Только для личного ознакомления - Флеминг Ян. Страница 24

— Все в порядке. Вольно.

И опять часовой с грохотом растворился в темноте, и наступила тишина.

Губернатор продолжал:

— И это конец истории, за исключением одной последней причуды судьбы. Однажды в отеле “Блу-Хиллз” появился канадский миллионер, который прожил там всю зиму. Затем он отвез Роду Мастерс в Канаду и женился на ней. С тех пор она живет припеваючи.

— Боже мой, это действительно удача. Едва ли заслуженная.

— Не могу с этим согласиться. Трудно сказать. Жизнь — хитрая штука. По-видимому, судьба решила, что Рода достаточно заплатила за все то, что она сделала Мастерсу. Возможно, во всем были виноваты родители Мастерса. Они превратили его в человека, с которым должно было случиться несчастье. Он неизбежно должен был потерпеть эмоциональный крах, они именно так воспитали его. Судьбе было угодно выбрать Роду как своего исполнителя. И теперь судьба оплатила ее услуги. Трудно судить об этих вещах. Во всяком случае она осчастливила своего канадца. Сегодня оба выглядели счастливыми.

Бонд засмеялся. Неожиданно драматические события его собственной жизни показались ему незначительными. Дело повстанцев Кастро и сожженные суда годились только для приключенческой рубрики дешевой газеты. На скучном обеде он сидел рядом со скучной женщиной, и случайное замечание приоткрыло ему книгу настоящих страстей — человеческой комедии, где человеческие страсти — искренние и настоящие, где судьба ведет более естественную игру, чем придуманный правительством заговор любой разведки.

Бонд повернулся к губернатору и протянул ему руку.

— Спасибо за рассказ. И я должен извиниться перед вами. Мне показалось, что миссис Гарвей Миллер скучный человек. Благодаря вам я ее никогда не забуду. Я должен быть более внимательным к людям. Вы преподнесли мне урок.

Она обменялись рукопожатием. Губернатор улыбнулся.

— Я рад, что история заинтересовала вас. Я боялся, что вам будет скучно. Вы ведете очень интересную жизнь. По правде говоря, я всю голову сломал, думая, о чем мы можем говорить после обеда. Жизнь в колониальной службе очень скучная.

Они попрощались. Бонд шел вдоль тихой улицы по направлению к порту и гостинице британской колониальной службы. Он думал о встрече с представителями береговой охраны и ФБР, которая состоится у него утром в Майами. Перспектива, которая раньше его интересовала и даже волновала, казалась теперь скучной и бесполезной.

Риск

(Risico)

— В этом деле немало риска.

Слова, казалось, ласково шевелили пышные коричневатые усы. Тяжелый взгляд черных глаз медленно переместился с лица Бонда на его руки, сосредоточенно игравшие коробком спичек с надписью по-итальянски “Таверна “Золотая голубка”.

Бонд чувствовал, что его внимательно изучают. Это неторопливое, тщательное изучение продолжалось уже два часа, с момента встречи с этим человеком в баре “Эксельсиора”. Бонду сказали, что у человека, с которым он должен был встретиться, густые усы, что он будет сидеть за столиком в одиночестве и пить “Александер” со сливками. Бонд тогда еще подумал, насколько необычным был опознавательный знак: мягкий, дамский напиток. Это уж во всяком случае умнее сложенной газеты, цветка в петлице или каких-нибудь там желтых перчаток, так набивших оскомину в описаниях конспиративных встреч тайных агентов. К тому же у этого опознавательного знака было и еще одно существенное преимущество: его можно было узнать и в отсутствие его владельца. И Кристатос не преминул устроить маленький тест на сообразительность. Когда Бонд вошел в бар и огляделся, то обнаружил, что среди двух десятков посетителей не было ни одного усатого. Но на угловом столике в дальнем углу просторного, уютного зала рядом с блюдечком маслин и розеткой, наполненной орешками кэшью, стоял высокий бокал с водкой и сливками. Бонд направился прямо к этому столику, выдвинул стул и сел.

Подошел официант.

— Добрый вечер, сэр. Синьор Кристатос сейчас разговаривает по телефону.

