Повелитель бурь - Муркок Майкл Джон. Страница 29

Эльрик услышал, как лязгнул засов и заскрипел болт. Когда они добрались до двери, и он взломал ее своим мечом, то они обнаружили, что Ягрин Лерн исчез.

Взбешенный Эльрик нашел маленькую дверь в дальнем углу комнаты и снова взломал ее. Узкий коридор вел вверх, очевидно, в башню.

Сейчас, когда он готов был выполнить свою клятву, как он думал, они вновь уперлись в еще одну дверь на самой верхней ступеньке, и Эльрик нанес хороший удар своим мечом. Удар был силен, но дверь уцелела.

– Проклятая дверь защищена чарами! – закричал он.

Он собрался вновь ударить по ней, как услышал идущий снизу испуганный голос Мунглума.

– Эльрик! Эльрик! Они уничтожили тех тварей! Они возвращаются во дворец.

Он позже доберется до Ягрина Лерна…

Он спустился вниз, по ступенькам, в покой и через него вышел на лестницу.

В зале он увидел радужные контуры тел жуткой троицы. Наполовину спустившийся по лестнице Мунглум стоял, оцепенев, и пораженный ужасом. – Буреносец, – сказал Эльрик, – время вызывать твоих братьев. Меч завибрировал в его руке, как бы соглашаясь. Эльрик начал петь мучительную, угрожающую руну, которую Сепириту передал ему.

Буреносец застонал, сопровождая его напев, а разгоряченные битвой герцоги, приняв различные обличья, начали окружать его, неотвратимо приближаясь и увеличиваясь в размерах.

Вдруг в воздухе вокруг себя он увидел какое-то неясное движение, отпечатки каких-то форм, частью в его измерении, частью в измерении Хаоса. Он видел сквозь них ступеньки, и внезапно ему показалось, что воздух пронизан миллионами мечей, и каждый из них – двойник Буреносца!

Действуя инстинктивно, Эльрик крепко сжал рукоять своего меча и швырнул его впереди себя. Буреносец повис в воздухе перед ним, и братья его, казалось, поняли это.

– Веди их, Буреносец! Веди их против Герцогов, или твой повелитель погибнет, и ты никогда больше не отведаешь больше ничьей крови и ничьей души!

Море мечей зашелестело, и ужасный стон, вырвавшийся из них, потряс воздух. Герцоги рванулись вверх, к альбиносу, и он отпрянул перед злобой, которую источали их колышущиеся обличья.

Взглянув вниз, Эльрик увидел Мунглума, застывшего в седле и не знающего, победит он или погибнет.

Затем мечи обрушились на приближающихся Герцогов, и голова Эльрика закружилась от блеска миллионов клинков, впившихся в субстанцию их тел. Жуткий шум битвы наполнил их уши, невероятное зрелище грандиозной битвы ослепило зрение. Без жизненной силы Буреносца он почувствовал себя слабым и безвольным. Он почувствовал острую боль в колене и начал разминать его, но ничем не мог помочь черному мечу и его братьям, пока они дрались с Герцогами Ада.

Он стал терять сознание, чувствуя, что если будет и дальше свидетелем этой битвы, то станет совершенно безумным.

С благодарностью он почувствовал, что тьма заволакивает его сознание, и затем, наконец, он потерял сознание, не зная, кто победил.

Его тело гудело. Руки и спина болели. Запястья дрожали, как в агонии. Эльрик открыл глаза.

Прямо напротив него, распятый и прикованный цепями к стене, висел Мунглум. Коптящее, неяркое пламя мерцало в центре помещения, и он почувствовал боль в своем обнаженном колене. Взглянув, он увидел Ягрина Лерна.

Теократ плюнул на него.

– Так, – сказал Эльрик печально. Я поражен. В конце концов победил ты.

Ягрин Лерн не выглядел победителем. Ненависть горела в его глазах.

– Ах, как я накажу тебя… – сказал он.

– Накажешь меня? Чем? – сердце Эльрика забилось чаще.

– Твое последнее заклинание сработало, – мрачно сказал Теократ, отворачиваясь. – И твои, и мои союзники исчезли, а все мои попытки восстановить контакт с Герцогами оказались бесполезными. Ты выполнил свою угрозу – ты, или твои фавориты – и полностью и навсегда изгнал их в Хаос. – Мой меч. Что с ним?

Теократ злобно ухмыльнулся.

– Только это приятно мне. Ты слаб и беспомощен сейчас, Эльрик. Твой меч исчез вместе со своими братьями. Я буду пытать и калечить тебя до конца твоих дней.

Эльрик был потрясен этими известиями. С одной стороны, он радовался тому, что Герцоги побеждены. С другой – он был огорчен исчезновением меча. Как подчеркнул Ягрин Лерн, без клинка он был слабее, чем полчеловека, потому что присущие альбиносам качества ослабляли его. Свет в глазах Эльрика потускнел, губы потеряли чувствительность.

– Наслаждайся относительной безболезненностью оставшихся тебе дней, Эльрик, но помни, что я буду держать тебя в заключении. Мне необходимо проинструктировать своих людей для окончательного приготовления своего боевого флота, вскоре отправляющегося к Югу. Я не буду зря тратить время на поспешные неподготовленные пытки сейчас. К тому времени, как я освобожусь, я придумаю наиболее утонченные мучения для тебя. Пройдут долгие годы, прежде чем ты умрешь. Клянусь!

Он вышел из комнаты, и так как дверь была приоткрыта, Эльрик услышал, как Ягрин Лерн инструктирует охрану.

– Топите очаг так, чтобы был самый сильный огонь. Пусть взмокнут, как проклятые души в огненном аду. Кормите так, чтобы оставались живыми, но только раз в три дня. Скоро они попросят воды. Дайте им, но ровно столько, чтобы они лишь остались живыми. Они заслужили гораздо худшее, чем это, но они получат все на закуску, когда у меня будет время, чтобы решить эту проблему.

Днем позже началась настоящая агония. Их тела истратили последние капли пота. Их языки распухли во ртах, и все время они стонали в муках, причем они знали, что их ужасные муки – ничто по сравнению с тем, что им предстояло. Ослабевшее тело Эльрика не могло им сопротивляться, и наконец стало угасать сознание, агония превратилась в нечто постоянное и обычное, и время перестало существовать.

В конце концов с чувством изумления, проникнувшим через толстый слой боли, он услышал голос. Проникнутый ненавистью голос Ягрина Лерна.

В камере находились другие. Он чувствовал их руки, которые ощупывали его, и тело его вдруг стало легким, как будто он вновь родился. Хотя он слышал отдельные фразы, он не смог понять слов Ягрина Лерна.