Факультет боевой магии. Сложные отношения - Сотер Таис. Страница 9

Желающих возразить не было.

Я откашлялась, обращая на себя внимание.

– Господин Рихтер, давайте не будем задерживать студентов. Время занятий вышло. Свои вещи можете забрать. Все, кроме стилета. За ним нужно будет подойти к декану.

Гроссман грустно вздохнул, но спорить в этот раз не стал. И как мне кажется, отнюдь не из-за моего авторитета, напрочь уничтоженного Рихтером.

Когда шестикурсники вышли из аудитории, я, не обращая внимания на алхимика, начала складывать все в ридикюль. Шарф тоже запихала. С особым остервенением.

– Вижу, ты не в духе. Хорошо же все прошло, Софи. Ты очень убедительна в своей роли.

Покровительственные, чуть высокомерные интонации в голосе алхимика исчезли, стоило уйти его поклонникам. Я всегда знала, что он любит покрасоваться, но чтобы настолько…

– Спасибо, мастер.

– Хо-хо. Хо-хо. Хо-хо-хо…

Я подняла взгляд, с трудом сдерживаясь, чтобы не треснуть наставника сумкой по голове.

– И что вы делаете, мастер?

– Смеюсь, – с достоинством ответил Рихтер, качая ногой. С преподавательского стола он так и не слез, напротив, еще вольготнее на нем расположился. – Потому что на твоем «спасибо» хочется удавиться. А я, между прочим, скучал, волновался…

– Это правда, что вы будете вести факультатив у боевых магов? – прервала его я.

– Угу.

– И как вам удалось убедить Крамера вас взять?

Рихтер вскинул бровь.

– Убедить? Ну ладно. Я немного приврал, говоря, что Крамер попросил меня вести криминологию. Он, если честно, не очень меня не любит.

Зная характеры обоих магов, я бы сказала, что вероятнее всего педантичный и серьезный Крамер просто ненавидит насмешливого и себялюбивого алхимика.

– Но при этом все равно взял.

– Потому что я лучший, а Крамер не такой дурак, чтобы отказываться от моей помощи.

– Но зачем это вам, мастер? У вас ведь и так много обязанностей.

– От одного-двух занятий в неделю забот не сильно прибавится, зато мы сможем видеться чаще. Ты совсем забыла своего старика.

– Если я и испытываю к вам какие-либо чувства, то уж никак не дочерние, – фыркнула я.

Спустилась с помоста, но до двери дойти не успела. Рихтер преградил мне путь, склонился и шумно втянул воздух носом.

– Вкусно пахнешь, – пробормотал он, алчно блеснув глазами.

Терпеть не могу, когда он говорит такие смущающие вещи. Стараясь сохранить достойный вид и не покраснеть, как Фихтенброк недавно, я попыталась обойти мага, но тот схватил мои ладони и поднес их к своему носу, принюхиваясь.

– Вкусно… – он облизнулся. – Домашней едой пахнешь. Слушай, а у тебя еще осталось?

В животе потянуло от голода, напомнив, что я сама не ела с раннего утра, а в преподавательской остался сверток от фрау Грохенбау. И как бы я ни злилась на Рихтера, оставить его голодным не могла.

– Пойдемте, мастер. Я вас накормлю.

Глава 3

Корбин Рихтер

Подцепив последний бутерброд, Корбин задумчиво взглянул на него и, одобрительно кивнув самому себе, отправил его следом за двумя предыдущими. Не оставлять же несчастного страдать в одиночестве?

Софи ушла решать какой-то вопрос с деканом, оставив его в полном одиночестве. Те преподаватели, кто задержался в кабинете после пар, увидев алхимика, быстро свалили. Особенно весело улепетывал хорошенький лермиец. Рихтер кривовато улыбнулся, вспомнив реакцию этого Моретти. Что ж, обычные люди всегда презабавно реагируют на его глаза.

Корбин растянулся на неудобном кресле, закинув ноги на чей-то стол, лениво обвел преподавательскую взглядом, зацепившись им за огромный ридикюль Софи, так неосторожно оставленный в кабинете. Интересно, что она с собой носит? Наверное, кучу артефактов, а еще, может быть, всякие женские штучки, хотя он никогда не видел, чтобы она красилась. Вероятно, у нее и портретик мужа есть с собой. Обычно довольно прагматичная Софи относилась к Мартину и всему, что было с ним связано, с необыкновенным… как бы это сказать… трепетом?

