Маски Черного Арлекина - Яковлев Олег. Страница 19

Белый Паук даже не моргнул – ему явно была безразлична реакция жертвы. Свою порцию яда та уже получила, и всходы непременно взойдут, когда придет нужное время. Каин зевнул, демонстрируя вернувшуюся к нему его извечную скуку:

– Я знаю. Ты честен сейчас, и это приятно. Не так уж часто можно встретить того, кто столь твердо верит в свои убеждения (или правильнее будет сказать – заблуждения), тем более когда сами они, эти твои идеалы, не стоят ни единой пропащей душонки. И... да, на мои вопросы ты так и не ответил, Сероглаз. Это я отвечал за тебя, читая в твоей голове.

– Значит, книги мне не видать? – зачем-то решил уточнить Черный Арлекин.

– Отнюдь, – проскрипел Белый Паук. – Можешь забрать ее прямо сейчас.

С этими словами дерево Керве-гат пришло в движение – составляющие его кору руки, ноги и головы зашевелились, рты исказились в невыносимых муках, отовсюду послышались стоны, крики и плач. Магнус невольно отшатнулся, когда прямо перед ним в кошмарном переплетении изувеченных тел разверзлось дупло, смолянисто-черное и пахнущее мертвечиной. Там, внутри, шевелилось и негромко посапывало нечто бледное, словно плоть покойника, и столь же мерзкое. Заметив пытливый, выжидающий взгляд старого некроманта, Сероглаз резонно задумался, а не в ловушку ли заманивает его коварное чудовище.

– И ты вот так запросто отдаешь мне свое главное сокровище, Элех-Анор Каин? – Черный Арлекин ехидно прищурился. – Может, мне стоит сплясать, рассказать сонетик, исполнить пантомиму?

– Не утруждайся, – прошипел Каин. Выходки Сероглаза уже начали его утомлять – даже у древних некромантов есть предел терпения и холодного безразличия. – Отдам за так – почто она мне? Тем более мне требуется, чтобы книга была там, я уже говорил: здесь от нее никакого проку. И не тяни резко, а то будет очень больно...

Черный Арлекин закрыл глаза и осторожно просунул левую руку в исходящее смрадом отверстие – рисковать правой он не желал: для нее у него еще были планы... Пальцы коснулись чего-то влажного, холодного и мягкого... чего-то живого... Магнус не смог скрыть омерзение, и его лицо исказилось. В животе началась истинная демонская пляска – мнившего себя устойчивым к подобного рода ощущениям некроманта затошнило. А еще и трупная вонь, льющаяся из черного дупла, проникала в ноздри, от нее начала кружиться голова. Зажав свободной рукой нос и рот, он заставил себя продолжать нашаривать в дереве свое сокровище. Скользкая тварь зашевелилась – видимо, проснулась и начала извиваться вокруг запястья некроманта. На коже Сероглаз ощутил потоки слизи и присоски, как на щупальцах спрута. Из дупла раздалось ворчание и бульканье, неведомое существо стало извергать из своей пасти что-то липкое и жгучее. Некромант почувствовал, как его пальцы покрываются ожогами, но не мог прекратить своего поиска, а Каину его мучения, кажется, доставляли непередаваемое удовольствие. Черный Арлекин уже готов был потерять сознание от вони, тошноты и отвращения, но тут его пальцы наконец отвернули последнюю складку тела белесой твари и нащупали твердый край книжного корешка. Но существо не собиралось так просто отдавать свое насиженное место, оно начало оплетать пальцы, ладонь и запястье Магнуса, впиваясь в его кожу своими присосками. Было ощущение, будто десятки пиявок одновременно вдруг решили полакомиться его кровью.

– Что это за мерзость? – протянул Сероглаз.

У него от боли выступили слезы, но он помнил, что просто вырвать книгу из дупла не может, и поэтому придется терпеть, пока он аккуратно не высвободит всю обложку и переплет из хватки скользкого отвратительного создания.

– Это всего лишь червь-шелкопряд, сотворенный из мертвой плоти висельников. Я выращиваю его, – просто объяснил хозяин дерева Керве-гат с таким видом, будто паук с питомцем в качестве шелкопряда – это нечто, отнюдь не выходящее за рамки обыденного положения вещей. – Пока что это еще, конечно, не полноценная шелковичная гусеница, а комок плоти, из которой я ее творю, поэтому она несколько, должно быть, неприятна на ощупь, имеет присоски, жала и восемь глаз. Все это в будущем превратится в плоть личинки, а после – и в куколку. Потом же наступит имаго, и мой любимец станет бабочкой. Но сперва я хочу, чтобы он достаточно окреп, и тогда проверим, чья нить крепче: моя или его.

