Кристальный шторм (ЛП) - Родес Морган. Страница 53
- Какой Шторм? О чём ты вообще говоришь?
- Не смей перебивать меня! – уверенно вскинул руку Тимофей. – Я был глуп, пытаясь разговаривать с тобой, потому что даже не представлял себе, насколько ты ограничен и слеп!
- Ну так убирайся отсюда! – прошипел Йонас, чувствуя, как на него волнами лилось разочарование – ведь даже этот отвратительный, пафосный бессмертный не пытается хоть что-то ему объяснить.
- Сын Люции очень важен. Ты даже не представляешь, сколько людей пожелает его захватить, украсть, заполучить в свои руки… Ты защитишь её ребёнка, взрастишь его, как своего родного сына.
- Что? Я? Ребёнка Люции? А она? О, только не говори, что мы с нею поженимся и будем жить долго и…
- Нет. Люция умрёт родами, когда шторм будет слишком близко, - уверенно и так же мрачно кивнул он. – Я вижу это. Сначала я думал, что её магия отойдёт к тебе, когда она умрёт, и сделает тебя колдуном, что ходит между мирами, судьба которого – заключить всех освобождённых Родичей в их клетки. Но магия Люции перейдёт в её сына.
- Она умрёт? – ошарашенно спросил Йонас.
- Да, - Тимофей повернулся к нему спиной. – И больше ничего я сказать тебе не могу. Удачи тебе, Йонас Агеллон. Судьба мира в твоих руках. Только ты можешь решить, что будет дальше…
- Подожди! Я должен… У меня есть много вопросов! Расскажи, что я должен…
Но Тимофей лишь растворился в воздухе, вместе с кристальным городом. Только сестра теперь стояла над ним и трясла его за плечо.
- Уже рассвело. Твоя подружка проснулась, и вам обоим пора убраться из моего дома.
Глава 23. Магнус. Пелсия
Магнус знал, что никогда ни о чём не просил: ни о пощаде, ни о прощении, ни о втором шансе. Вот только сегодня ему хотелось сделать это – пойти к Клео и умолять её осознать, что он прав.
Проклятый Ник! Даже если проклятый мальчишка наконец-то умер, то, как отреагировала Клео, не дало ему ни одного шанса порадоваться этому.
Он шагнул к лестнице.
- Даже и не думай, - остановил его голос его бабушки. – Отпусти её. Не преследуй, а то станет только хуже. Прошу, милый, доверься мне.
- Я и не знал, - Магнус обернулся и с удивлением узрел с любопытством смотревшую на него из дверного проёма Селию, - что наши разговоры кто-то слышит.
- Солнце моё, ну ведь я не настолько глухая, чтобы не услышать… - она склонила голову набок, - то, что ты называешь разговором.
- Прости, Селиа, но я не хочу говорить с тобой об этом.
- О, много бы я отдала, чтобы ты называл меня бабушкой, как в детстве, когда был маленьким мальчиком.
Он вновь повернулся к лестнице, надеясь на то, что случится чудо и он сможет помириться с Клео.
- Я называю тебя так, как мне нравится.
- Ты слишком суров, как для столь молодого мужчины, даже если речь идёт о лимерийце. Тебя, конечно, растила Альтия, так что я практически не удивлён. Ни разу не видела, чтобы эта женщина улыбалась.
- А мой драгоценный папочка говорил, что убил её? А потом солгал мне и заявил, что моя настоящая мать – это его любовница Сабина?
- Нет, - она равнодушно накрутила серебряную цепочку на палец. – Впервые об этом слышу.
- И ты считаешь, что отсутствие радости во мне столь странно, учитывая, что мы воюем с огромной империей, что может с лёгкостью уничтожить всех нас?
- О да, ты прав. Прости, мои мысли были далеко от этого…
- Завидую тебе.
- Тебе стоит знать, что твой отец эту ночь не переживёт, - она поджала губы. – Смерть его одолеет уже к этому утру. Тебя это совершенно не заботит?
Магнус так ничего и не ответил. Он не знал, хорошо это или плохо. Он считал, что будет радоваться его смерти, смерти человека, которого ненавидел столько лет, сколько себя помнил. Но нет… пустота.
- Он тебя любит, - Селиа будто прочла его мысли. – Веришь ты этому или нет, но это правда. Ты и Люция – это самое важное, что только было в его жизни.
О, нет, на подобное враньё у него уж точно не было свободного времени!
