Ветер свободы (СИ) - Кирина Ольга. Страница 43

— Безумно рада, аж трясет от переизбытка радости, что не видно? — Прошипела богиня, скрывая свой страх за сарказмом. Мужчина наигранно скривился.

— Разве так нужно встречать будущего мужа? — Весело поинтересовался он, разворачивая испуганную богиню к себе лицом. Он не выпускал ее из своих рук, и невооруженным взглядом было видно, какие удовольствия приносят ему прикосновения к ней.

— Ты мне не муж. И никогда им не будешь, у меня уже был один, — Прокричала девушка ему в лицо, резко вытирая рукавом слезы, которые и не думали останавливаться.

— Был, не спорю, но этот союз был ошибкой. — Мужчина спокойно отреагировал на выпад Альдении и пожал плечами. Перед нами разворачивался настоящий театр абсурда. Мужчина беседовал с ней так, как родитель разговаривает с подростком во время его юношеского максимализма. Медленно, доходчиво, без повышения интонации. Но все бы хорошо, если бы не одно но. Альдения его смертельно боялась, и не зря, мы в полной мере испытывали на себе всю силу этого монстра.

— Да. И за эту ошибку твой брат расстался жизнью. Бессердечная ты тварь, — Богиня и не думала прекращать свою истерику, она плюнула ему в лицо, и, размахнувшись, попыталась ударить, но это чудовище, перехватив тонкую руку, сначала запечатлело на ней поцелуй, затем крепко сжало изящное запястье в своей внушительной ладони. Девушка громко вскрикнула и упала на землю.

— Сейчас я спишу твою агрессию на космические бури. — Он не повышал интонации, и лицо его оставалось холодным и безучастным. Мужчина присел на корточки и обхватил ее лицо двумя руками, смотря прямо в ее заплаканные глаза, резко произнес. — Я давал ему шанс одуматься, но он меня не послушал. Ты предназначена только мне, а я всегда беру свое, чего бы мне этого ни стоило.

— Я не принадлежу тебе, я не твоя собственность. — Глотая слезы, прошептала девушка.

— Собственность. И пора бы тебе это запомнить. Ссылка в Пеномбру тебя ничему не научила? — Звучание его бесцветного голоса пробирало до костей. Альдения испуганно вздохнула и дернула головой, вырываясь из плена рук ее мучителя. — Не научила. — Холодно констатировал монстр. — Слишком быстро ты из нее выбралась, надо было полностью заблокировать твою силу. — Он замолчал на мгновенье, припоминая что-то. — Хотя ты достойна похвалы, признаю. Я хотел выпустить тебе и раньше. Невыносимо было жить без тебя, и постоянно искать замену. — В его ледяных глазах на один миг промелькнуло настоящее чувство, которое невозможно было разобрать. — Но каково было мое удивление, когда я не смог к тебе пробиться. Ты закрылась. Как понимаю, благодаря моему брату у тебя тогда появился не один талант? — Он подцепил острым когтем ее за подбородок, вынуждая Альдению высоко и неудобно запрокинуть голову. Девушка судорожно забилась под его цепким и колючим взором. — Я пожалел тебя, пожалел твой мир, твоих детей, — недобро протянул мужчина свое последнее слово и посмотрел на нас, проникая внутрь своей арктической натурой. Я думал, что невозможно испытать новую порцию холода, когда все внутренности сковало вечными льдами, но я глубоко ошибался. Как покрывалом, стужа издевательски окутала уже полностью промерзшие части тела, вызывая мелкую вибрацию и еле различимый стук наших зубов. Я, конечно, хотел умереть не так давно, но только от руки Альдении.

— Гирран. Не трогай их, пожалуйста, — слезно взмолилась Альдения и прижалась мокрыми щеками к его рукам. — Я твоя, как скажешь. Я все сделаю, только не трогай их… отпусти. Прошу, — Мужчина победно улыбнулся, сверкая белоснежным оскалом. Он знал, что так и будет, но не мог без этого представления, этот тиран желал видеть как гордая и величественная богиня ползает перед ним на коленях и умоляет его о пощаде. Если бы она сразу признала его право, а не устраивала глупые игры в любовь с его братом, то он бы не допустил это грязное коленопреклонение. И в связи с произошедшими событиями… пусть поползает, как никчемная букашка, будет ей уроком. Но слова о пощаде звучали не те, что он жаждал услышать. Она не попросила за себя, слишком хорошо выучил он эту девушку, она молила за своих детей. И было в ее поведении что-то странное. Гирран нутром чувствовал, что что-то ускользает из его виду.

