Отголоски прошлого (СИ) - Ришард Дариуш. Страница 38

Из-за влаги и жары жилые помещения совсем не проветривались, и находиться в них было, мягко говоря, неприятно, так что моряки соорудили на палубе (которую на этот период с чьей-то легкой руки обозвали «верандой») пару столов из досок, уложенных на пустые бочки, и свободное время проводили за ними. Вот в такой обстановке как раз сейчас и собрались обсудить свои дела Лауритц, Самуэль и великолепная троица капитанов. Последних так и окрестили, по-простому, «три капитана», чтобы сразу понятно было, о ком идет речь. Это название тоже мгновенно прижилось, правда, Ларри с долей уверенности утверждал, что оно не ново, потому что именно так называлась какая-то книга, которую он читал еще в школьные годы. А еще некоторые говорили, что «Три капитана» — был такой трактир на Трилистнике, а кто-то вообще прочитал эти слова на этикетке винной бутылки… В общем, люди просто сидели за столом, отдыхали и почти не ссорились, когда с раскидистых ветвей им едва ли не на головы свалилась очередная дрянь. На стол упало нечто достаточно длинное и червеобразное, сначала могло показаться, что это змея, но при ближайшем рассмотрении извивающееся и блестящее черное тельце с бесчисленным множеством оранжевых лап выявило большее родство с насекомыми, чем с пресмыкающимися.

— Руки! — быстро воскликнул судовой врач, пока кому-то в голову не взбрело из любопытства потрогать странное существо. — Она очень ядовитая.

— Фу, что это за чудовище? — брезгливо поморщился Улыбака.

— Тезка, — капитан Гайде молниеносным движением извлекла нож, пригвоздила членистоногое острием к столу и как-то почти умиленно улыбнулась. А Ламберт мгновенно сгреб в охапку своего попугая, чтобы тот вдруг не клюнул «каку». Все-таки иногда у него проскакивала какая-то хаотичная доброта…

— Это сколопендра, — пояснил Лауритц. — Настоящая. И ты ей тоже, наверное, не кажешься особо привлекательным.

— Я ее убила? — поинтересовалась Шивилла, наблюдая за тем, как многоножка бодро извивается на месте и не думает издыхать.

— Сомневаюсь, они еще и живучие невероятно.

— Пожалуй, тогда я посажу ее в какую-нибудь банку и оставлю у себя… А что такого? Может быть, мне тоже хочется завести домашнего любимца? Вон у Барта же есть попугай, а у Хельмута…Армин. К тому же представьте, как красиво было бы подбрасывать ее врагам…так символично, мол, «Шивилла Гайде передает привет», разве не оригинально?

— Ядовитая, говоришь?.. — а вот капитан Пратт загорелся неподдельным любопытством.

— Хммм… То есть если такая штука нечаянно упадет в котел с супом, последствия могут оказаться печальными?

— Нет, не думаю, — отрицательно замотал головой доктор. Ларри уже почти перестал удивляться тому, откуда на пирата снисходят эти зверские мыслишки, но они по-прежнему заставляли его беспокоиться. — Если ее проварить, вряд ли яд сохранит свои свойства… Но даже одно прикосновение к голой коже может оказаться похлеще укуса шершня. Так что я очень не рекомендую держать такое у себя…

— Хех, котел с супом… Мечтайте дальше, кэп, — перевел разговор немного в другое русло Самуэль. — Нормальная еда нам в ближайшее время не светит, так что не зарекайтесь, тут и суп из сколопендры может оказаться деликатесом, — конечно, все в разной степени были расстроены временным уходом кока, но никто не ожидал, что это затронет даже Сэма. Бывший юрист был настолько худ и хил, что некоторые вообще могли засомневаться в том, питается ли он хоть чем-нибудь, кроме негативных эмоций окружающих… Оказалось, питается.

— Жрать захочется — и из сапога уха вкусной покажется, — бросила Шивилла. — Ну, в конце концов, я даже сама могу попробовать что-нибудь состряпать. В качестве эксперимента, чтобы показать всем вам, что здесь нет ничего страшного, и с этим может справиться кто угодно. Разве так уж велика разница — готовить для пятерых или для пятидесятерых? К тому же я как бы все-таки женщина, и мне положено уметь…

— Мне кажется, — Веселый Сэм состроил скептическую мину, — что после таких нечеловеческих экспериментов в области кулинарии цель нашего путешествия резко изменится. Оно превратится в сумбурные поиски противоядия. И те будут невозможны, потому что мы тут застрянем с часу на час… Разве что… Мадам Гайде, как вам идея намылить «Золотой Сколопендре» снаружи борта, м?