- В самом деле? А мне всё же кажется, что на первом месте у него жажда власти.
- На самом краю смерти ни богатство, ни наследие не имеет значения, лишь бы было кому держать тебя за руку в тот момент, когда ты умираешь…
- Когда буду умирать, обязательно вспомню об этом. – Магнус холодно посмотрел на неё. – Прости, но что ты хочешь от меня? Ждёшь, что я пойду наверх, сожму руку моего отца, буду сидеть рядом, пока он будет умирать, оставляя на меня весь тот бардак, что сотворил теми ладонями, которых я должен касаться? Прости, я не настолько хорош в притворстве…
- Нет, дорогой. Ты просто будешь со мной в таверне, на встрече с моей подругой Дарией.
- Гелиотроп, - выдохнул магнус, чувствуя, как сжимается его грудь.
- Да, - кивнула она. – Я хочу, чтобы ты был рядом со мной в это мгновение.
- Но зачем?
- Потому что это важно – вот зачем. Знаю, ты сомневаешься относительно тех решений, что я принимала в прошлом, но я уверена, что однажды ты всё-таки сможешь понять меня.
Магнус отправился бы с ней только для того, чтобы забыть о гневе, печали и о любви? Нет, конечно же. Он отправился бы за нею потому, что даже в это смутное время гелиотроп был той частью магии, за которую стоило умереть.
Магнус долго ждал Клео у двери её спальни, но она так и не вышла. И когда солнце зашло, он зашагал вместе с Селией в сторону привычной таверны. И даже отсюда он видел, как под луной сверкало великое множество кораблей, что прибывали и прибывали к городу. Басилиа ночью казалась более живой, чем когда-либо прежде днём. Сейчас все расходились по тавернам, пытались наесться, напиться, как-то успокоиться и удовлетворить свои мелочные желания, и все они толпой тянулись из доков и рвались к этому маленькому кусочку постороннего, незнакомого многим на самом деле уюта.
Таверна была полна, и большинство людей были уже в стельку пьяны, когда Магнус и Селиа втиснулись в здание. Но принц всё равно надвинул капюшон на голову, пытаясь скрыть собственную личность. Нет, узнать его уж точно никто не мог.
Селиа повела его к столу в дальнем углу, который занимала юная красотка с золотисто-каштановыми волосами и бронзововолосый мужчина, в глазах которого плескалось приглушённое золото.
Трудно было не узнать этого человека.
Стоило только увидеть его, как жуткие воспоминания о дороге к лагерю в Запретных Горах ринулись в его сердце. Ведь именно этот ссыльной Хранитель и пытался вливать магию в дорогу, чтобы соединить Митику единой полосой чар. Это он сделал всё, чтобы Родичи вновь появились в этом мире.
Магнус никогда не говорил с ним лично, но он отлично помнил, как тот отобрал жизнь у другого ссыльного, когда повстанцы напали на них.
- Ксанф, - выдохнул наконец-то Магнус. – Ты меня помнишь?
- О, Ваше Высочество, - он поднялся, выше Магнуса почти на голову, и золотые кольца на правой руке засияли при свете свеч. – Конечно же, я помню тебя.
- Не стоит любезничать. Не в этот день. Да и вовсе, я бы попросил не использовать моё имя, мой титул… Это ведь возможно, не так ли?
- Как пожелаете, - согласился Ксанф.
- Много месяцев от вас ничего не было слышно.
- Да, это так, - кивнул мужчина. – Но ведь моя работа была выполнена, так что следовало отдохнуть, восстановить силы… Присаживайтесь, прошу.
Магнус и Селиа, не споря, опустились на деревянные лавки.
- О, как ты прекрасно выглядишь сегодня, - обратилась Селиа к незнакомой женщине, в которой Магнус не узнал ни одной схожей черты. – Магия воздуха у тебя становится с годами всё сильнее и сильнее.
- Ты так думаешь? – захихикала она, накручивая прядь каштановых волос на палец, а после игриво заулыбалась. Ксанф лишь осторожно сжал её ладонь.
- Дариа всегда прекрасна.
Дариа? Женщина с такими молодыми глазами, женщина, что просто пользовалась своей силой, чтобы казаться моложе в чужих глазах. Стоило только присмотреться, и можно было заметить, как тускнели черты её лица, будто бы она была сейчас в тени, а не у свечи на столе, да и совершенность её была слишком прекрасной, чтобы оказаться реальной.