Задолго до настоящих событий.

Мир Артрас

Империя Гринария

Замок Великой Матери.

Тронный зал.

Густой туман светло-аспидными клубами стелился по белоснежному полу, хаотично украшенному извилистыми прожилками пульсирующим благородным лунным светом. Он пока еще держал оборону, но скоро рухнет и последняя его крепость. Ведомая чужой завистливой ненавистью давящая бархатистая темнота медленно сгущалась к центру тронного зала, она стремилась поглотить дерзко бьющиеся сердца и беспощадно сжимала свои убаюкивающие объятья. Она, считая себя истинной хозяйкой этого места, вытесняла не только весь свет, но и, раскинув свой непроницаемый черный плащ, заглушала всевозможные звуки, создавая вакуум. Тишина, давящая, снедающая душу, стала предвестницей разрушительной и неведомой доселе бури. Две связанные судьбой сущности, крепко обвивали друг друга. Каждый из них считал важным в эту последнюю для них встречу, передать своей истинной половине все-то светлое и чувственное, что еще они не успели подарить

— Нэйри… — испуганный девичий шепот слишком быстро растворила бесчеловечная мгла. Их больше никто не услышит, как бы громко они ни кричали.

— Альди, любовь моя, ну, что ты плачешь? Не надо… — Мужчина тихо убаюкивал ее своим низким ласкающим голосом, ему было безумно горько, что он не смог провести с ней больше времени, и в то же время он благодарил вселенную за то, что она сделала ему самый щедрый подарок: благородный, самый искренний, чистый и желанный. Она одарила его истинной, его парой. В тот самый момент он понял, что значит чувствовать и парить от эмоций. Этот отрезок времени, отмеренный им судьбой, он проживал, наслаждаясь каждой прожитой секундой. У него был выбор, стать как его брат — всемогущим, до одури жестоким, но не иметь возможности встретить свое сердце. Либо отказаться от силы, и взамен приобрести нечто более ценное, чем безграничную силу и абсолютную власть. Ему позволили окунуться в омут страсти, оказаться в красочном и богатом мире всепоглощающей животрепещущей любви.

— Я не смогу жить без тебя. — Как проклятие шептала его любимая, терзая его сердце.

— Тихо-тихо, все хорошо. — Он нежно гладил ее по белоснежным волосам. Они всегда ему нравились. Волосы цвета девственно-белоснежного снега сверкающие на морозном солнце и слепящие до слез глаза. До встречи с ней, он думал, что никогда не сможет полюбить снег. А как можно полюбить то, что приносить только боль, страдания и смерть? Его сила и сила его брата, была связана с холодом. Не простым, после которого обязательно должна наступить оттепель, а самым жутким, выгрызающим вытягивающим любое тепло и энергию. После такой мертвой магии не оставалось ничего живого, и ничто не подлежало восстановлению. Промерзлые окостенелые пустыни, завихрения сумасшедших вьюжных бурь и пустота. Одинокая, глубокая и вечно голодная звенящая пустота. Хоть и ненадолго, но он смог вырваться из уродливых скрюченных ледяных пальцев его мертвого мира.

— Альди, Альдения… Любимая, ну не плачь… — его голос начинает дрожать, но он держится из последних сил, ему нельзя плакать. Не сейчас и никогда более. — Посмотри на меня, пожалуйста. — Она поднимает на него свое заплаканное лицо, шмыгает носом, а он начинает смеяться, весело, задорно, в последний раз… Она все понимает, натянуто улыбается, ему это необходимо, им не нужны слова. Он целует ее покрасневшие щеки, собирает с них соленую горьковатую влагу, старается запомнить, сохранить в своем сознании ее вкус, запах, образ. Она останется самым светлым пятном в его памяти перед смертью, и никакая сила не в состоянии стереть этот отпечаток. — Держись, слышишь? Ради нас. Ради нашего продолжения, ты обязана. Понимаешь? Не доставляй ему такой радости. — Он легонько тряхнул девушку, она согласно кивнула и сжала зубы до громкого скрежета. Слезы еще продолжали литься из ее глаз, но сейчас это были слезы бессилия и злости.