Год дракона (СИ) - "Civettina". Страница 100

– Хорошо поспал, – с улыбкой констатировал он. – Как себя чувствуешь?

– Хреново, – просипел я.

– Это от наркоза. Ты хоть и был в отключке, но я не хотел резать тебя без анестезии.

– Резать?

– Я сам не в восторге от такого сценария, но иначе ты бы погиб. Нож пробил кишечник в двух местах, у тебя было сильное внутреннее кровотечение. Еще немного – и начался бы перитонит, – Кот опустил глаза. – В экстренной хирургии тебя бы спасли, но у нас каждая секунда была на счету, поэтому я… удалил часть кишечника…

– Что?..

– Жень, прости, но в данной ситуации это был единственный выход.

Я закрыл глаза. Наверное, я должен был радоваться, что остался жив, но мне до слез было жалко свой кишечник. Хоть я никогда в жизни не видел его, все равно он был дорог мне, как рука или ухо. Он был частью меня – и вот его нет.

– Я понимаю: это сложно пережить, но ты жив – и это главное. Скоро боли от рубцов пройдут, и ты сможешь запускать воронку.

– Спасибо, – выдохнул я. – Ты спас меня…

– Я сделал это с корыстной целью, – улыбнулся Кот. – Когда ты восстановишься, ты излечишь меня.

Я вопросительно уставился на него, и вместо ответа близнец поднял левую руку.

– Помнишь то прикосновение, когда мы приезжали к вам в августе? С той поры я несколько раз делал этой рукой вещи, которые доселе были мне недоступны. Но это всегда происходило в моменты, когда я не контролировал свои движения – делал что-то на автомате или повинуясь импульсу. Я понял, что сознание блокирует подвижность руки, и стал работать в этом направлении. Видишь – я достиг больших результатов. Беша, правда, еще не доверяет мне водить машину, но я делаю это без его ведома. Думаю, через пару месяцев я начну тренировки с оружием.

Мне было радостно слышать, что у Кота такие положительные перемены со здоровьем.

– Так что я жду твоего выздоровления, чтобы ты исцелил мою ногу. И тогда я буду в вечном долгу перед тобой.

– Я столько не проживу…

– Прослежу, чтобы прожил, – Кот поднялся. – Пойду схожу за твоим лекарством. И кстати… я дочитаю, не возражаешь?

Он потряс моим блокнотом. Я, конечно, возражал, но все равно отрицательно мотнул головой.

– Мне нравится твой подход к экспериментам. До некоторых вещей я не додумался, хотя они лежат на поверхности. Потом обсудим.

Кот вышел из комнаты, а мне стало тревожно: не нашел ли он дневник Вовки? Мне бы очень не хотелось, чтобы туда заглядывал кто-то кроме нас троих.

В тот день у меня побывало много посетителей. Самым частым был, конечно, Кот. Он взвалил на себя функцию не только моего лечащего врача, но и медбрата, и сиделки и проводил со мной много времени. Вовка тоже заглядывал часто и всякий раз намеревался побыть со мной подольше, но Кот выгонял его, мотивируя это тем, что мне нельзя переутомляться. Несколько раз заходил Беша. От него веяло бодростью и оптимизмом, которым я невольно заражался. Мне хотелось, чтобы он, такой пыхающий энергией, задержался хотя бы на полчаса, но эта энергия не позволяла близнецу засиживаться, и через пять минут он покидал меня. Дважды ко мне заглянула Настя. Умытой и причесанной я не сразу ее узнал. Оказалось, что у нее густые пепельно-русые волосы. Когда-то у Насти была модельная стрижка – одна из тех, что очень нравились мне у девчонок: каре, короткое на затылке и удлиняющееся спереди. Такие стрижки носят романтические особы, которые пишут грустные стихи и запоем читают романы. Настя, конечно, не очень-то подходила под такой образ, но стрижка ей определенно шла, хоть за несколько месяцев волосы отросли, и шапочка на затылке потеряла былую форму.

Вообще, Настя была очень гармоничным человеком. Не красавицей и даже не симпатичной девчонкой, а именно гармоничной. У нее были красиво очерченные глаза с чуть опущенными уголками, такие же четко очерченные губы с мягкими изгибами, нос уточкой, но с закругленным кончиком. Женский вариант носа Депардье. Женский и очень аккуратный.

