Семь цитаделей (СИ) - Удовиченко Диана Донатовна. Страница 63

- Вы можете взять Бестиарий в свою келью и изучить его внимательнее, - проявил научную солидарность аббат.

Профессор, рассыпавшись в благодарностях, вцепился в фолиант, а отец Себастьян предложил гостям пройти в кельи.

- После вечерней мессы мы проведем обряд вручения Символа, - сказал он. - А сейчас вам нужно немного отдохнуть.

Войдя в отведенную ему келью, Макс огляделся. Ничего особенного, точно такая же, как в монастыре Николая Угодника. Только там в углу висела божница с иконами и лампадкой, а здесь над кроватью - распятие. Прежде чем лечь, Макс перекрестился как умел, по-православному, рассудив, что Господь не будет на него за это в претензии. Он улегся на узкую кровать и снял стягивающую предплечье повязку, чтобы осмотреть рану. Она была довольно глубокой, с ровно рассеченными, воспаленными краями, и все еще понемногу сочилась кровью. Остальные раны, которыми были покрыты руки, плечи и даже грудь, были, по сути, просто царапинами и опасения у Макса не вызвали. Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться на своей энергии. Это у него получалось неважно - мешала вновь вернувшаяся слабость. Наконец, Макс сумел нащупать тоненький энергетический ручеек на уровне груди и осторожно направил его к ране. В результате этих манипуляций он смог добиться того, что с краев исчезло воспаление, кровь перестала сочиться, а в предплечье поселился противный зуд, предвещающий начавшееся заживление. Снова наложив повязку, Макс повернулся на бок и крепко уснул.

Его разбудил монах, постучавшийся в дверь и пригласивший на вечернюю мессу. Макс последовал за ним, отметив, что после сна чувствует себя гораздо лучше. Слабость отступила, голова больше не кружилась, и, если бы не постоянное желание почесать заживающую рану, Макс был бы полностью доволен своим состоянием.

Католическая месса Максу понравилась чрезвычайно. Во-первых, тем, что в пышно украшенной церкви раздавались звуки органа, настраивающие на торжественный лад. Во-вторых, наличием скамеек, на которых полагалось сидеть молящимся, что очень облегчало процесс и помогало сосредоточиться на богослужении. По окончании мессы отец Себастьян подошел к гостям, держа в руках украшенный золотом и перламутром ларец. Откинув крышку, он продемонстрировал своим гостям лежащее в бархатном гнезде небольшое серебряное распятие на цепочке.

- Символ Бога, - произнес аббат и предложил. - Коснитесь его, и Господь определит, кому он будет вручен.

Макс и Аня, у которых уже имелись Символы, в обряде участия не принимали. Остальные по одному принялись притрагиваться к распятию. Когда настала очередь Виктории, Символ ответил на ее прикосновение похожей на молнию яркой вспышкой синего цвета.

- Носи его, дочь моя, Господь указывает на тебя, - сказал отец Себастьян, благоговейно вынимая распятие из ларца и надевая его на шею девушки. - Да хранит тебя этот Символ от врагов человеческих.

Остаток вечера все провели в монастырских купальнях, приводя в порядок себя и одежду. Костюм Макса был весь продырявлен клинками последователей Люцифера, и годился теперь только на тряпки. Второй комплект одежды, пострадавший в стычке с духом озера, ему пришлось выстирать и развесить на улице для просушки. Одежда его друзей выглядела не лучше. Выручили монахи, снабдившие каждого подобием дорожного костюма, состоявшего из плотных штанов и толстой рубахи, разумеется, черного цвета. "Мы похожи на отряд разнокалиберных ниндзя", - подумал Макс, выйдя из купальни и оглядывая своих спутников.

Наутро чуть свет их разбудили и, угостив завтраком, проводили к воротам. Прощаясь с гостеприимной Цитаделью, Макс в последний раз огляделся по сторонам и увидел спешащего к ним отца Себастьяна. Аббат нес в руках несколько темных, плотно закупоренных склянок.

- Возьмите, дети мои, - сказал он, раздав каждому по пузырьку. - Это святая вода, быть может, они пригодится вам в пути. От демонов она, конечно, не спасет, но поможет справиться с вампирами и оборотнями. Вам нужно ехать на северо-запад, следующая Цитадель находится в двух днях пути отсюда.

