Зеркало зла - Булычев Кир. Страница 45

Морской бой начался только рано утром. Но, правда, ночью мало кто спал. Многие молились, чтобы Господь послал ветер или призвал на подмогу «Дредноут». Солдаты и матросы чистили ружья, проверяли, сух ли порох, хорошо ли сложены ядра и пакеты с картечью. На палубе в большом корыте матросы стирали рубахи – они верили в то, что в рай следует идти чисто одетыми. Устанавливали бочки с водой, чтобы заливать ею, если начнется, пожар, и убирали все, что могло ему способствовать. Парусные суда такого рода, как «Глория», вспыхивали быстро – все, из чего они были сделаны, могло гореть и горело, а, как известно, самый жуткий пожар – это пожар на воде, потому что от него нельзя убежать.

Капитан Фицпатрик пришел к миссис Уиттли посреди ночи, чтобы убедить ее спрятаться с Дороти на время боя внизу, в трюме, утверждая, что там безопаснее, чем в столь высоко расположенной каюте, но Регина вдруг взбеленилась, накричала на капитана, убежденная, что, когда «Глория» будет тонуть, о ней все забудут и она утонет вместе с кораблем. Фицпатрик пытался воззвать к ее разуму, утверждая, что пиратам вовсе не хочется топить «Глорию», она им нужна целой и невредимой, так что опасаться приходится не столь обстрела, как абордажа. Но так как в рукопашном бою один англичанин стоит трех французов, а стрелки у них на борту лучше французских, то опасаться нечего – скорее они их захватят и привезут в Калькутту как приз.

Капитан задребезжал джентльменским смехом, но смех получился неубедительным.

– Так кто же тогда будет в нас стрелять? – пропела птичка Регина.

– Ну, сначала для порядка будет морской бой, – ответил Фицпатрик. – Они же должны попытаться нас захватить. И только после провала этой попытки начнется неудачная попытка абордажа.

– Когда я слушаю вас, то понимаю, насколько глупой я выгляжу в ваших глазах, – ответила Регина. – Мы останемся в каюте до тех пор, пока ваши развлечения не закончатся.

Более того, заложив с помощью Дороти задние окна подушками и корзинами с постельным бельем – у Регины был опыт обороны форта против французов в Мадрасе, – миссис Уиттли спокойно разделась, улеглась и заявила горничной:

– Девочка, я тебе советую не переживать, а поспать до рассвета. Никто не начнет морского боя до тех пор, пока не разглядит как следует противника.

– Что-то мне не хочется спать.

– Заставь себя. Потому что завтра нам предстоит трудный день, и я не удивлюсь, если к концу его мы окажемся французскими пленницами.

– Вы серьезно так думаете?

– Совершенно серьезно, Дороти. Потому что французские корсары – как волки, они могут быть размером втрое меньше оленя, которого преследуют, и рогов у них, разумеется, нет, но они быстры, они умеют хватать за горло – это их профессия. А я с уважением отношусь к людям, которые занимаются своим делом.

– Даже к пиратам?

– Все нужны в божьем мире. Волки и ягнята.

– А может быть, мы убежим от них? Ведь «Глория» – новый корабль!

– Нет, потому что лапы волка приспособлены к тому, чтобы мчаться тысячу ярдов с невероятной скоростью… А впрочем, черт с ними, со сравнениями. Спи!

Окна, заложенные до половины тюками, давали мало света, а Дороти привыкла, что в них широко льется лунный свет. Было душно.

Хозяйка скоро засопела и в самом деле заснула.

Дороти ворочалась, томилась и наконец поняла, что, если она не выйдет на палубу, на открытое пространство, под чистое небо, она задохнется.

Хозяйка не проснулась. Дороти беззвучно ступила босыми ногами на ковер, натянула домашнее платье и выскользнула из каюты.

Дороти знала, что сейчас вахта Смитсона, а Алекс должен спать. Но в ту ночь все изменилось на судне. И «Глория» лишь делала вид, что спит. Тишина ночи с бегущими по звездам серыми облаками могла обмануть лишь в первую минуту, но стоило Дороти отойти от своей каюты к центру палубы, откуда удобнее было посмотреть наверх, где располагался штурвал, как Дороти услышала знакомое:

– Простите, девица!

Мимо спешил доктор Стренгл, неся зловещий для ее глаз груз – стопку салфеток для промокания крови и моток шпагата для перетягивания кровоточащих конечностей. За Стренглом шагал его помощник, здоровенный матрос с пилой и большим ножом мясника. Дороти сначала решила, что они собрались резать корову, но потом сообразила, что и это предназначается людям.

Медики застучали каблуками по трапу, скрывшись на орудийной палубе, оттуда в ответ послышался тупой удар – что-то нужное делали с пушками. Два матроса грузили в шлюпку анкерки с водой…

Дороти поглядела назад.

Там, у штурвала, она угадала коренастую фигуру штурмана Смитсона, рядом торчал Фицпатрик, что-то объяснявший штурману. Дороти быстро отошла к борту, чтобы не попасться капитану на глаза. Ей было неловко болтаться без дела, когда люди готовились к завтрашнему страшному бою.

Вон там, на горизонте, скрылось солнце – значит, там должен быть виден пиратский корабль… Море не было бурным, но по нему бежали волны, поднятые ветром где-то далеко отсюда, а горизонт был закрыт поднимающимися облаками, и поэтому было бесполезно вглядываться в темную даль.

Корабль казался осажденной крепостью – всюду по нему бегали муравьишки, укрепляя его, надеясь отбиться от врага, заранее слабые, потому что они защищались. А тот, кто защищается, всегда слабее.

– Дороти? – прошептал рядом штурман Фредро.

– Вы так незаметно подошли ко мне! – обрадовалась девушка.

– Хорошо, что вы вышли.

– Мне совсем не хочется спать.

– А миссис Уиттли? Она спит?

– Я удивляюсь ее хладнокровию.

Штурман молчал, глядя в темноту. Дороти не выдержала и спросила:

– А вы ее искали?

Она увидела, что штурман улыбнулся. Глаза уже привыкли к темноте, разреженной несколькими фонарями, что покачивались над палубой. Но фонари были тусклыми, с прикрытыми шторками, может быть, капитан не отказался от мысли оторваться за ночь от врага. Надежда на это была, если бы поднялся ветер, и тогда в распоряжении капитана появилась бы возможность маневра, сейчас же, в безветрие, оба корабля были игрушками стихии – она держала их в плену штиля.