Когда Настя начинала говорить, то сначала едва заметно сжимала губы, словно причмокивала. А еще она моргала не одновременно обоими глазами. Правое веко опускалось на долю секунды быстрее левого. Мне нравилось наблюдать за ней и улавливать вот такие мелочи, которые казались мне милыми.

Она спросила, как у меня дела, поблагодарила за спасение. Во второй приход она принесла медикаменты и инструменты, видимо, выполняя задание Кота. Единственный, кто так и не посетил меня, был Максик.

К вечеру я не выдержал и спросил, что с ним.

– Они с Бешей тренируются, – ответил Вовка. – Ты же знаешь: когда встречаются два воина…

– Тренировки ему дороже здоровья родного брата?

– Он спас тебя. Вытащил из огня, нес на руках по лесу. Ты слишком строг к нему, – заступился за него старший, но мне было обидно, что младший игнорирует меня после того, как вывернул передо мной душу. Я не просил его это делать, а теперь чувствовал себя виноватым за тот разговор.

На второй день я не выдержал и потребовал к себе младшего брата. Он явился с таким видом, словно я обделил его в завещании.

– С твоей стороны было мило справиться о моем здоровье, – я старался говорить нейтрально, но обида все равно проскальзывала в интонации.

– Кот велел тебя не беспокоить.

– Другие беспокоили.

– Поэтому я и не лез, – Максик поджал губы и прислонился к косяку.

– Я чем-то тебя обидел?

– Нет.

– Возможно, я просил тащить меня по лесу несколько километров? Просил зашивать мне раны?

– Не просил.

– Или я обещал сдохнуть и не сдержал слово?

– Ты позвал меня, чтобы отчитать? – Максик отлепился от косяка и зло уставился на меня.

– Я не понимаю, почему брат, который пару дней назад рыдал у меня на груди и просил не бросать его, сейчас воротит от меня нос.

– Ты сам знаешь…

– Увы, нет! Просвети меня!

– Мне плевать, что ты там себе надумал. Я говорил это лишь для того, чтобы мотивировать тебя. Ты должен был продержаться до приезда Кота, и я…

– Почему ты стесняешь этого? Почему боишься быть братом?

Максик слабо улыбнулся:

– Я брат тебе, и другим быть не умею. Я спасу тебя снова, если ты окажешься в западне, я буду сражаться плечом к плечу с тобой, но развозить сопли по каждому поводу – это не для меня. Так что обнимашек не будет, извини.

– Я знаю другого Максика.

– Другим я не умею быть, – он смерил меня тяжелым взглядом и вышел из комнаты.

Конечно, брат переживал из-за того, что я узнал его тайну про сны и мертвых драконов, и он боялся, что я расскажу ее Вовке. Мне надо было успокоить Максика, пообещать, что я сохраню его секрет, но я начал разговор не с той ноты, и теперь брат еще больше замкнулся. Данное обстоятельство не способствовало улучшению настроения. Впрочем, его окончательно испортило еще одно известие.

На третий день я ощутил голод. Настоящее и сильное желание поесть. До этого я лишь пил – отвары Кота и бульоны, которые мне готовила Настя. И вот, чувствуя вполне естественное желание перекусить, я попросил Кота принести мне мяса из бульона.

– Старик, боюсь, это пока невозможно, – смущаясь, заявил он. – Видишь ли, я отрезал тебе с десяток сантиметров кишок, зашил, как сумел. Я не знаю, насколько после этого у тебя восстановится функция этого органа. Поэтому от твердой пищи тебе пока лучше воздержаться. Да и в будущем тоже.

– На одних отварах я на ноги не встану!

– Ты недооцениваешь их возможности.

– Я хочу питаться нормально! – от волнения я аж покрылся испариной.

– Жень, ты так говоришь, как будто все зависит от меня. Если хочешь, я могу сказать: ешь мясо, но через три дня мы отправим тебя в больницу с непроходимостью кишечника. Снова операция, которая вызовет вопросы, где была сделана первая…

– Черт! Я не хочу так! – я понимал, что злиться на двуглавого бесполезно: он лишь сделал работу, спас мне жизнь. За свое спасение я платил высокую цену.

– Будешь питаться тварями. Чаще, чем твои братья, но на одних монстрах можно протянуть. Поверь мне, я сам был при смерти и знаю, о чем говорю. Выше нос, Женя, у тебя начинается новая жизнь! Она будет отличаться от старой, но и из этого можно извлечь пользу.