Черный Арлекин не слушал, все его мысли были сосредоточены на том, чтобы аккуратно вытянуть книгу из-под извивающегося скользкого тела червя. И в какой-то миг его мучения прекратились. С влажным сосущим всхлипом тварь сдалась и выпустила свое сокровище.

– Да! Я достал ее! – радостно, точно нищий ребенок, раздобывший серебряный тенрий, закричал Магнус, вскинув вверх черную книгу, всю покрытую тошнотворной желтоватой слизью.

– Не забудь отдать ее Черному Патриарху по прибытии, – напомнил Каин.

– Уж не думаешь ли ты, что я хочу оставить это Писание Ужаса себе и читать его перед сном?

– Неисповедимы пути безумного разума и нездоровой души, – многозначительно заметил Белый Паук.

– Но не моя вина в том, женщина! – каркнула призрачная птица. Туманные облики, судя по всему, никак не желали заткнуться и отправиться восвояси, продолжая спорить и переругиваться. – Не раз уж мимо Арки и обратно он путь свой роковой держал, и воды Жизни ныне над ним не возымели власти! Не в силах я... Иль нет... Постой-ка... О рода птиц пророчество! О перья черчены углем! Неужто...

– Сделай что-нибудь, ворон! Молю тебя, молю!

– Попробуй воду Смерти дать ему, быть может, в том спасенье, женщина.

– О Хранн Великий! Что это такое?! – Магнус попятился на несколько шагов. Его застывший взгляд был устремлен куда-то на другую сторону озера.

Каин усмехнулся. Он прекрасно знал, что так испугало его собеседника, – он почувствовал ее приближение еще за сотню миль: этот запах, который она испускала, предназначался ему, и только ему. Признаться, мертвый некромант и сам немного побаивался того, что углядел Сероглаз. Даже в стране Смерти это представляло для него реальную угрозу.

Глазам Черного Арлекина предстала огромная фигура, показавшаяся из-за холма. Титанических размеров тело походило на антрацитово-черную тучу с покатыми боками, опустившуюся на землю. Вода в озере пошла рябью, а земля под ногами заметно задрожала – то ступал своими восемью длинными суставчатыми ногами монстр, и целью его, судя по всему, было дерево Керве-гат.

– Тебе пора, Сероглаз.

Каин сполз с корня на землю и начал менять обличье. Растопырил руки, так что локти торчали кверху, и его тело стало чудовищно преображаться. Голова вросла в грудь, а руки изломались на новые суставы и покрылись белоснежными волосками. Распростершаяся складками по камням кожа, словно чудовищный белесый ковер, начала наполняться плотью, точно огромный бурдюк – водой.

– Прочь! – заревел Каин. – Ты что, не понимаешь, глупец?! Это черная вдова!

– Ну же! – в отчаянии молил призрак за спиной, пытаясь обхватить Сероглаза своими бесплотными руками за плечи. Теперь Леди-из-Мглы глядела прямо на него, будто впервые обратив внимание на его присутствие, но при этом она словно бы раздвоилась, и вторая ее часть по-прежнему наклонялась над незримым ложем. – Вернись ко мне. Ворон, ты ведь заверял! Ты обещал мне! Вернись, Клэр! Вернись ко мне!

И Сероглаз не стал больше медлить. Он схватил бледную туманную руку, и она в тот же миг обрела твердость и налилась теплом. Длинные женские пальцы сжались на его кисти. Призрак закричал и с силой дернул его к себе. И в тот миг, когда они полностью слились воедино, Кларенс Лоран, принц крови Ронстрада, открыл глаза, а там, в его кошмарном воспоминании, остался полностью изменивший облик Белый Паук, бросившийся к невероятно огромной паучихе, пришедшей из-за озера Керве-гат. Вскоре они закружили в смертельном танце, опасном, но в то же время и страстном.

Лишь убедившись, что он открыл глаза, здесь, в настоящем, леди Агрейна Аландская вырвала свою ладошку из его холодной дрожащей руки и бросилась прочь.