Другая Золушка, или Четыре Часа До Полуночи(СИ) - Вахненко Елена Владимировна "HelenV". Страница 24

Впрочем, долго переживать девушка себе не позволила. Тряхнув каштановой гривой, она продолжила сборы, надеясь завершить их до возвращения мачехи с падчерицей. Катрин могла сломать все ее планы, так что стоило поспешить...

Злата еще не решила, куда податься - подходящего покровителя у нее на примете не было, а жить на улице не хотелось... идеальным было бы погостить у Маргарет, однако крестная не удосужилась пригласить ее и не оставила адреса. Но девушка была уверена, что сумеет что-нибудь придумать - в этом она, с ее богатой фантазией, была истинной мастерицей!

-Так, так, так... - раздался от двери тягучий женский голос... голос Катрин. Только она умела говорить с подобной опасно-сладкой любезностью.

Злата вздрогнула и порывисто обернулась, непроизвольно прижав к груди старые ботинки, которые в этот момент держала в руках. Внутри у нее все съежилось, в душе заплескался противный тошнотворный страх, хотя признавать собственную слабость было унизительно... неприятно обнаружить, что по-прежнему боишься старого врага, хотя и думал, будто давно распрощался с детскими призраками!

Катрин стояла в дверях, уперев руки в пышные бедра и насмешливо скалясь - улыбкой эту широкую самодовольную гримасу, выставляющую напоказ все 32 зуба, назвать было трудно.

-Что значит "так, так, так"? - недовольно спросила Злата, стараясь за показным раздражением скрыть тревогу, и демонстративно вернулась к сборам. Девушка старалась вести себя, как ни в чем не бывало, хотя руки ее немного дрожали - и она надеялась, что от гнева, а не от страха...

Катрин неторопливо пересекла комнату и остановилась около падчерицы. И та буквально спиной чувствовала ее прожигающий насквозь взгляд...

-Сбежать хочешь, да, дрянная девчонка? - вкрадчиво протянула Катрин, слащаво улыбаясь. И эта улыбка, и мягкий тон никак не вязались с откровенной грубостью самой фразы. - Не получится...

К щекам Златы прилила кровь, на скулах заиграли желваки. Дрянная девчонка, вот как! Что ж, всякому терпению приходит конец...

-Прекрасно получится! - резко возразила она и порывисто обернулась к мачехе, вперив в нее ненавидящий взгляд. - Я свободна! Бедна - да, но свободна!

-И где ты будешь жить, бедная, но свободная? - насмешливо поинтересовалась Катрин.

-Да где угодно! - сердито отозвалась девушка, гордо расправляя плечи. - Хоть на улице!

Сейчас она действительно была готова поселиться даже на улице - лишь бы никогда больше не видеть свою мачеху. Злате очень хотелось стереть мерзкую улыбочку с ее ярко накрашенных губ, а все сказанное Катрин запихнуть обратно ей в глотку - и желательно поглубже! Давно, очень давно девушка не испытывала подобного бешенства...

Катрин ничего не ответила, только усмехнулась и прошлась по комнате легкой походкой, нарочито покачивая выразительными бедрами. Остановившись возле сумки падчерицы, она демонстративно заглянула в нее и осторожно, буквально двумя пальцами, вытащила на свет старые лаковые перчатки, явно знававшие лучшие дни.

-Да... - язвительно произнесла мачеха, брезгливо поморщившись. - Мило, мило...

Злата яростно выхватила у нее из рук перчатки и, бережно разгладив, положила обратно в сумку. Когда-то они принадлежали матери... и девушка не собиралась расставаться даже с такой памятью о чудесном прошлом.

-Не понимаю, с какой стати ты лазишь по моим вещам, - сухо сказала Злата, закрывая сумку. - Тут нет ничего твоего!

-Разве? - почти нежно поинтересовалась Катрин. - Я в этом не так уверена...

И, прежде чем недоумевающая Злата успела отреагировать, женщина обернулась к двери и громко позвала:

-Эй, полисмен!

В комнату тотчас вошел плечистый мужчина средних лет в форме жандарма.

-Мадам? - почтительно проронил он, вопросительно взглянув на Катрин.

-Обыщите ее! - отбросив маску деланной учтивости, холодно приказала женщина. - Моя бриллиантовая брошь и изумрудный перстень должны быть где-то у нее...

-Слушаюсь, мадам! - бодро отозвался жандарм.

Ошеломленная Злата с изумлением увидела, как в комнату входят несколько высоких парней в такой же форме, как у их начальника, и без малейших сомнений принимаются обыскивать помещение. Они беззастенчиво заглядывали во все углы и не трудились вернуть всё на свои места, обмениваясь между собой короткими репликами.

-Что тут вообще происходит?! - возмущенно спросила Злата. - Что вы ищете?!

Катрин улыбнулась своей фирменной улыбкой, но ответить не успела - за нее это сделал жандарм.

-Полагаю, мы ищем вот это... не так ли, мадам? - торжествующе произнес он, приподняв двумя пальцами что-то небольшое и переливающееся на свету.

На лице Катрин появилось выражение злорадного самодовольства. Она властно протянула руку, и ей на ладонь легла изысканная драгоценная брошь в форме бабочки с усыпанными бриллиантами крылышками.

-Милая вещица, - сладко протянула мачеха, и на губах ее вновь засияла приторная улыбка... при этом взгляд, заскользивший по лицу падчерицы, оставался холодным и оценивающим. - Решила прихватить на память обо мне?

-Это вы мне подбросили! - с яростью возразила Злата. Щеки ее запылали багровым румянцем, а в глазах блеснули злые слезы. Она не плакала, нет, это были слезы отчаяния... девушка пока не понимала, что происходит, но нутром чувствовала подвох.

-Я?! Подбросила?! - Катрин очень правдоподобно изобразила возмущение. Обернувшись к окружившим ее жандармам, она недовольно заявила: - Господа, вы сами нашли эту брошь в ее комнате! Вы - свидетели!

-Да, мадам, - вежливо откликнулся жандарм. - Прикажете произвести арест?

-Что-о?! - Злата отпрянула в сторону, словно ужаленная. Ей просто не верилось, что все это происходит с ней. Казалось бы, пора привыкнуть к неожиданностям... но тюрьма - это все-таки чересчур! - Какой еще арест?!

Катрин обернулась к ней, и улыбка на ее лице стала шире - и ослепительнее.

-А как прикажешь поступить с мелкой воровкой?

-Не такой уж и мелкой, - негромко вставил жандарм, и его глаза, все еще следившие за переливчатым блеском бриллиантовой броши в руках Катрин, сверкнули алчностью. Злата при этих словах пронзила его столь яростным ненавидящим взглядом, что страж порядка неловко поежился и прикусил язык. Впрочем, гнев девушки обрушился на другую мишень - на мачеху:

-Я не воровка! Я в жизни ничего чужого не взяла!

Это было правдой. Злата никогда не отличалась праведностью, могла обмануть без зазрения совести, однако склонность к воровству в список ее пороков не входила.

-Да-да! Не брала! - сердито повторила Злата, уловив скептический смешок Катрин, и язвительно добавила: - Чего нельзя сказать о тебе...матушка! - последнее слово она произнесла, подражая мачехе, с той же самодовольной любезностью.