Перед бурей (СИ) - Лунин Артем. Страница 130

— Жаль, Макшема нет, — сказал Алек, черкая на поверхности стола кончиком даги. — Он гору хорошо знал. И Кати…

— Здесь не так, — Джонатам достал собственный нож и дополнил рисунок. — Тропа ведёт вот, а тут непролазня… по крайней мере, раньше была.

— И где тут лучше всего устроить лагерь? — спросил Джурай. Он на горе никогда не был, ему лишь показывали её издали, как одну из достопримечательностей края. Алек и Джонатам перебивали друг друга, царапали вспомянутые детали. Джурай слушал, ходил вокруг стола, разглядывая рисунок со всех сторон, прикидывал, из чего на скорую руку можно изготовить снаряжение для лазания по скалам. Как зайти к местам, где, скорее всего, держат пленников.

— Они его не тронут, — сказал Джонатам с уверенностью, которой на самом деле не ощущал. — Он им нужен. Могут соврать, мол, Алек где-то бродит и появится к следующему дню. Или вовсе спит, устамши от своих разбойных дел…

Попытка пошутить не удалась. Всё же Алек позволил уговорить себя не выступать немедленно, а отдохнуть хоть немного. Сговорились идти тогда, когда ночь повернёт на утро, чтобы оказаться у возможного лагеря в предутренний час.

— Дагу, конечно, уже хватились, так что придётся быть вдвойне осторожными…

— Не обязательно, — сказал Джонатам. — У него в сумке была сыть. Может быть, он собирался отсутствовать долго.

Парень задумался. Дядька Пегий сказал, что двое главарей не ладили. И Дага скитался по лесам, когда остальные занимались грабежом.

Когда внимание Даги привлекло что-то — может быть, крик летучей мыши, или отзвук неосторожной мысли, он поделился подозрениями со вторым главарём. Тот, "бла-ародный", сказал что-нибудь вроде — коли показалось, так иди и проверь. И даже людей с ним не отправил. Дага ушёл в одиночку, прихватив снедь на тот случай, если придётся задержаться, а то и ночевать в лесу.

— Что ты тогда говорил об имперских логиках? — усмехнулся Алек, когда Джонатам всё это изложил. — Может быть, ты и прав. И одежда Даги, как раз для долгих концов по лесу, и еда. Если к его отлучкам привыкли, то рано не ждут.

— Но осторожность не помешает, — со значением произнёс Джурай.

— Дэвани напоминает мне об осторожности, — Алек закатил глаза. — Что дальше — может быть, Джо женится?

Сердцевед от неожиданности чуть с лавки не свалился.

— Шуточки у тебя…

— Браслет-то уже дарил, — заметил Джурай ехидно. Мысленно выругавшись — отвечать вслух значило навлечь новые насмешки, Джо изрёк истину о преимуществе утра над ночью.

— Верно, расходимся, — сказал Алек. — Всем выспаться…

— И тебе тоже. А то знаю я тебя, дай волю — и все стражи себе возьмёшь, — сказал Джурай. — Сам распределю. Первая моя.

Возражений ни у кого не было, и молодые люди разошлись. Джонатам собрался проведать суженую… тьфу ты!.. вот уж прицепилось.

Девушки устроились в пристройке к его дому. В отличие от мастерской Макшема, здесь до сих пор царил хаос, по углам валялись груды заготовок, верстак был завален инструментами для резьбы.

От стены пахло свежеломаными еловыми лапами.

— Наконец-то, — раздражённо сказала Луиса. — Я уже заждалась.

— То есть?

— То есть кто-то должен присмотреть за ней. И этот кто-то — ты!..

— Зачем? Неужели она настолько плоха, что за ней нужен пригляд?

Луиса фыркнула, разглядывая его блестящими в полутьме глазами.

— Нет. Ты забыл, что она вообще-то — наш враг и Слухач?

Джо заморгал. Он действительно забыл!..

— Она не настолько плоха, чтобы не нуждаться в пригляде. Врежь этот… Дага чуть сильнее, проблем бы не было по крайней мере несколько часов… а ещё сильнее — все проблемы отпали бы совсем. Но сейчас она может прийти в себя. Наркотик прекращает действовать, и беспамятство перейдёт в сон.

— А… гм… ладно… — Джо потоптался рядом. — Но что мне делать?

— Что хочешь, только дай поспать, — сердито буркнула Луиса и отвернулась к стене.

