Близнец тряпичной куклы - Флевелинг Линн. Страница 103

Не облегчало дела и то, что Мориэль — тот, чье место занял Ки — был приятелем Маго и кузеном Ариуса, оруженосца Квириона. Не став оруженосцем Тобина, Мориэль лишился возможности войти в число компаньонов.

Что-то тут было не так, думал Ки. Корин явно не слишком жаловал некоторых своих компаньонов, хотя считалось, что они — тесно спаянная отборная дружина, будущие полководцы и советники будущего царя. Ки находил, что Корину пойдет на пользу, если, став достаточно взрослым, чтобы решать такие вопросы самому, он избавится от некоторых компаньонов.

Меня все это не касается, — напоминал себе Ки. Он был оруженосцем Тобина, и больше ничего ему не требовалось. Что бы ни говорили другие оруженосцы, на их отношениях это не отразится… По крайней мере так Ки думал.

К концу ритина Ки наконец освоил искусство прислуживать за столом. Теперь он мог подать любое блюдо при двенадцати переменах, не уронив ни крошки, знал, на какой посуде какое кушанье раскладывать, и гордился этим.

В тот вечер за ужином присутствовали только компаньоны и Порион. Тобин сидел между наставником и Зуштрой. Юноша все еще оставался загадкой для Ки: он казался всегда угрюмым, но Порион относился к нему с явным уважением, и Ки воспринимал это как благоприятный знак.

Тобин выглядел довольным, хотя и был молчалив. Корин, как всегда, много пил и снова и снова обсуждал последние новости из Майсены. Похоже, царю удалось отразить наступление пленимарцев у какой-то реки, и теперь все за столом пили за победу. Чем пьянее становились компаньоны, тем они делались мрачнее, уверенные, что сражения закончатся до того, как им позволят отправиться на войну.

Ки вышел, чтобы принести новые тарелки, а когда вернулся, Корин и Калиэль спорили о том, почему собаки Тобина не любят, а соколы — любят. Ки пожелал им успеха: даже Аркониэль не смог понять, почему у собак Тобин вызывает такое отвращение. Им пришлось отдать подаренных Тобину борзых, зато с ловчими птицами у принца все получалось очень удачно. Калиэль проводил много времени, обучая Тобина тому, как пользоваться колпачком, путами и свистком, а тот в благодарность изготовил для Калиэля из воска красивое кольцо, изображающее сокола с распростертыми крыльями, и велел ювелиру отлить его из золота. Калиэль с гордостью носил кольцо и стал объектом зависти всех компаньонов. Из-за этого Тобин переключился с резьбы по дереву на изготовление ювелирных украшений, и их комната оказалась завалена кусками воска и набросками. Тобин познакомился уже с половиной ювелиров Эро и часто встречался с резчиками драгоценных камней. Корин прозвал его принцем-художником.

Погруженный в эти приятные мысли, Ки понес два полупустых соусника на кухню. Он уже почти дошел до стола, когда с двух сторон рядом с ним появились Маго и Ариус. Ки быстро оглянулся, но Бариеуса нигде видно не было, а повара были заняты собственными делами.

— Нет, тут только мы, — сказал Ариус, догадавшись, о чем думает Ки. Он толкнул Ки с одной стороны, Ариус — с другой, и Ки с трудом удалось поставить соусники на стол, не пролив содержимого.

— Здорово справился, голытьба, — хихикнул Ариус.

Ки вздохнул и стал ждать, когда они уйдут — обычно, поразвлекшись, злобные мальчишки оставляли его в покое. Но на этот раз они не ушли.

— Здорово справился для сына конокрада, — протянул Маго, даже не стараясь говорить тихо.

Ки почувствовал, как вспыхнули его щеки.

— Мой отец не вор!

— Вот как? — Маго округлил глаза в деланном изумлении. — Значит, ты ублюдок, как я и считал с самого начала. Старый рогоносец Ларент многие годы ворует коней у моего дяди, это все знают. Твоего брата Алона повесили бы за это, если бы поймали до того, как он сбежал в армию.

Ки бросил на Маго яростный взгляд, прижав стиснутые кулаки к бокам.

— Он не вор! И мой отец — не вор!

— Тогда он тебе не отец, — сказал Ариус, делая вид, что объясняет очевидную истину. — Ладно, признавайся, благородный Киротиус… ты законнорожденный? Или ты сам не знаешь?

