Праздник зимы - Салливан Майкл Дж.. Страница 10

Амилия заметила, что виконт Уинслоу заметно расслабился после того, как они расстались с герцогиней Рошелльской. Он тепло приветствовал каждого исполнителя, а тех, от чьих услуг им приходилось отказываться, отсылал уважительно и с добрыми пожеланиями. Он прекрасно знал, что именно требуется от каждого, и под его руководством прослушивание проходило на удивление быстро. В конце концов они остановились на двадцати программах, по одной на каждый из предсвадебных приемов, три для пира, который состоится накануне сочельника, и пять для самой свадьбы. Кроме того, виконт отобрал еще четверых исполнителей на случай, если кто-то из актеров заболеет или получит травму.

Амилия была благодарна ему за помощь. В последнее время она привыкла рассчитывать на Нимбуса, но тот никогда не занимался организацией подобных праздников. Поначалу его наняли в качестве наставника Модины, но прошло уже немало времени с того момента, когда он в последний раз обучал ее умению держаться при дворе и правилам этикета. Она никогда не покидала своей комнаты, так что необходимость в его уроках отпала. В результате Нимбус стал секретарем секретаря императрицы и правой рукой Амилии. В отличие от нее, он прекрасно разбирался в придворной жизни и знал, что требуется делать, чтобы получить желаемый результат.

За годы своей службы при дворе в Ренидде Нимбус стал настоящим мастером в сложной науке манипуляции людьми. Он пытался объяснить некоторые нюансы Амилии, но она оказалась плохой ученицей. Время от времени он исправлял ее ошибки, когда ей не следовало кланяться гофмейстеру, благодарить дворецкого за услугу или стоять в присутствии других людей, потому что это вынуждало их тоже оставаться на ногах. Почти все успехи Амилии при дворе были достигнуты благодаря наставлениям Нимбуса, и более честолюбивый человек мог бы возненавидеть его за постоянные поучения, но Нимбус всегда предлагал свою помощь скромно и доброжелательно.

Когда Амилия совершала особенно заметную промашку или в тех случаях, когда краснела от смущения, Нимбус всякий раз отвлекал от нее внимание придворных, что-нибудь разливая или спотыкаясь о ковер. Однажды он даже упал, поднимаясь по лестнице. Долгое время Амилия считала его неуклюжим, но затем начала подозревать, что Нимбус едва ли не самый ловкий и умелый человек из всех, кого она знала.

Было уже довольно поздно, и Амилия поспешила к императрице. Дни, когда она каждую минуту находилась рядом с Модиной, давно остались в прошлом. У Амилии было множество самых разных обязанностей, но она никогда не ложилась спать, не проведав императрицу, по-прежнему остававшуюся ее самым близким другом.

Свернув за угол, она налетела на мужчину.

— Прошу прощения! — воскликнула она, чувствуя себя довольно глупо из-за того, что шла с опущенной головой.

— О нет, миледи, — ответил мужчина. — Это мне следует принести свои извинения за то, что оказался у вас на дороге. Пожалуйста, простите меня.

Амилия не знала этого человека, но в последнее время во дворце появилось много новых лиц, и не было ничего удивительного в том, что она не встречала его раньше. Высокий незнакомец держался прямо, расправив широкие плечи. Волосы были аккуратно подстрижены, лицо тщательно выбрито. По одежде и гордой осанке Амилия сразу поняла, что он дворянин. В отличие от большинства гостей, прибывших на Праздник зимы, его достаточно дорогое платье было выдержано в приглушенных тонах.

— Дело в том, что я немного озадачен, — признался он, озираясь по сторонам.

— Вы заблудились? — спросила Амилия.

Он кивнул:

— Я хорошо ориентируюсь в лесу и на открытом воздухе по луне и звездам, но стоит оказаться в каменных стенах, и начинаю чувствовать себя полнейшим простофилей.

— Ничего страшного, я и сама постоянно оказываюсь не там, куда хотела прийти. Куда вы направлялись?

— По просьбе моего сюзерена я остановился в крыле, отведенном для рыцарей, но решил прогуляться и теперь не могу найти обратной дороги.

— Значит, вы военный?