Джо тихо ругнулся, вставая на колени рядом с Симоной. Девушка лежала на боку, неловко пристроив раненую руку на какой-то чурбачок. Джо даже поморщился, снова ощущая чужую саднящую боль. Луиса права, дурманика явно выдыхалась. Джонатам попытался устроить Симону удобнее, девушка вздрогнула и проснулась.

— Что?.. — тихо шелестнула.

— Ничего. Просто ты… это… ну… — промямлил он. Целительница завозилась, пошарила вокруг себя и швырнула через плечо в их сторону пук еловых веточек. Одна застряла у Джо в волосах.

— Сейчас, уже молчим, — буркнул он. И лёг рядом с Симоной. — Не дёргайся, — сгрёб её сзади. И она, конечно, задёргалась. — Я ничего тебе не сделаю. Просто…

Он положил пальцы ей на висок. Девушка затихла.

Поняла.

Джо не был уверен, что сможет возвести стенки мысленной темницы, и лишь велел себе проснуться, если Симона попытается до кого-то дозваться.

Оставайся. Не ходи никуда. Сторожу.

Движение — кажется, она кивнула. Джо закрыл глаза, уже падая в сон, и застрял на границе. Горячее девичье тело прижималось к нему, он чувствовал её дыхание, стук сердца, слышал, как скачут её мысли перепуганными белками. Нет, это просто утончённое мучение — пытаться уснуть в таких условиях!..

Но он всё-таки уснул.

Сон его был наполнен странными образами. Тоска о людях, которых он толком не знал, мысли о предательстве — совсем древнем, и другом, совершённом только что. Готовность убить себя, как только представится возможность, как жаль, что седовласый недостаточно твёрд, как жаль, что тот чужак с ножом промахнулся, она бы бестрепетно встретила смерть…

Тут Джо проснулся, смутно понимая, что ненароком заглянул в чужие сны. Девчонку в кольце его рук явственно потряхивало. Бестрепетно, как же…

— Щас, — пробормотал Джонатам. — Так я и позволю тебе убить себя.

Мысленно потянувшись, он сдёрнул прочь недобрые тёмные сны, взамен оставив что-то своё. И сам угодил в ту же ловушку. Сон был наполнен согласным движением горячих тел, шёпотом и беззаботным девичьим смехом.

Симона проснулась, улыбаясь в блаженной неге. Снилось что-то хорошее. Она моргнула, открыла глаза. Прямо перед лицом маячило светлое. Девушка сощурилась.

Мускулистая рука с тёмными редкими волосками.

Симона едва слышно ахнула, мгновенно припомнив всё — и сны, и то, что им предшествовало. Кто-то завозился за спиной.

— Доброе утро, — пробормотал прямо в ухо сиплый голос. Рука, в которую она уже нацелилась вцепиться зубами, исчезла, непристойная обнимающая тяжесть ушла. Девушка подхватилась… и едва не заорала в голос. Забытые раны тут же напомнили о себе, взорвались болью, скрючив тело.

— Что?.. — ненавистное лицо появилось перед ней, руки запорхали. Прикосновения как будто вызывали электрическую щекотку.

Боль постепенно отступила. И гнев тоже, обнаружила девушка. Более того, хотелось так и сидеть, сладко ёжиться от прикосновений.

— Ты… скотина… — как сплёвывая слова, начала она, снова накручивая себя. — Ты чего мне всю ночь внушал?!.

А ты прям так уж и противилась, ехидно прозвучал чей-то голос. Её собственный, вот чей.

— Я не нарочно, — буркнул Джонатам, тоже смущённый донельзя. Девушка зарычала сквозь зубы и набросилась с кулаками, бестолково, забыв то немногое, что знала.

— Эй, эй, полегче!.. — Джонатам обхватил запястья, удерживая, и они вдвоём повалились на лежанку.

— Вы чего там возитесь? — пробормотала Луиса, ворочаясь с боку на бок. — Нашли времечко… Уже, пожалуй, пора вставать, что же не будят… ох!.. А где?..

Она рывком села на разорённой постели. Джо и Симона возиться прекратили, удивлённо уставились на неё — взъерошенную, с хвоёй в волосах, с фингалом на половину лица, уже спавшим и радужно зацветающим.

— Что случилось? — спросили в один голос.

В широко раскрытых глазах девушки ещё бродили тени снов. Луиса сморгнула их, прищурилась… и в ответ принялась неизобретательно и монотонно ругаться.

Симона пихнула Джонатама в бок, раз уж был столь неосторожен, что отпустил и подвернулся, и закрыла глаза.