Близнец тряпичной куклы - Флевелинг Линн. Страница 83

— Я приготовила твою лучшую тунику, — сказала Нари, вытирая глаза фартуком. — Тебе понадобятся твои инструменты для вырезания и книги. Ну, я думаю, мы всегда можем прислать тебе все, в чем возникнет нужда.

Тобин выпрямился и объявил:

— Я никуда сегодня не еду. Гостей нужно будет устроить в зале.

— Но благородный Орун приказал…

— Это мой дом, и здесь отдаю приказания я. — Увидев, с каким выражением все на него смотрят, он уныло добавил: — По крайней мере так говорит Аркониэль. Я должен пойти поговорить с благородным Оруном. Ты пойдешь со мной, Фарин?

— Мы готовы выполнить твои приказания, мой принц. — Повернувшись к Ки, Фарин шепнул: — Такое зрелище жалко было бы пропустить.

Ухмыляясь, Ки проводил их до площадки лестницы, там он ободряюще подмигнул Тобину, спрятался за колонной и остался наблюдать. В сопровождении Фарина и Брата Тобин, входя в зал, почувствовал себя более уверенно. Орун вышагивал перед очагом, выглядел он очень раздраженным. Вестник и несколько гвардейцев, среди них светловолосый волшебник, сидели рядом вокруг стола и пили вино.

— Ну, готов ты наконец? — бросил Орун.

— Нет, господин, — ответил Тобин, стараясь говорить так же, как говорил его отец. — Мне нужно привести в порядок дела дома и должным образом упаковать мои вещи для путешествия. Я выеду с вами завтра, как только все дела будут закончены. До тех пор я рад видеть тебя своим гостем. Вечером для твоих людей будет приготовлен пир, а тебе здесь у очага поставят постель.

Орун замер на месте и вытаращил глаза, его седые брови поднялись к самой шляпе.

— Что?! — Брат начал подкрадываться к нему, стелясь по полу, как туман над рекой. — Я не для того проделал путь в эту дыру, чтобы мне перечил… Обреченная шляпа благородного Оруна снова слетела с его головы. На этот раз она упала в очаг и вспыхнула, вокруг распространился мерзкий запах горелого шелка и паленых перьев. Руки Оруна взлетели к его лысой макушке, потом вельможа, стиснув кулаки, повернулся к Тобину. Брат дернул Оруна за рукав, так что золотые бусины разлетелись по полу, и, оскалив зубы, приготовился прыгнуть на обидчика Тобина.

— Остановись! — в панике прошептал Тобин, отчаянно надеясь, что ему не придется перед всеми этими людьми прибегнуть к полной формуле заклинания. Брат замер на месте, потом растворился в воздухе.

— Будь осторожен, господин! — Светловолосый волшебник подхватил Оруна под руку, помогая сохранить равновесие.

Орун отстранился, потом с фальшивой улыбкой повернулся к Тобину.

— Как пожелаешь, мой принц. Но я боюсь духа, который бесчинствует в этом зале! Нет ли у тебя более уединенных покоев для твоих гостей?

— Нет, господин. Однако я заверяю тебя своей честью, что никто, не замышляющий против меня зла, не пострадает под моей крышей. Не хочешь ли проехаться со мной, пока слуги готовят пир?

Аркониэля огорчала необходимость прятаться на верхнем этаже, но приходилось довольствоваться тем, чтобы просто следить за событиями. Поскольку никаких признаков присутствия мага, о котором говорил Брат, не обнаруживалось, Аркониэль позволял себе изредка при помощи заклинания бросать взгляд на Тобина, Фарина и Ки, которые отправились с Оруном и частью его свиты на прогулку по крутым горным тропам.

Потом Аркониэль принялся составлять отчет для Айи, но тут раздался стук в дверь, и в мастерскую заглянула Нари.

— Тут есть кое-кто, с кем тебе лучше поговорить, Аркониэль.

К ужасу молодого волшебника, она ввела одного из гвардейцев Оруна. Это был симпатичный юноша, но Аркониэль заметил только красно-золотую бляху и меч у него на боку. Приготовившись привести в действие убийственное заклинание, он медленно поднялся и поклонился.

— Чего ты от меня хочешь?

Гвардеец закрыл за собой дверь и поклонился.

— Айя шлет тебе привет. Она велела мне передать тебе это как доказательство моей благонадежности. — Он протянул что-то Аркониэлю.