Благословив всех по очереди, настоятель сделал знак стоявшим на воротах стражникам. Тяжелые створки распахнулись, на ров опустился мост, и отряд выехал наружу. Оказавшись за пределами Цитадели, Макс позвал Бульку, угостил его взятой на монастырской кухне вареной картошкой, и погнал серпенса вдогонку за отрядом, который неспешно огибал высокий холм, двигаясь на северо-запад. Наблюдая за восторженными прыжками бежавшего рядом с ним пса, Макс запоздало подумал, что нужно было спросить отца Себастьяна, кому принадлежит следующая Цитадель.

Глава 32

Ребенок пристально смотрел из-за решетки на Рамира, и от этого внимательного взгляда карих, не по-детски серьезных глаз становилось тревожно. Колдун сглотнул неожиданно образовавшийся в горле ком, и, отгоняя вдруг охватившее его тягостное предчувствие, ласково произнес:

- Здравствуй, Алан. Как ты себя сегодня чувствуешь?

Ответа не последовало, да Рамир и не ждал: с момента похищения и до настоящего дня ребенок еще не произнес ни слова. Тем не менее, колдун бодро продолжал:

- Ну что, ты и сегодня будешь упрямиться? Тогда мне придется позвать страшных демонов!

Алан закусил губу. На осунувшемся личике появилось брезгливое выражение. Рамир обреченно вздохнул: мальчишка на редкость упрям! И силен. Ни угрозы, ни крики, ни обещания подарков, ни вид самых отвратительных демонов до сих пор не смогли смутить его душу. Да, он чувствовал страх, но умел с ним справляться. А Рамиру нужно было заставить мальчика испытать такие чувства, которые бы нарушили связь души с телом, ослабили ее, заставили предать себя. Для инициации необходимо было ослабить ребенка, подготовить его сущность к изгнанию, дабы освобожденное тело могло стать новым вместилищем для Черной королевы. Применение пыток и дурманящих веществ исключалось, так как могло повредить телесную оболочку.

Будь Алан взрослым человеком, с ним было бы куда проще справиться! Можно было бы смутить душу обещанием богатства, власти, искусить ее любовью прекрасных женщин… У каждого взрослого есть свои маленькие слабости, на которых легко играть, если взяться за это умеючи! Но что такое можно пообещать трехлетнему ребенку? Остается лишь страх… И Рамир неустанно изобретал все новые ужасы, пытаясь истощить ими душу мальчика, взять его измором, если уж не удается сделать это быстро. И в комнату, забранную решеткой вместо двери, вползали самые мерзкие твари Мрака, выли и хохотали, протягивали жадные лапы к беззащитному комочку на кровати. Вокруг Алана по ночам клубились холодные призраки, горели во тьме желтые глаза вурдалаков, разлагающиеся мертвецы склонялись над его кроватью, обдавая мерзкой вонью. Но ребенок не сдавался. Увидев перед собой нового монстра, он некоторое время настороженно рассматривал его, затем, словно убедившись, что тот неспособен причинить ему вред, прикрывал глаза. Закрыть глаза - это был единственный способ, которым Алан мог защитить себя от враждебного мира. И это действовало! Мальчик, отгораживаясь таким образом от творившихся вокруг него ужасов, как будто уходил в себя, в какие-то свои, принадлежащие только ему, воспоминания, прятался в маленьком, хрупком мирке. И достать его оттуда было невозможно. Рамир с тревогой отмечал, что физические силы ребенка тают. Алан почти не спал, только иногда урывками проваливался в дремотное оцепенение. И опять, вздрогнув, приходил в себя, оглядывался, вновь зажмуривался… Все начиналось сначала.

"Дальше так нельзя, - решил Рамир, - Чего доброго, не выдержит, умрет". Целыми днями он лихорадочно искал способ сломить волю мальчика. Если бы удалось свести его с ума! Это был бы самый наилучший выход. Тогда удалось бы сохранить тело и подорвать силы души. И откуда в мальчишке столько упрямства? Любой взрослый на его месте уже давно бы превратился в визжащий от ужаса кусок бессмысленной плоти. А ведь времени совсем не осталось. Физическая оболочка королевы слаба, со дня на день можно ожидать полного отторжения сущности. И что тогда? Без тела она не сумеет управлять древними демонами, превратится в сгусток воли. Конечно, со временем королева найдет подходящее вместилище своей сущности. Но что случится с Рамиром? Он слишком хорошо понимал, что не протянет без своей покровительницы ни минуты. Лишь страх перед ней останавливает демонов от расправы над колдуном. Он и так уже затворник - десять тысяч лет в замке, за стенами которого его ждет неминуемая смерть.