далеко не единственная, на которой они исхитрились проделать подобное.

– Ты хочешь сказать, что есть ещё?… – Дени тоже сел на кровати.

– Да.

– А какой цикл? – Ноор перебрался на койку Дени и уселся рядом с ним, чтобы лучше слышать Арти, говорившего в полголоса.

– Апрох, четыре цикла от нас. Этот сразу понял, из какого лагеря мы… тем более что его, вероятно, кто-то предупредил.

– Само собой разумеется, – покачал головой Лин, – понятное дело. Не просто так это всё, как я теперь вижу.

– Вы только не пугайтесь, когда вас будут допрашивать. Это тут, кстати говоря, называется “беседовать”. Мой был в маске, манеры имел вполне пристойные, говорил спокойно. Я больше чем уверен, что люди, которые здесь работают, даже не знают, с кем имеют дело. Только может кто-то и обратил внимание на то, что после долгого общения с шефом болит голова и шумит в ушах…

– Шумит в ушах? – удивился Лин. – Почему?

– Побочный эффект от сильной энергопотери, повышается давление, – объяснил Арти, – у меня тоже шумело. Потом, конечно, проходит…

– А у меня от Айкис всегда болела голова, – заметил Дзеди, – интересно, почему?

– А у меня – задница, – пожаловался Лин. – Она никогда не упускала случая чем-нибудь меня приложить…

– Да брось ты, – отмахнулся Дени, – вот только что нам теперь делать?…

– Терпеть, – ответил Арти. – Больше ничего не остаётся. Обратно нам ни в коем случае нельзя. Поняли?

– Слушай, а они давно здесь? – спросил Дзеди.

– По его словам – около сотни лет. Не так уж много. Но им вполне хватило времени на то, чтобы развалить эту страну к чертям собачим…

– А как он назвал эту формацию… то есть, я хотел спросить, как они называют сами себя?

– Кинстрей.

– Я запомню, – сказал Дзеди.

– Захочешь – не забудешь. Отдыхайте, ребята, кто знает, кого из вас потащат туда следующим, – посоветовал Арти.

– Меня, – вдруг сказал Дзеди. – По праву самого старшего.

– А почему меня повели первым? – ехидно спросил Арти.

– По праву самого умного, – парировал Дзеди.

– Сдаюсь! – Арти улыбнулся. – А ну-ка слушайте приказ самого умного! Всем спать, негодяи! Ради смеха, хотите услышать его последнюю фразу?

– Ну? – спросил Дени.

– Ты ещё наплачешься, нелюдь, так и знай! – произнёс Арти спокойным и даже несколько довольным тоном, довольно удачно сымитировав голос своего собеседника. Лин усмехнулся, состроил противную рожу, щёлкнул зубами и, улёгшись поудобнее, через несколько минут заснул. Вскоре спали все, только Арти ещё долго лежал без сна, уставившись в потолок. Он думал изо всех сил, чем он может помочь всем тем, кого любит. Он видел, что они уже встали на путь, по крайней мере двое из них – точно, но при мысли о том, каков этот путь, ему становилось не по себе. Те, кто его вёл, предупредили, что часть этого пути – и его тоже, поэтому Арти и мог с точностью предсказывать, даже несколько предопределять события. Но только относительно себя. “Что будет с ними? – думал Арти. – Меня ведут. А их? Да, я знаю, кто я есть на самом деле. Да, моё будущее предопределено, моё прошлое известно. А Дзеди? Я же чувствую в нём, да и Лине тоже что-то такое… по-моему, они тоже не просто так здесь находятся… Боже, дай мне силы понять, что происходит… и волю, чтобы выдержать это”.

Арти уснул только тогда, когда серенький утренний свет стал несмело смешиваться со светом шестидесяти вольтовой голой лампочки, висевшей под потолком. Лампочка никогда не гасла, а погасить её сами они могли, только разбив или вывинтив – выключателя в комнате не было. Но они пока что этого не заметили.

