Легенда об ангеле. Книга 1. Провидение - Макгвайр Джейми. Страница 3

Я села на кровать и придвинулась спиной к подушкам. Попыталась сконцентрироваться на событиях последнего часа. Без толку. Улыбка Джареда занимала мои мысли совсем недолго, а потом я снова оказалась на похоронах. Перекатившись на бок, носом к стене, я свернулась клубком и заплакала, стараясь не производить ни звука. Наконец на смену сокрушительному горю пришел покой, я ускользнула из сетей сознания.

Перевернувшись на край кровати, я на мгновение открыла глаза: в поле зрения оказались крупные красные цифры – пять часов. Как быстро наступило утро! Глаза опухли и чесались. Только теперь я осознала жестокость увиденного во сне. Чудес не бывает, отец не вернулся к жизни.

Произошло самое страшное событие в моей жизни, но страдания не прекратятся оттого, что я превращусь в затворницу.

Я выбралась из кровати и открыла ноутбук, полная решимости закончить курсовую к восьми утра. Экран засветился, и я мельком взглянула на Бет: та зарылась головой под подушку. Пальцы механически набрали код следующей перекрестной ссылки и вскоре начали выстукивать на клавиатуре симфонию.

Параграф появлялся за параграфом, и к четверти восьмого дело было сделано. Я кликнула мышкой. Заворчал и зажужжал принтер, приступив к выполнению новой задачи. Я окинула взглядом Бет, зная, что ее и печатный станок не разбудит, и собрала туалетные принадлежности, намереваясь совершить ежедневную утреннюю прогулку через холл в душевую.

Раскрасневшаяся и тщательно отмытая, я запахнула халат и совершила обратный переход. Пока я чистила зубы над причудливой формы раковиной в нашей комнате, Бет села в кровати и потянулась. Ее темно-рыжие волосы длиной до подбородка были примяты с одной стороны и стояли дыбом с другой.

– Доброе утро, – прощебетала она. Потом осознала реальность. – Ох… то есть…

– Все в порядке, Бет. Утро чудесное.

Выглянув в окно, я заметила, что небо не предвещало ничего хорошего, но не стала об этом говорить.

Бет улыбнулась и начала убирать постель, как попало усаживая своих набивных зверюшек перед отделанной рюшем подушкой.

– Ты придешь на игру в субботу? – спросила она.

– Не знаю. Может быть.

Бет всегда приглашала меня, иногда даже настаивала, чтобы я пришла, неизменно бодрым, приятным голосом. Она была родом с юга, усердно трудилась и получила несколько стипендий на обучение, что позволило ей сбежать из маленького городка Оклахома, который она называла домом. Ее половина комнаты полнилась трофеями, лентами через плечо и коронами с бессчетных подиумов, на которые она вступала и которые покоряла. Она не была типичной королевой красоты. Хороша, конечно, но слишком углублена в себя. От этой черты характера Бет отчаянно хотела избавиться. В тот день, когда мы въехали в общежитие, она объяснила мне, что подиумы – неизбежное зло, иначе ей не получить образования.

– Ладно, на этой неделе дам тебе передышку, раз ты решила устраниться. Я же понимаю, экзамены и… все прочее, – шла на уступки Бет, не глядя в мою сторону.

– Ценю твою заботливость.

Я собрала волосы в высокий озорной хвост и распушила его; получилось, будто у меня на затылке – букет колосьев, которые рассыпаются стрелками в разные стороны. Заглянув в шкаф с одеждой, я тяжко вздохнула и прочла самой себе нотацию, после чего смирилась с неизбежным и стала натягивать на себя слой за слоем: лифчик, майку, рубашку, свитер, носки, джинсы, ботинки, пальто.

Рюкзак буквально лопался по швам, поэтому я выдвинула ручку и поставила его под углом на колесики.

– Выхожу пораньше, чтобы выпить кофе.

Бет улыбнулась, включая комп:

– Желаю тебе удачно протащить эту штуку по льду.

Выйдя из лифта, я шла по коридору и раздумывала, права ли Бет относительно погоды. Я придержала дыхание и надавила на дверь, готовясь к тому, что меня ужалит мороз. Ветер навалился на тяжелую стеклянную дверь, упорно сопротивляясь несильному нажиму с моей стороны. Я ведь могла орудовать только одной рукой. Плечом я все-таки сумела открыть дверь и тут же захлебнулась порывом ледяного ветра, который обжег мне лицо.