Тот осторожно приблизился, все еще опасаясь западни, и увидел, что в ладони гостя лежит маленькая галька.

Аркониэль взял камешек и сжал в кулаке, он сразу ощутил пронизывающую гальку сущность Айи. Это был один из ее опознавательных знаков, которые волшебница дарила только тем, кто, по ее убеждению, мог в будущем поддержать Тобина. Теперь оставалось узнать, каким образом камешек оказался у этого человека.

Однако, подняв глаза, Аркониэль не удержался от удивленного восклицания. Перед ним стоял человек, лишь очень отдаленно напоминающий солдата, который только что вошел в комнату. Он был белокожим и светловолосым, и по лицу его можно было догадаться о большой примеси ауренфэйской крови.

— Ты умеешь менять форму?

— Нет, всего лишь затуманивать ум. Меня зовут Эйоли из Кеса. Я повстречал твою наставницу в прошлом году, когда, притворяясь нищим, вытаскивал у прохожих кошельки. Она меня поймала, а потом сказала, что может предложить мне лучшее занятие. Я, понимаешь ли, не знал…

— Не знал, что ты волшебник от рождения?

Эйоли пожал плечами.

— Я знал, что умею затуманивать умы и заставлять ничего не подозревающих людей делать так, как я хочу. Айя отправила меня учиться у женщины по имени Виришан в Илеар. Ты ее помнишь?

— Да, мы однажды провели у нее большую часть зимы. Мне и раньше случалось встречать умеющих затуманивать ум, но чтобы так… — Аркониэль с восхищением покачал головой, глядя, как Эйоли снова превращается в солдата. — Не говоря о том, чтобы делать это и не попасться! У тебя редкий дар.

Молодой человек смущенно улыбнулся.

— Боюсь, что это мой единственный талант, но Виришан говорит, что лучших, чем я, мастеров затуманивания умов она не встречала. И еще: я видел сны, Аркониэль. Это-то Айя и заметила. Она говорит, что сын Ариани каким-то образом фигурирует в этих видениях и что его нужно оберегать. Она послала мне весть, когда узнала о гибели князя. Я прибыл в Эро как раз вовремя, чтобы присоединиться к Оруну…

— Подожди, — поднял руку Аркониэль. — Откуда мне знать, что все это правда? Разве не можешь ты просто туманить мой ум, извлекая из него мысли, а потом пересказывая их мне?

Эйоли взял руку Аркониэля и прижал к своему лбу.

— Коснись моего разума. Загляни мне в сердце. Айя говорит, что ты обладаешь таким даром.

— Это не столь уж безобидная магия.

— Я знаю. — Аркониэль догадался, что Эйоли приходилось подвергаться подобным испытаниям раньше. — Действуй. Я предвидел, что такая надобность возникнет.

Так Аркониэль и поступил: прибег не к легкому касанию к разуму, а к глубокому проникновению в самую суть человека, который так доверчиво отдался в его руки. Действие заклинания было неприятно, к нему один волшебник в отношении другого никогда не прибегал без разрешения. Эйоли согласился, зная, что его ждет, и все же он не сдержал стона и ухватился за плечо Аркониэля, чтобы не упасть.

Аркониэль выжал воспоминания из своего нового знакомого, как сок из спелой виноградины. Короткая жизнь Эйоли началась в убогом окружении. Он родился в порту, рано осиротел, вырос в нищете и грязи, свои необычные способности ему с раннего детства приходилось использовать просто для того, чтобы получить пропитание и крышу над головой. Его талант был ограниченным и неотшлифованным, пока его не повстречала Айя, однако благодаря обучению Эйоли стал непревзойденным мастером своего дела. Он был совершенно прав, считая, что настоящим волшебником никогда не станет, но шпион из него получился великолепный.

Аркониэль снял заклинание.

— Так ты говоришь, это все, на что ты способен?

— Да. Я не могу даже разжечь огонь или осветить темное помещение.

— Что ж, то, что ты умеешь, чрезвычайно полезно. Ты дал клятву присматривать за Тобином?

— Я поклялся своими руками, сердцем и глазами, мастер Аркониэль. Гончие не пронумеровали меня, так что я могу когда угодно проникнуть в город. Орун и остальные думают, что я уже не один год служу в гвардии, и они меня не хватятся, когда я уйду.