Лин пел. Он сидел на узеньком подоконнике и тихонько что-то мурлыкал себе под нос, наблюдая за повседневной дворовой жизнью. Ходили туда-сюда охранники, кто-то вывел из здания здоровую чёрно-подпалую собаку (Лин никогда не видел таких в Доме), въехала во двор машина, неуклюжая, уродливая; человек с собакой забрались в кузов и машина, сделав по двору круг, выехала за ворота. Натужный вой её мотора был слышен ещё долго, хотя сама она давно скрылась за обнаженными некрасивыми деревьями. К вышке, что стояла где-то за зданием, протопал наряд, вскоре основательно промёрзшая предыдущая смена удалилась в караулку… Тоска, подумал Лин. Правильно сказал Дзеди, всё верно. Тоска и пустота. Зачем мы здесь?…

Их водили на так называемые “беседы” почти ежедневно, иногда по двое, по трое, но чаще – по одиночке. То страшное существо, с которым довелось встретиться Арти, больше не появлялось. Они разговаривали с совершенно обыкновенными людьми, может, слегка замороченными невесть чем, с немного странной (с точки зрения друзей) позицией и миропониманием, но в общем и целом… люди как люди. Время ползло медленно, словно толстый противный слизняк, и Лин постепенно начал ощущать, что в его душе назревает что-то очень похожее на бунт. Ему всё надоело – и этот проклятый двор, и эти хмурые молчаливые рожи, и эти чёртовы “беседы”, суть которых сводилась к одному – им предлагали сотрудничать, причём давали понять, всё явственнее и явственнее – не согласитесь, так заставим. Лин мучался от скуки. И ещё ему очень не хватало Жанны. Он злился на Айкис, которая одним движение руки превратила его устоявшийся, спокойный и весёлый мир, в котором он с таким трудом нашёл себе место, в невесть что…

Лин стукнул кулаком в окно и пробормотал:

– Уроды чёртовы, чтоб вам…

– Это ты про кого? – спросил Дзеди. Он лежал на своей кровати и курил – ему удалось выпросить у конвоира сигарету.

– Про всех, – ответил Лин. – Надоело…

– Ещё бы, – вздохнул Дзеди.

Они пока что были одни – всех остальных увели на очередную “беседу”. Почему-то последнее время стали чаще водить парами, видимо в этом был какой-то смысл, которого они, при всём своём желании, не могли понять. А пока Лин и Дзеди маялись.

Всё стало хуже в последнее время и настроение, и погода, и, как ни странно, еда. Их стали меньше и хуже кормить, Лин удивлялся – почему? Прежние завтраки, обеды и ужины, вызывавшие прежде у Лина лёгкое отвращение и недоумение (как они могут это есть? не пойму…) отошли в прошлое. Теперь же Лин вспоминал о их прежних обедах с чувством лёгкой зависти к себе самому. Еду приносили дважды в день, причём весьма скудную и плохую. Труднее всего, пожалуй, приходилось Дени и Ноору, они, в отличие от Дзеди, Лина и Арти, были крупными, и те порции, которые им давали, если и могли насытить с грехом пополам остальных, этим двоим были явно малы. Ноор и Дени постепенно становились раздражительными и угрюмыми.

– Неужели вам не понятно? – спрашивал их Арти. – От вас же именно это и требуется, глупые! Сейчас вас немного поморят голодом, а потом вы за тарелку каши продадите Дом. Надо держаться, Дени! И я предупреждал об этом ещё несколько месяцев назад. И про то, что это будет трудно, я тоже говорил.

Постепенно перед Дзеди стала вырисовываться картина истинного положения вещей. Их новые хозяева оказались умными, расчетливыми и терпеливыми. Те полгода, когда товарищи жили в относительном спокойствие и неведение, были потрачены их врагами на то, чтобы изучить в деталях склонности и особенности каждого пленника. И теперь полученные сведения использовались во всю. Лина и Дзеди старались поймать на скуке, самой тривиальной и простейшей скуке, которую Лин органически не переносил. Дзеди, хоть и владел собой немного лучше, тоже страшно мучался. Им не разрешали читать (вернее, им просто нечего было читать), разговаривать с охраной, их максимально оградили от любых источников информации. Даже на “беседы” их водили реже, чем остальных. Ноор и Дени попались на голод, даже не на голод, а на недоедание. Вот только Арти оставался спокоен и ровен, никакие уловки на него не действовали. Если ему было нужно чем-то себя занять, он просто выходил в астрал и устраивал там себе длительные прогулки, беседы не знамо с кем, бои… Количество и качество еды на его психическое состояние не влияло, равно как и ограниченность круга общения. Если и происходили в его душе какие-то движения, то об этом знал только он сам и никто другой…