Это раздражало. Мартин Шефнер точно не был тем человеком, которым кто-то мог восторгаться. Особенно Софи. Он явно не заслужил такую любовь жены к себе. Однако почему его самого так это задевало? Слишком сильно. Если это результат магического договора, то вообще удивительно, как учителя в итоге отпускали своих учеников на свободу, а не привязывали к себе на веки вечные. Но, может, это он такой ущербный, раз цепляется за свою ученицу?

В последнее время Корбин часто размышлял о той связи, что возникла между ним и Софией Вернер. Вначале ему было интересно почувствовать себя в роли наставника… а потом все резко усложнилось. И дело не только в том, что, будто ему назло, вышла замуж за занудного Шефнера. Нет, все началось раньше. Какие-то неправильные мысли и совершенно неправильные и неуместные чувства.

Это не было влюбленностью, и уж тем более не было эротическим желанием, вызванным красивой, но по определенным причинам недоступной женщиной. Но и отеческих чувств к своей ученице алхимик не испытывал, тут он мог согласиться с Софи. Дружба? Может быть, хотя дружить с симпатичными женщинами казалось Корбину чем-то противоестественным. Если он не разберется с этим вопросом в ближайшее время, то его голова точно треснет.

В кабинет зашел старичок в очках, напевая что-то себе под нос. Заметив Рихтера, он остановился, осуждающе окинув его взглядом.

– Это, между прочим, мой стол.

– Прошу прощения.

Рихтер поднялся и пересел за стол Софи.

– Ну и кто вы такой будете, молодой человек?

– Корбин Рихтер, алхимик, – удивленно ответил маг. – Буду вести факультатив по криминалистике. И еще я наставник и друг Софи. А вы кто?

– Ларс Муниг, профессор истории. А супруг фрау Шефнер знает о вашей дружбе с его женой? – строго спросил старик, бросив испытующий взгляд поверх очков.

– Да у бедняги от скрежета уже все зубы стерлись. А сделать ничего не может, – с плохо скрываемым злорадством ответил Рихтер. – И если что, когда я говорю о дружбе, то имею в виду дружбу и ничего больше.

Софи точно его убьет, если из-за нескольких неосторожных слов по университету поползут слухи об их любовной связи. Как-то плохо у нее в этом плане с чувством юмора, совсем как у Марти.

– Не сомневаюсь. Фрау Шефнер производит впечатление пусть и легкомысленной, но порядочной женщины.

Софи все не возвращалась, и Корбин совсем заскучал. Он задумчиво посмотрел на неспешно собирающегося профессора и, подкравшись к нему со спины, спросил:

– Вы разбираетесь в истории магии или только военную знаете?

Муниг вздрогнул и, неуверенно покосившись на алхимика, ответил:

– Всю жизнь преподавал у магов. То у целителей, то у менталистов… в последнее время все как-то больше с боевыми магами приходится иметь дело. Так что пришлось разбираться.

Корбин расстегнул запонку, закатал рукав на правой руке и протянул ладонь профессору.

– А вот что это такое, знаете?

Муниг задумчиво пожевал нижнюю губу, разглядывая тонкую полоску шрама, а затем нахмурился.

– Я видел что-то подобное на левой ладони фрау Шефнер, но не придал значения. Получается, когда вы говорили о наставничестве, вы имели в виду магический договор?

– Вы действительно в теме, – обрадовался Корбин. – И что думаете?

– А что я должен думать? – пожал плечами историк. – Подобная магия – вещь сложная и рискованная, о которой не принято говорить вслух, не говоря уже о ведении каких-либо записей. Вам должно быть виднее, господин Рихтер.

Корбин почувствовал разочарование. Ну и где мудрый совет от старца, когда он ему так нужен?

В дверях появилась Софи, кинула на алхимика весьма красноречивый взгляд – дескать, хватит докапываться до несчастного профессора, и вопросы о магическом договоре пришлось отложить. Схватив свою сумку, чародейка, не дожидаясь наставника, вышла из кабинета.

– Я к вам потом подойду. Будет замечательно, если вы для меня что-то найдете, – сказал Корбин не слишком-то доброжелательному старичку. – Рассчитываю на вас, профессор.