Бонд кивнул и сделал заказ:

— Пожалуйста, “Негрони” с джином “Гордон”, Официант повернулся к стойке бара.

— Один “Негрони” с “Гордоном”.

— Вы уж меня извините.

Большая волосатая рука приподняла стул с такой легкостью, как будто это был коробок спичек, и поудобнее подоткнула его под грузное тело.

— Мне обязательно надо было поговорить с Альфгедо. Рукопожатия было не нужно. Просто встретились двое старинных знакомых. Похоже, что и занимались они чем-то одинаковым: скажем, импортом-экспортом. Тот, что помоложе, смахивал на американца. Хотя нет. Одет не так. Значит — англичанин.

Бонд легко отбил первую подачу.

— Как поживает его малыш? Все в порядке? Зрачки черных глаз синьора Кристатоса сузились. Да, это — профессионал. Он развел руками.

— Да вроте бы. Что там может пгоизойти?

— Оспа — очень неприятная штука...

Принесли “Негрони”. Оба собеседника поудобнее устроились за столиком, довольные, что являются равными партнерами. В их “игре” так бывает не часто. Обычно, еще до начала подобной работы в паре, один из партнеров утрачивает доверие к другому. Бонду нередко представлялось в таких случаях, что уже первая встреча попахивала жареным: одним из признаков было ощущение, что его тщательно разработанная легенда начинала дымиться. А при дальнейшем развитии событий дым превращался в пламя, и “крыша” рушилась. Игра на этом прекращалась, и ему не оставалось ничего, кроме как выйти из нее или ждать, пока его самого не “уйдет” кто-то другой. Но вот сейчас все пока шло нормально.

В тот же вечер, позднее, в таверне под названием “Золотая голубка” неподалеку от Пьяцца-ди-Спанья, Бонд, к своему удивлению, обнаружил, что его все еще проверяют. Кристатос пока лишь примеривался и присматривался к Бонду, пытаясь понять, можно ли ему доверять полностью.

Слова Кристатоса о том, что “в этом теле немало риска”, были, по сути, пока единственным высказыванием, где допускалась возможность деловых отношении между ним и Бондом. Это Бонда воодушевило, хотя он и сам не очень-то доверял Кристатосу. Однако в конечном счете все эти меры предосторожности означали, что интуиция М, не подвела его и на этот раз: Кристатос, скорее всего, действительно знает о чем-то очень и очень серьезном.

Бонд бросил остаток спички в пепельницу и произнес:

— Кто-то однажды сказал мне, что любое дело, которое приносит больше десяти процентов прибыли и которым заниматься надо после девяти вечера, — это опасное дело. То дело, которое свело нас вместе, дает тысячу процентов дохода и заниматься им можно только под покровом ночи. Так что по обоим показателям дело это рискованное.

Понизив голос, Бонд добавил:

— Средства в наличии имеются. Доллары, швейцарские франки, венесуэльские боливары — все, что душе угодно.

— Вот это меня гатует. А то уж лиг у меня слишком много накопилось.

Синьор Кристатос развернул меню.

— Все-таки давайте сначала подкгепимся. Нельзя заниматься столь важным телом на пустой желуток.

А началось все с того, что неделю назад Бонда вызвал к себе М. Он был явно не в духе.

— У вас есть чем заняться, 007?

— Только составлением разных бумажек, сэр.

— Что значит “бумажек”? — М, махнул трубкой в сторону кипы документов на своем столе. — А у кого их нет?

— Я имел в виду, что нет активной работы, сэр, — Так и надо было сказать то, что имелось в виду. — М, взял стопку связанных вместе бордовых папок и с такой силой толкнул их через стол, что Бонд поймал их с трудом.

— Вот вам еще “бумажки”. В основном из Скотленд-Ярда, от их людей, занимающихся наркотиками. Данные министерства внутренних дел и министерства здравоохранения и несколько замечательно увесистых докладов из женевского Международного центра по борьбе с опиумом. Возьмите все это к себе и прочитайте. Понадобится вам для этого сегодняшний день и почти весь сегодняшний вечер. Завтра вы вылетаете в Рим и принимаетесь за поиски главарей. Все понятно?