— Да, еще раз приношу извинения. Моя бестолковость непростительна. — Он отступил на шаг и вежливо поклонился. — Сэр Бректон из Чедвика, сын лорда Белстрада, к вашим услугам, миледи.

— О, неужели вы — тот самый сэр Бректон? — удивленно воскликнула Амилия.

Внешность никогда не имела для нее значения, но Бректон был просто великолепен. Именно таким она представляла себе настоящего рыцаря, он был таким же статным, сильным и благородным. Права была леди Женевьева, Бректон оказался удивительно привлекательным молодым человеком. Впервые после появления во дворце Амилия пожалела, что никто не считает ее настоящей красавицей.

— Совершенно верно, — еще раз поклонился Бректон. — Значит, вы обо мне слышали… И как же обо мне отзывались, хорошо или плохо?

— Только хорошо. Но почему… — недоговорив, она вдруг замолкла и почувствовала, что краснеет.

По лицу рыцаря пробежала тень сожаления:

— Я вас чем-то смутил? Мне очень жаль…

— Нет, вовсе нет. Просто я веду себя глупо. Честно говоря, я ничего о вас не слышала до сегодняшнего дня, и вот…

— Вас что-то настораживает?

— Мне очень неловко, — призналась Амилия, еще больше смутившись от его внимания.

Лицо сэра Бректона стало серьезным.

— Миледи, если кто-то оскорбил меня или обидел вас, воспользовавшись моим именем…

— О нет! Ничего страшного не произошло. Просто герцогиня Рошелльская сказала…

— Что именно?

Амилия внутренне сжалась и с трудом из себя выдавила:

— Она сказала, что мне следует попросить вас представлять меня на турнире.

— О, я понимаю… — Он облегченно вздохнул. — К сожалению, должен вас разочаровать, потому что я…

— Я знаю, знаю, — перебила его Амилия, боясь услышать даже самый вежливый отказ. — Я бы сама ей сказала, если бы удалось вставить хоть слово, эта женщина настоящий ураган. Мысль о том, что рыцарь — любой рыцарь — может представлять меня, просто нелепа.

Сэр Бректон слегка удивился:

— Но почему?

— Посмотрите на меня! — Она отступила на шаг, чтобы он смог ее разглядеть как следует. — Я некрасива, и мы оба это знаем, и мне не хватает изящества. В моих жилах не течет благородная кровь, я всего лишь дочь бедного каретника. Я не могу рассчитывать даже на то, что чей-то охотничий пес пожелает сидеть рядом со мной на пиру, а уж чтобы такой прославленный рыцарь участвовал в турнире от моего имени…

Бректон удивленно приподнял брови:

— Дочь каретника… Так вы — это она? Леди Амилия из Таринской долины?

— О да, и я прошу у вас прощения. — Она неловко присела в книксене и опустила глаза в пол. — Вот видите, я воспитана не лучше крестьянской скотинки. Да, меня зовут Амилия.

Бректон окинул ее долгим, изучающим взглядом. Молчание затягивалось.

— Вы — та самая горничная, которая спасла императрицу? — наконец спросил он.

— Сплошное разочарование, я знаю.

Она ждала, что он рассмеется и скажет, что она никак не может быть избранницей Марибора. Хотя речь Модины, произнесенная с балкона, помогла защитить Амилию, всякое упоминание о ней приводило девушку в смущение. Она никогда не любила находиться в центре внимания, и слава доставляла ей невероятные неудобства. Но главное, она считала себя обманщицей. История о том, что благодаря вмешательству Всевышнего Амилию избрали, чтобы спасти императрицу, являлась ложью, просто Сальдур воспользовался моментом, чтобы повернуть ситуацию в свою пользу.

Однако сэр Бректон не засмеялся, что изрядно удивило Амилию.

— Итак, вы полагаете, что ни один рыцарь не согласится представлять вас на турнире из-за того, что в ваших жилах не течет благородная кровь?

— Ну, есть еще дюжина других причин. Я ведь слышу, как люди шепчутся по углам.

Сэр Бректон опустился перед ней на колено и склонил голову в учтивом поклоне:

— Леди Амилия, позвольте мне выступить под вашим знаменем во время турнира. Для меня это будет высочайшей честью.