— Что-то не нравится? — зыркнула на него капитанша из-под нахмуренных бровей. — Если ты чем-то недоволен, можешь идти пешком. Один или со своим капитаном в придачу… И вообще, типун тебе на язык! Если мы вдруг действительно застрянем, то ты будешь первым в списке батраков, которые потащат корабль по берегу.

— А я читал, — снова вклинился в беседу Ларри со своей «познавательной страничкой», — что сколопендры — любопытные твари, устроенные таким образом, что равноценно хорошо бегают как передом, так и задом. Для того чтобы изменить направление движения, им не нужно разворачиваться. Поэтому, кстати, они чрезвычайно быстро снуют в самых узких щелях и нигде никогда не застревают. Это все оттого, что осязающие усики у них есть не только на голове, но и на противоположном конце туловища…

— Слышь, очкарик, это все, конечно, очень интересно. Но давай ты как-нибудь потом прочитаешь лекцию о жопе сороконожки, хорошо? Например, никогда… — так и велась заурядная послеобеденная беседа, и ничего необычного не намечалось…

Только вот к вечеру, как только ландшафт начинали окутывать приторно-романтичные, золотисто-лиловые тропические сумерки, все невольно настораживались. «Шесть склянок — все спокойно!» — провозглашал вахтенный со своего поста, но тяжело было чувствовать себя спокойно, когда каждый член экипажа невольно ощущал…будто за ним кто-то наблюдает. Потому что днем люди смотрели на лес, любуясь удивительным богатством природы, а к вечеру лес начинал заглядываться на них. Как минимум в буквальном смысле, десятками пар блестящих глаз птиц и зверей, которые показывались то там, то здесь, и снова быстро прятались в своих укрытиях. И канал стал на несколько ярдов уже (что сейчас было не мелочью), и странные деревья будто бы совсем обнаглели и сами клонились к «Сколопендре». Матросы только и успевали, что метлой сгребать опавшую, но безупречно зеленую листву в кучи, швыряя ее потом за борт, и отцеплять то и дело падающие на рангоут запутанные плети лиан. Об одну из таких как раз чуть не убился, споткнувшись, судовой врач, заглядевшийся в этот момент на какой-то цветок с ярко-малиновым пятнистым венчиком. Правда, ему отчетливо показалось, что секунду назад лианы там не было, и она сама скользнула под ноги…но чего только не придумает человек в оправдание своей неловкости. А через секунду Лауритц увидел прямо перед своим носом протянутую смуглую руку и поднялся, ухватившись за нее.

— Ты не ушибся? — заботливо поинтересовался у него Армин. Врач давно привык к тому, что этого странного мальчишку невозможно обучить обращаться к людям на «вы», вне зависимости от возраста, уважения и чина.

— Нет, я в порядке. Спасибо, — он рассеянно улыбнулся, поднимая оброненный цветок и снова поднося его к глазам. — Что-то я совсем замечтался. Видишь, такое красивое на вид создание…

— А пахнет тухлым мясом.

— Да, точно, именно это описание я и подбирал… Знаешь, — Ларри вздохнул, — ведь и люди есть такие, на первый взгляд прекрасные внешне и благодетельные в своих поступках, но стоит подойти к ним поближе, присмотреться получше, и оказывается, что это все — лишь видимость, а на деле…

— А на деле они пахнут тухлым мясом?.. — робко предположил Армин, как маленький школяренок, который с готовностью выходит к доске на уроке правописания, но не вполне уверен, что сможет отличить одну букву от другой. Просто пареньку нравилось общаться с судовым врачом, хотя по уровням интеллекта они разительно различались, и один не всегда понимал другого. Но если не ответить доктору хоть что-нибудь и не поддержать беседу, он развернется и уйдет…

— Ну…в некотором роде можно и так сказать. А бывает и еще хуже.

— Но чтобы сильно не вонять, можно же иногда мыться. Даже с мылом.