Это не имеет значения, — твердил себе Ки, стиснув кулаки так крепко, что ногти вонзились в ладони. — Только честь имеет значение. Нельзя опозорить Тобина, потеряв контроль над собой.

— Интересно, зачем принцу такой оруженосец — безземельный рыцарь?

— Ну, ты же знаешь, — протянул Ариус, наклоняясь ближе, — что о нем говорят!

Ки не поверил собственным ушам. Неужели они посмеют и Тобина оскорбить? Оба его мучителя повернулись и исчезли, прежде чем он смог сообразить, что им ответить.

— Ки, не спи, — рявкнул Чилнир, только что вошедший в дверь. — Отнеси сливовый пудинг.

Честь, — вызвал Ки в памяти голос Фарина, поднимая тяжелое блюдо. — Все, что делает оруженосец, отражается на его господине. Пусть эта мысль будет в твоем сердце, что бы ни случилось, и ты всегда будешь поступать, как должно.

Это его успокоило. К тому времени, когда он снова вошел в столовую, Ки даже не кинул в сторону Маго и Ариуса взгляда, хотя и желал им смерти.

Свой гнев и унижение Ки изливал назавтра и во все последующие дни во время учебных схваток. Каждый раз, когда это ему удавалось, он выбирал в боевые противники своих врагов и отводил душу, нанося удары. Маго и Ариус тоже были умелыми бойцами, и Ки не всегда удавалось взять над ними верх, но скоро они стали стараться держаться от него подальше.

Порион хвалил Тобина и Ки и говорил, что они не уступят никому, кроме старших компаньонов, Ки начал думать, что и тех они могли бы победить, но Порион даже и пробовать не разрешал. Некоторые оруженосцы и их господа — например, маленький Лута — начали надевать на тренировки менее нарядную одежду, хотя и не такую, как поношенный камзол Тобина. Ки даже поддержал Молая и благородного Оруна, уговаривая Тобина носить одежду, более соответствующую его высокому положению, но тот остался неколебим. Тобин соглашался надевать роскошные наряды на пиры и при прогулках по городу, но упрямо держался за старый кожаный камзол, хотя однажды подслушал перешептывания зрителей: они шутили между собой, что во время схватки невозможно отличить принца от его оруженосца. Тобину, казалось, было даже приятно это слышать.

Только много позднее Ки понял, что Тобин прекрасно замечал мелочные придирки и относился к ним с таким же презрением, как и сам Ки, а для того чтобы отплатить обидчикам, находил собственные способы.

Глава 44

Осень принесла с собой ужасные грозы, обрушившиеся на столицу с моря. Непрерывно сверкали молнии, поражая здания, а иногда и людей. Улицы превратились в бурные потоки, ливни смывали в море накопившийся за год мусор.

Непогода заставляла компаньонов целыми днями оставаться во дворце. Они упражнялись в схватках на мечах в зале для пиров и гонялись друг за другом по коридорам, к отчаянию тех неудачливых царедворцев, которые попадались им по пути. Несколько придворных оказались сброшены в бассейны…

Корин собирал в зале жонглеров и менестрелей, приглашал из города бродячих актеров, требовал от гонцов новостей с поля боя каждые несколько часов. И пил.

Ки и Тобин, обливаясь потом, осваивали нелегкое искусство танцев, когда явился паж в желтой ливрее Оруна под мокрым плащом и приблизился к принцу Корину.

— Кузен! — окликнул тот Тобина. — Твой опекун приглашает нас к себе сегодня вечером. Думаю, нам следует пойти. И тебе тоже, Калиэль. Уверен, что место за столом Оруна для тебя найдется.

— Проклятие, — вздохнул Ки.

— Ты лучше проведешь время здесь, чем я там, — проворчал Тобин. — Чего он теперь от меня хочет? Я был у него всего три дня назад.

Потом стали появляться и другие посланцы с приглашениями. Наместник Хилус вызвал к себе Никидеса, и тот захватил с собой Руана. Лута лежал с лихорадкой, и Бариеус ухаживал за ним. Обнаружив, что остается с Маго и его прихвостнями, Ки решил, что ему стоит исчезнуть до тех пор, пока не вернется Тобин.

Он прошел в свою комнату, придумывая, чем бы заняться, но Молай уже навел в комнате порядок, и даже рабочий стол Тобина в порядке исключения выглядел вполне аккуратно. Решив, несмотря на непогоду, проехаться верхом, Ки натянул старые сапоги, закутался в плотный плащ и отправился в конюшню.