Я ввалилась в столовку, которую студенты с любовью и очень метко окрестили Крысярней, и скинула пальто. Бесшумно шаркая ногами по гладкому кафельному полу, я прямиком направилась за кофе. Взяла кофейник и наполнила походную кружку почти до самого края, добавила своих любимых арахисовых сливок и два пакетика бескалорийного подсластителя «Спленда».

– Это же смерть в пакетике, разве не знаешь? – встряла из-за спины Ким.

– Говоришь, как моя мама, – буркнула я.

– Не думала сегодня тебя встретить. Дерьмово, что твой отец умер во время экзаменов.

Ким не отличалась способностью придерживать, когда надо, язык или выбирать выражения. Обычно мне это казалось забавным, но сейчас у меня не было времени подготовиться к удару; ребра болезненно сжались в ответ на ее слова.

– Да уж.

Какое-то мгновение Ким смотрела на меня, а потом сунула мне под нос кукурузный маффин с голубикой.

– Позавтракаешь?

Я покачала головой, отводя взгляд от маффина.

– Нет, спасибо. Мне надо успеть на занятия.

– Я пойду с тобой, – сказала Ким и положила кекс на место.

Она натянула на коротко стриженные каштановые волосы выцветшую охотничью кепку из красной шотландки, снабженную опускающимися ушами. Если бы я могла смеяться, то засмеялась бы.

– Ох, Ким, – сказала я, стараясь придать своему голосу озабоченное выражение.

– Что? – спросила она, останавливаясь.

– Ничего. – Я покачала головой, решив не вмешиваться.

Если на свете существовала шапка, созданная специально для Ким, то это была именно та кошмарная нелепица, которую она нацепила на голову. Ким была ростом выше среднего, мои пять футов семь дюймов она переросла на голову. Короткие волосы цвета карамели обрамляли ее лицо вихрастыми волнами. Сумасшедшая и непредсказуемая, она привлекала к себе людей. Как только мы с ней встретились в коридоре «Эндрюс-холла», я поняла, что мы станем друзьями. Едва ли в моей жизни был человек интереснее.

Ким прошла вместе со мной через университетский двор в класс, попутно перечисляя все свои немыслимые промахи и неурядицы, в которые она попала за неделю; это не давало мне погрузиться в печальные раздумья. Ее непримиримая честность и неспособность отфильтровывать мысли от слов всегда забавляли меня.

Когда мы оказались в классе, Ким наклонилась ко мне и, понизив голос, начала:

– Так что с похоронами…

Я вжалась в стул:

– Мне бы не хотелось…

– О да, конечно. Так… это было вчера?

В отличие от Бет, Ким не считала нужным уклоняться от болезненных тем. Временами казалось, она с разбегу вламывалась в запретный угол, не успев даже убрать улыбку с лица.

– Да, – вздохнула я. – Все прошло очень хорошо.

– Очень хорошо, – эхом отозвалась Ким и закивала. – Я звонила тебе вчера вечером. Ты не ответила.

– Я вернулась поздно. Последний автобус ушел из-под носа, пришлось вызывать такси.

Ким пялилась на меня, не веря своим ушам.

– Последний автобус? Не знала, что у общественного транспорта бывает комендантский час.

Я задумалась об этом, а Ким продолжила:

– Почему ты не приехала на машине? Ведь за тобой приезжала мама?

– Я взяла такси.

– С мамой?

– Нет, Ким, без мамы, – с невозмутимым видом сообщила я. – На остановке встретила одного парня. Мы оба опоздали на автобус.

Я не призналась, что на мгновение отключилась и потому не успела в автобус.

– Ты ехала в такси с каким-то неизвестным парнем с автобусной остановки?! Интересно.

– Не все истории имеют такие драматические развязки, как у тебя. Мы просто вместе ехали в такси, – сказала я, пытаясь этим ответом поставить точку в разговоре.

– Он старый?

Я выпучила глаза:

– Нет.

– Противный?

– Нет, Ким. Он был симпатичный.

– Я не спрашивала, симпатичный ли он. Так… он милашка, молодой?..

– Ким, вчера похоронили Джека. Я была сама не своя, – говорила я, чувствуя, как у меня невольно хмурятся брови.